Александр Лукоянов
За дипломатичными улыбками Барака Обамы и Хиллари Клинтон скрывается непримиримое противостояние.
Фото Reuters
В английском языке родилось новое слово: «Обамамания». Обозначает оно энтузиазм, с которым американская молодежь приветствует явление на политической арене одного из трех кандидатов в президентской кампании-2008 – самого молодого и самого необычного из них. Его встречи с избирателями сравнивают с рок-концертами. Если пообщаться с его соперниками – сенаторами Хиллари Клинтон и Джоном Маккейном – приходят обычно сотни избирателей, увидеть Обаму собираются десятки тысяч.
Это тем более удивительно, что со времен Гражданской войны середины позапрошлого века Обама лишь третий черный сенатор, бабушка его до сих пор живет в глиняной мазанке в нищей Кении, откуда родом его отец, бросивший семью, когда сыну было два года (успев, впрочем, выбрать для новорожденного странное на американский слух имя Хусейн); отчим Обамы был индонезийцем; наконец, словно бы всего этого мало, его сводная сестра замужем за китайцем. Одним словом, космополит с точки зрения нормального националиста хоть в Америке, хоть в России.
И тем не менее американская молодежь, обычно равнодушная к политике, его боготворит. Обожает до сердечного трепета, до обморока, причем буквально (машины «скорой помощи» – непременный атрибут его встреч с избирателями).
Молодежь ошибается?
Если свести содержание многочисленных речей Обамы – а оратор он отменный – к нескольким фразам, звучали бы они, наверное, так: за восемь лет режима Буша мир потерял Америку – и Америка потеряла себя. Я пришел, чтобы вернуть вам страну и вернуть миру морального лидера. «Это наша трагедия, что слишком многие в сегодняшнем мире ассоциируют Соединенные Штаты с войной, с пытками, с насильственным навязыванием другим изменения политического режима». Пора понять, что «безопасность Америки неразрывно связана с безопасностью всех других народов». Больше того, «что хорошо для других, хорошо порой и для нас».
Тем, кто знаком с историей русской мысли, это наверняка напомнит знаменитую фразу молодого Карамзина: «Что хорошо для других, то хорошо и для русских». Удивительно ли, что суровые и опытные соперники Обамы могут обвинить его – и без конца обвиняют! – в беспредельной наивности? Так ведь и сам Карамзин, о котором Обама, повторяя его, конечно, никогда не слышал, отрекся на склоне лет от своих юношеских увлечений. Но у целого поколения русской образованной молодежи так же кружилась голова в начале XIX века, как сейчас кружится она у американской, от такого бесстрашного видения мира.
Соперники Обамы обращают внимание избирателей на то, что мир, окружающий Америку, коварен и полон опасностей и что «легкомысленные, но пустые надежды», по словам Джона Маккейна, лишь сбивают их с толку. Что только политический опыт, которым они обладают в избытке и которого нет у Обамы, позволит найти правильный курс в этом жестоком мире.
Хиллари Клинтон согласна с Маккейном. В ее лексиконе тоже нет легкомысленного слова «надежда». Да, говорит она (нарушая все этические нормы в отношении однопартийца), опыт сенатора Маккейна дает ему право претендовать на пост Верховного главнокомандующего. Мой опыт в политике тоже. А что в багаже у сенатора Обамы? Одна речь, с которой он в 2002 году выступил против вторжения в Ирак? И на этом основании он претендует на пост, от которого зависит безопасность страны?
В ответ Обама спрашивает: помог им их хваленый опыт, когда в том же 2002-м они дружно проголосовали за то, чтобы развязать Бушу руки для иракского безумия, которое обречено было стать нашим национальным несчастьем? Так чье же суждение оказалось тогда верным? И разве не здравостью суждений определяется пригодность кандидата на пост Верховного главнокомандующего? Я, говорит Обама, на их месте стеснялся бы такого «опыта», а не хвалился им.
Одна из cоветников Обамы, мисс Райс (не Кондолиза, а Сьюзен, замгоссекретаря в первой администрации Клинтона), вспоминает, как после той знаменитой речи «его тотчас объявили наивным слабаком и даже глупцом, погубившим свое политическое будущее. А кто был тогда прав?» Может быть, поэтому Джозеф Най, гарвардский профессор, которому принадлежит ставшее общеупотребительным выражение soft power («мягкая мощь»), полагает, что «президент Обама, безусловно, возродил бы угасшую при Буше soft power США в мире».
Так что же, может быть, не так уж и ошибается американская молодежь? Однако тот же Най неожиданно закончил свою похвалу Обаме выводом прямо противоположным: «soft power первостепенно важна, но обойтись лишь ею в современном мире, боюсь, нереалистично. И поэтому я предпочел бы все-таки опыт». Иначе говоря, соперников Обамы.
Тут профессор ткнул, кажется, пальцем в самую мучительную дилемму, расколовшую сегодня стан демократов: что сильнее – надежда или страх? Да, они разделяют надежду Обамы, что, вернув Америку на пьедестал морального лидера, можно сделать мир безопаснее. С другой стороны, однако, уязвимость страны, продемонстрированная 11 сентября 2001 года, уязвимость, которую без устали педалируют его соперники, смертельно пугает избирателей, что бы ни думала по этому поводу неопытная молодежь.
«Золотая середина»
И все-таки Джозеф Най не прав. Обама отнюдь не тот «юноша бледный со взором горящим», каким его пытаются представить соперники. Он политик. И жесткий политик. Судя по краткому изложению его внешнеполитической программы в «Форин афферс», он нисколько не сбрасывает со счетов hard power. «Я не исключаю, – говорит он, – применение военной силы, если понадобится, даже в одностороннем порядке». И герои его в американской истории совсем не моралисты вроде Вудро Вильсона, но такие звезды Realpolitik, как Джордж Маршалл и Дин Ачесон, – архитекторы послевоенного мира. Только привлекает его к ним порядок их внешнеполитических приоритетов, в котором моральная высота и пример Соединенных Штатов на первом месте, а военная сила – на последнем.
И протестовал он против вторжения в Ирак не по одним лишь моральным соображениям, но в первую очередь по стратегическим, которые были угаданы точно. Во-первых, вторжение неминуемо приведет к гражданской войне между шиитами и суннитами, против которой американская армия, подготовленная для совсем других битв, окажется бессильна. Во-вторых, погрузив Ирак в пучину гражданской войны, Америка, по сути, обеспечит Ирану геополитическое доминирование на Ближнем Востоке. Тем более что даст ему возможность опереться на шиитское большинство в Ираке. В-третьих, наконец, вторжение в Ирак неминуемо отвлечет внимание, силы и средства от центрального фронта войны с исламским терроризмом в Афганистане.
Парадоксальным образом ничего этого не предвидели «опытные» соперники Обамы.
Как видим, разница между ним и его оппонентами не только в порядке приоритетов, но и в том, что он умеет смотреть на три хода вперед, тогда как они исходят лишь из ситуации сегодняшнего дня.
Все эти соображения и позволили молодому претенденту собрать вокруг себя первоклассный внешнеполитический штаб во главе с Энтони Лейком, советником по национальной безопасности в первой администрации Клинтона. Включает этот штаб и Ричарда Данцига, бывшего морского министра (недавно публично высмеявшего Билла Клинтона, который предложил Обаме пост вице-президента в будущей администрации Хиллари), и ту же Сьюзен Райс, и Иво Даалдера из клинтоновского совета по национальной безопасности, и целую плеяду отставных генералов.
Любопытно, что если вокруг Хиллари собрались главным образом высшие сановники второй администрации Клинтона (Мадлен Олбрайт, Сэнди Бергер, Ричард Холбрук), то под знаменами Обамы – в основном деятели первой его администрации. И, конечно же, либеральные сенаторы: Тед Кеннеди, Кристофер Додд, Билл Бредли, бывший лидер демократического меньшинства в сенате Том Дашел. И даже ужаснувшийся бушистским художествам и сильно подобревший к либералам Збигнев Бжезинский. Отнюдь, как видим, не легкомысленные ребята.
В целом, как объяснил один из сторонников Обамы корреспонденту «Нью-Йорк таймс мэгэзин», в Вашингтоне примерно 200 интеллектуалов-демократов, профессионально занимающихся внешней политикой, и подавляющее большинство из них поддерживают Обаму. Видимо, избранная им золотая середина между моральной реабилитацией страны и Realpolitik действительно отражает сегодняшние предпочтения большей части экспертного сообщества Америки.
Раскол демократов
Проблема Обамы, стало быть, вовсе не в «легкомысленных, но пустых надеждах», как пытается изобразить Маккейн. Проблема в драматическом расколе демократов. В необыкновенной интенсивности этого раскола, которая может привести к чему угодно, вплоть до бойкота фракцией Клинтон августовского партийного съезда в Денвере в случае, если съезд номинирует Обаму. Дело усугубляется тем, что ни у одного из кандидатов практически нет шансов набрать в ходе праймериз требуемые для номинации 2025 делегатов. И выбирать между ними придется поэтому уже на самом съезде так называемым суперделегатам, то есть партийной элите, 796 членам Конгресса и высшим должностным лицам партии.
И тут для Обамы мерцает надежда. Дело в том, что линии раскола демократов проходят не только по возрасту и по соотношению «надежды и страха». Не менее важен и раскол образовательный. Как правило, избиратели с высшим образованием голосуют за Обаму, а со средним и ниже – за Клинтон. И это обстоятельство служит для аналитиков серьезным прогностическим инструментом. Пользуясь им, они, например, достаточно легко предсказали, что штат Мэриленд (который по уровню образования на пятом месте в стране) или штат Вирджиния (на шестом) почти наверняка достанутся Обаме. Зато Огайо (40-е место) будут за Клинтон. Предсказывают, что то же самое произойдет 22 апреля и в гигантском штате Пенсильвания (32-е место по уровню образования).
Британский журнал «Экономист» в обычной своей афористической манере делит демократов на две партии: «любителей вина» и «любителей пива». Первые – студенты и белые воротнички, вторые – рабочий люд (в основном работающие женщины). Точнее, наверное, было бы обозначить этот раскол как противостояние между средним классом и рабочими, традиционным оплотом демократов.
Так или иначе, я думаю, что решающая роль суперделегатов на съезде дает шанс Обаме. Хотя бы потому, что подавляющее большинство из них все-таки народ образованный. Но, если говорить серьезно, суперделегаты будут обращать внимание и на множество других факторов. Например, на то, в каком числе штатов победил тот или иной кандидат (тут преимущество у Обамы: он победил в 30 штатах из 50). Или на то, за кем из них стоит больше делегатов (на сегодняшний день, то есть до 22 апреля, преимущество здесь пока что у Обамы – 1610 против 1498 у Клинтон, но это может еще много раз измениться). Главное, однако, на что обратят внимание суперделегаты, это у кого из претендентов больше шансов завоевать голоса независимых избирателей.
Ибо в конечном счете – в этом согласны все аналитики – исход всеобщих выборов решат не партийцы, а именно независимые (их в США около трети всех избирателей). В большинстве штатов им разрешено голосовать в демократических праймериз. И тут Обама далеко опередил Клинтон. Больше того, судя по опросам, опережает он среди независимых и Маккейна. Причем намного, на 16%.
Еще и поэтому Маккейн – здесь тоже практически все согласны – предпочел бы иметь против себя на всеобщих выборах Клинтон, а не Обаму. «Экономист» объясняет это, как говорится, по-стариковски в лоб: «Полстраны все равно терпеть не может Клинтон. И Маккейну легко будет сокрушить ее, просто спросив у избирателей, чей характер они предпочитают» – героя войны, у которого, кстати, и сегодня двое сыновей в действующей армии в Ираке, или бывшей первой леди.
Место России
Полагаясь на внешнеполитические программы всех претендентов, опубликованные в «Форин афферс», невозможно не обратить внимание на поразительный контраст между отношением к России Обамы и Маккейна. В центре внимания Обамы – Большой Ближний Восток и Центральная Азия (Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан). У Маккейна к этому конвенциональному списку «возмутителей спокойствия» добавлена Россия.
Разумеется, и у Обамы присутствует стандартный призыв обратить внимание на то, что «правительство России все больше отказывается от ответственности перед обществом». Но ударение он делает все-таки на «активном сотрудничестве с ней по охране ядерного оружия и ядерных материалов» и на стремлении «отойти от опасных и безнадежно устаревших подходов времен холодной войны». Причем прежде всего для Обамы важно, что именно должны для этого сделать Соединенные Штаты: не производить новое поколение ядерного оружия, ратифицировать запрещение его испытаний, инициировать глобальный запрет на производство материалов для него.
Совсем другое дело Маккейн. Начинает он с предложения превратить сегодняшнюю «восьмерку» в «девятку», включив Индию и Бразилию и исключив Россию. Но это еще цветочки. Ягодки – в подробно развернутом предложении создать конкурирующую с ООН Всемирную лигу демократий, то есть «стран-единомышленников, работающих на дело мира и свободы». Лига могла бы сделать то, что недостижимо для ООН. Например, «сконцентрировать усилия на бойкоте Бирмы (Мьянмы) или Зимбабве, наложить совместные санкции на Иран, помочь борющимся демократиям в Сербии и Украине». Другими словами, «послужить повивальной бабкой свободы».
Обещано, что в первый же год своего президентства Маккейн инициирует создание этой лиги, «так же, как шесть десятилетий назад Америка создала ООН». Но ни полслова о том, как могла бы лига послужить «повивальной бабкой свободы», скажем, в Китае или в России. Игнорируется, короче говоря, мощный конфронтационный потенциал этой новой организации.
Нет слов, в Европе такая лига возможна. Более того, она там существует и называется ЕС. Но готов ли к ней мир? Не приведет ли в нем это новое деление на патрициев и плебеев лишь к тому, что все усилия, затраченные американской дипломатией на протяжении десятилетий, окажутся выброшенными на ветер? Просто потому, что разрушенный, казалось, навсегда Никсоном союз между Китаем и Россией обретет вдруг новую жизнь (пусть даже на долю России достанется на этот раз роль младшего партнера). И что, если в отместку за отлучение от лиги они тоже сконцентрируют усилия – чтобы не только нейтрализовать ее санкции, но и помочь Ирану обзавестись ядерным оружием?
Похоже, президентство Маккейна стало бы не просто третьим сроком Буша, как повторяет Хиллари Клинтон. Оно могло бы оказаться много хуже. Я очень надеюсь, что Барак Обама, который, как мы видели, смотрит в отличие от Хиллари на три хода вперед, сумеет в ходе президентских дебатов объяснить избирателям, почему от центральной внешнеполитической идеи Маккейна пахнет дурно – и страшно.
Удивительно, право, что российские аналитики слона этого, похоже, покуда и не приметили. Удивительно потому, что Всемирная лига демократий, бесспорно, стала бы находкой именно для тех сил режима, что нуждаются во враге, как в воздухе. И колокольным звоном по свободе России.
Свобода от ханжества
Президент Обама, напротив, свернул бы, полагают многие эксперты, переговоры о размещении элементов ПРО в Восточной Европе как «опасные и давно устаревшие подходы времен холодной войны», лишив тем самым те же реакционные силы режима решающего повода для «патриотической истерии», по знаменитому выражению Чаадаева. Но прежде, однако, Обама еще должен стать президентом. А это ни в малейшей степени не гарантировано.
В первую очередь потому, что против него будет работать вся мощная и агрессивная пропагандистская машина республиканцев, уже потопившая в 2000 и 2004 годах Альберта Гора и Джона Керри. Машина эта не останавливается ни перед чем, даже, если понадобится, против своих (в 2000 году, когда Маккейн мешал Бушу, республиканские пропагандисты приписали ему незаконнорожденную дочь, прижитую якобы где-то в Азии, и даже утверждали, что он был завербован северовьетнамской разведкой). С Обамой ей будет еще легче. Он ведь, как мы уже знаем, космополит в глазах нормального американского националиста. Уже циркулирует по стране упорный слух, что Обама – мусульманин и планирует навязать Америке законы шариата. Ведущие самых популярных в стране республиканских ток-шоу на радио никогда не называют его иначе, как Барак Хусейн Обама, и спрашивают слушателей, хотят ли они, чтобы в разгар войны с исламским терроризмом президентом Америки стал человек по имени Хусейн.
В последнее время слух этот приобрел еще более зловещий оттенок. Теперь – совершенно всерьез – Обаму обвиняют в том, что он ни больше ни меньше как сам Антихрист (!). Доказательства? Он прихожанин христианской церкви. Читайте евангельские тексты: «Антихрист непременно притворится христианином». Дело дошло до того, что на Си-эн-эн спросили специально приглашенного теолога, возможно ли, что Обама действительно Антихрист.
В конце XVIII века Томаса Джефферсона, третьего президента США, обвиняли в том, что он «сын неграмотной индейской женщины, обманутой вирджинским мулатом». Но было это больше двух столетий назад, и ни мусульманином, ни тем более Антихристом Джефферсона все-таки не объявляли. А тут еще Хиллари нечаянно (?) подлила масла в огонь. Когда ее спросили на Си-би-эс, правда ли, что Обама мусульманин, она ответила: «Нет, конечно». Но не удержалась и добавила: «Нет, насколько я знаю». Интересно, позволила бы она себе такую коварную ремарку, если бы ее спросили, был ли Маккейн и в самом деле завербован северовьетнамской разведкой...
Короче говоря, выборам-2008 суждено в Америке, судя по всему, стать историческими. Не только потому, что впервые в истории баллотируются в президенты страны женщина и афроамериканец. Но еще и потому, что послужат они экзаменом на свободу Соединенных Штатов – от неприличного для цивилизованной страны в XXI веке ханжества.
