Мягкий закон культуры

Громкие слова в защиту русскоязычных жителей сопредельных стран звучат в основном не в этих странах, а в России.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Россия была империей и больше ею не будет. Обижаться не надо: не будет ведь и других империй. Но русский язык продолжает – пока еще – оставаться имперским языком, а русская культура – имперской культурой.

Уточним: быть имперским языком и имперской культурой не означает «быть языком и культурой империи». Империя разваливается, а ее культура остается. Иногда и империи-то никакой не было или была всего несколько лет, как империя Александра Македонского; но греческий язык и культура объединили все Восточное Средиземноморье – то, что греки именовали ойкуменой, «обитаемой вселенной», – задолго до возникновения Византии. В пределах ойкумены греческий купец или путешественник мог говорить по-гречески и быть понятым, книги греческих поэтов и философов переписывались и читались – независимо от того, на каком языке говорил там народ и на каком языке говорили там государственные чиновники с народом. И когда мы называем этот феномен «эллинизмом», мы не имеем в виду распространение власти эллинов, мы имеем в виду распространение общей для всех культуры. В какой-то период над этими землями и народами возникла римская власть, но говорила она с ними по-гречески. Потом римская власть развалилась – а греческий язык остался.

Попробуем извлечь из этого урок для себя. Сначала посмотрим вокруг: в конце XIX века карта мира была раскрашена всего несколькими цветами нескольких грандиозных империй. Потом эти империи начали сыпаться...

Империй больше нет. Итог всюду различный. Бесславно исчезла Османская империя, в крови миллионов армян и греков (а до того сербов, болгар и всех, до кого могла дотянуться) проклинаемая своими бывшими провинциями. Кто-нибудь учит сейчас турецкий язык в греческих, сербских, египетских школах? Никто, но зато его учат в Центральной Азии, куда Османская империя никогда не дотягивалась – там не осталось у людей оскомины от османских имперских порядков.

Немецкоязычная культура была, может быть, самой притягательной из мировых культур именно в то время, когда Германия была, как выражаются марксисты, «феодально раздробленной» – тогда в университетах этих маленьких независимых княжеств и городов учились лучшие студенты со всей Европы. Централизация Германии и три последующие войны, затеянные ее властями, от Бисмарка до Гитлера, были войнами против соседних государств и против собственных университетов, против немецкой культуры. Только сейчас немецкая культура начала приходить в себя от того катастрофического урона, который был нанесен немецкими имперскими властями и политиками.

Власть в ущерб культуре

По сравнению с другими Российская империя была в благоприятном положении. В отличие от Османской она расширялась преимущественно на восток, завоевывая менее цивилизованные (в европейском смысле) области, где притягательность европейского образа играла ей на руку. В отличие же от Британской, тоже вроде бы несшей «европейское просвещение» завоевываемым ею культурным и некультурным народам, Россия распространялась компактно, как бы вбирая в себя новые этнокультурные элементы, встреча с которыми поэтому редко бывала культурным столкновением. И если российская имперская администрация была не сахар (а британская или французская что – были слаще?), то русская культура, шедшая вслед, была поистине уникальной по своей широте и восприимчивости к поначалу чужому, становящемуся затем своим.

Из сказанного, думаю, понятно, какой смысл я вкладываю в понятие «имперского языка» и «имперской культуры»: смысл вполне положительный и, в общем, независимый от политических реалий. Скажу больше – структуры имперской власти и механизмы ее осуществления, как правило, вредят имперской культуре, уменьшают ее притягательность, ослабляют приверженность к ней у покоренных или бывших когда-то покоренными народов. Приверженность малого народа языку и культуре большого и сильного соседа может быть или по любви, или из расчета (часто и то и другое) – но не из-под палки.

Глазами соседей

Давайте поразмыслим о том, что предлагает сенатор Андрей Молчанов в статье в «НГ» (номер от 24.12.09). Он озабочен быстрым сужением пространства использования русского языка и принадлежности русской культуре в странах ближнего зарубежья. Я как человек русского языка и культуры, причем понимаемых именно как имперские, объединительные, а не как «мононациональные», тоже обеспокоен и огорчен приводимыми им фактами и тенденциями. Но что он предлагает (а вместе с ним и российская администрация)? Он предлагает чего-то требовать от властей сопредельных государств; ставить в зависимость нашу им помощь и даже коммерческие связи от того, в какой мере там соблюдаются права русскоязычного меньшинства; препятствовать закрытию русских школ и факультетов, вводить судопроизводство по-русски и т.д. Аргументация соответствующая: России это важно для собственной модернизации, то есть, в частности, для усиления и обогащения.

Посмотрим на эту проблему глазами руководителей сопредельных государств: ах, вам это важно, чтобы усилиться и распространиться? А нам важно, чтобы вы не слишком усиливались, а то вам снова захочется распространиться на нас. Хотите для ваших целей использовать наших граждан, говорящих по-русски? Значит, они – ваша пятая колонна в ваших замыслах, и мы постараемся побыстрее их ассимилировать, чтобы не было у нас никаких «этнических русских». Было ведь уже такое: аншлюс Австрии, затем судетские немцы, помните?

Именно таким образом российская официальная фразеология «в защиту соотечественников» оказывается для этих «соотечественников» ловушкой или провокацией: с обеих сторон их убеждают в том, что они – пятая колонна. Поскольку сами-то они на эту роль вовсе не претендуют, то стараются ассимилироваться, чтобы доказать лояльность своему государству. Наши представители будут требовать в европейских инстанциях «соблюдения законных прав» русскоязычных меньшинств – а сами эти меньшинства ничего не будут требовать.

Есть ли альтернатива этой официозной позиции и практике? Несомненно, есть. Сенатор Молчанов нам говорит о том, как Турция в Центральной Азии и Азербайджане, а США на всем постсоветском пространстве укрепляют свое языково-культурное присутствие. Открываются школы и курсы, распределяются гранты на обучение и стажировку в университетах┘ Без угроз, без шантажа, без торга, а главное – без апелляции к «законным правам». Как будто из филантропии.

Понятно, что никакой филантропии тут нет: нынешние затраты на обучение, скажем, граждан Украины английскому языку окупятся более плотной встроенностью Украины в мировую языково-культурную англосаксонскую империю; от этого англоязычные метрополии – Англия и США – получат в будущем и политические, и коммерческие выгоды.

Что в наших силах

Что, у России нет таких возможностей? Вместо того чтобы кричать о нарушении прав русскоязычных в постсоветских странах, можно, например, открыть там за свои деньги сеть независимых от тамошних властей курсов русского языка и культуры. А еще проще и надежнее – предоставить гражданам этих стран большое количество стипендий в хороших российских вузах, но при условии свободного владения русским языком. И тогда языковые курсы там сами собой откроются, коммерческие или благотворительные, по местной инициативе. Потому что в американский университет еще пойди попади, в российский-то будет проще; а кроме того, папа с мамой по-русски говорят, значит, надо только школьное образование дополнить русскими курсами, чтобы говорить и писать по-русски более грамотно.

А на официальном уровне – тишь да гладь, полное уважение со стороны бывшего «старшего брата», никаких понуканий и окриков, никаких воинственных заявлений очумелых генералов; и нет уже никакой пятой колонны, а русское меньшинство вместе с другими ущемленными меньшинствами само требует у справедливой Европы защитить их. Разве нельзя так? Немножко только подумать надо о причинах и следствиях.

И тогда русская ойкумена, то есть пространство русского языка и русской культуры, снова начнет расширяться в соответствии со своей имперской природой и имперским назначением, как язык и культура межнационального и наднационального единства на пространствах бывшей Российской империи. А самой Российской империи, повторяю, не будет больше никогда.

Отторгнув от Молдавии Приднестровье, российское государство получило маленький клочок земли, беспомощный анклав, зато русская культура потеряла всю Молдавию. Отторгнув совсем недавно от Грузии два маленьких клочка земли, российское государство отторгло от русской культуры всю Грузию, да и остальных так напугало, что впору им хоть завтра просить НАТО устроить в каждой деревне по базе. Российские власти выступают, таким образом, прямыми разрушителями русской ойкумены.

Так в чем же может быть роль нашего государства, если любое «прямое» действие в поддержку русскоязычных оборачивается крахом? А только в том, чтобы разумным образом тратить на этих русскоязычных деньги, в первую очередь на их образование, ни от кого ничего не требуя взамен.