ЕС на пути в Сибирь

Предстоящий саммит Россия–ЕС в Ханты-Мансийске, очевидно, назовут историческим, и не только в российской столице биатлона. Европейские лидеры и российский президент дадут зеленый свет переговорам по новому базовому договору, которые они планируют начать в июле. Россия была готова к этому еще полтора года назад. Напомню, что сложности возникли у Евросоюза, который никак не мог согласовать мандат на переговоры с Россией. Сначала Польша встала в жесткую оппозицию, когда Россия ввела запрет на импорт польского мяса. Затем, когда эта проблема была урегулирована, Литва, ко всеобщему удивлению, выдвинула ряд условий для начала переговоров. Москва вполне резонно заняла выжидательную позицию, считая возникшие препятствия внутренним делом ЕС.

Теперь, когда Еврокомиссия получила мандат на переговоры, сняв возражения Литвы, Россия и ЕС готовы открыть новую страницу в их партнерстве. Однако понятно, что это отнюдь не устраняет ни разногласий по вопросам отношений с Россией внутри ЕС, ни различий в подходах Москвы и Брюсселя по поводу характера и содержания нового Соглашения о стратегическом партнерстве. Переговоры обещают быть довольно сложными, а их перспективы остаются неопределенными.

ЕС хотел бы выработать довольно детальный документ, где были бы прописаны не только общие принципы и направления сотрудничества, но также и своего рода программы его развития в различных сферах. Москва считает необходимым добиться того, чтобы новое соглашение не было доработанным переизданием Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, действие которого продлено на текущий год. России важно обеспечить новое качество отношений с Евросоюзом, который является для нее приоритетным партнером. Но, в отличие от ЕС, Россия считает, что излишне детальный проект соглашения было бы крайне сложно согласовать в разумные сроки. И главное – такое соглашение не может быть рассчитано на относительно длительный период, учитывая происходящие и в ЕС, и в самой России структурные преобразования. Москва выступает за подписание компактного соглашения, которое, с одной стороны, учитывало бы новые реалии и было ориентировано на углубленное партнерство, с другой стороны – давало бы сторонам достаточную гибкость в его реализации на практике.

Таким образом, за стол переговоров Москва и Брюссель сядут без согласованного видения нового документа. Как разрешить эту дилемму, возникшую еще до начала переговоров, остается неясным. Ведь Еврокомиссия неправомочна изменять мандат, полученный от стран-членов. Россия же, делающая упор на равноправном сотрудничестве, вряд ли готова отказаться от своего переговорного плана, приняв за основу европейский проект. Компромисс может, вероятно, состоять в дополнении компактного соглашения (по российскому сценарию) приложениями по развитию сотрудничества в конкретных областях (с учетом мандата Еврокомиссии). Но и такой компромисс во многом имел бы технический характер, поскольку ни ЕС, ни Россия до сих пор не определили желательных целей сотрудничества на перспективу. А значит, найти баланс между стремлением к новому качеству отношений и гибким прагматическим сотрудничеством будет совсем непросто.

Есть опасность, что стороны в конце концов предпочтут замаскировать сохраняющиеся неопределенности и разногласия, работая не столько над содержанием соглашения, сколько над его формулировками. Яркий образец таких документов, представляющих по существу не контракт, а декларацию о намерениях, – подписанные Россией и Евросоюзом три года назад дорожные карты по созданию общих пространств – экономического, внутренней и внешней безопасности, науки, образования и культуры.

Но, с другой стороны, дорожные карты ясно показали, что сотрудничество Россия–ЕС достигло такого этапа, когда для движения вперед уже недостаточно политических заявлений о стратегическом партнерстве – для него необходим новый прочный законодательный и институциональный фундамент. И именно с этим пониманием стороны идут на переговоры по новому соглашению. И именно поэтому вряд ли работа над ним может завершиться быстро.

Есть и другие обстоятельства, которые влияют на сроки будущих переговоров. Прежде всего это процесс присоединения России к ВТО. Для России членство в ВТО задает важную систему координат в экономических отношениях с Евросоюзом. Для обоих партнеров это было бы общей нормативной базой, и переговоры по новому соглашению могли бы вестись по формуле «ВТО+». Или, другими словами, ЕС и Россия могли бы договариваться о том, где и как далеко они готовы идти в сотрудничестве дальше рамок и норм ВТО.

Ныне возникает еще и дополнительный груз проблем в связи с ирландским «нет» Лиссабонскому договору. Неопределенность внутри ЕС серьезно осложняет выработку модальностей его отношений с Россией, тем более на долгосрочную перспективу. Кроме того, растерянность Евросоюза, необходимость срочного поиска путей из создавшейся кризисной ситуации неизбежно осложнят для него начало переговоров с Москвой. А ведь их динамика во многом зависит именно от начального этапа и, в частности, от председательства Франции, которая вместе с Германией является локомотивом европейской интеграции и сторонником углубления сотрудничества с Россией. В Москве это понимают, и не случайно президент Дмитрий Медведев свой первый западный визит совершил в Берлин, а премьер Владимир Путин посетил Париж.

Поэтому, не заглядывая вперед, все же можно предположить, что переговоры продлятся не менее двух лет. И будут они непростыми. Если экономические отношения развиваются довольно динамично, а их развитие действительно может стать базой стратегического партнерства, то в других сферах, таких как пространство внутренней и внешней безопасности, масштабы практического сотрудничества явно недостаточны. Для того чтобы соглашение на деле соответствовало его названию, важно добиться прогресса на всех направлениях, сбалансировать экономическое и политическое партнерство.

И пора признать, что Россия и ЕС являются не только стратегическими партнерами, но и конкурентами. Важно, какой будет такая конкуренция. Разрабатывая новое соглашение, есть все возможности обеспечить ее транспарентное развитие по согласованным правилам на основе признания взаимных интересов. Именно такая конкуренция позволяет избегать жестких столкновений и формировать реальное, а не декларативное стратегическое партнерство двух европейских соседей – России и Европейского союза.