Наталья Меликова
Коновалов считает, что борьба с коррупцией ведется бессистемно и неквалифицированно.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)
На прошлой неделе Владимир Путин впервые встретился со своим полпредом в Приволжском федеральном округе Александром Коноваловым. Экс-прокурора Башкирии, расследовавшего дело о милицейских «зачистках» в Благовещенске, считают человеком первого вице-премьера Дмитрия Медведева, с которым они преподавали на юрфаке Санкт-Петербургского университета. В интервью обозревателю «НГ» Коновалов рассказал о том, как произошло его назначение на должность полпреда и как на самом деле складываются его отношения с первым вице-премьером. «Руководству страны видней, кого куда назначать»
– О чем шла речь на вашей встрече с главой государства?
– На встрече я доложил президенту об общей социально-экономической ситуации в Приволжском федеральном округе. Кроме того, обсуждались ход муниципальной реформы и реализация приоритетных национальных проектов в регионах Приволжского федерального округа.
– Ваше назначение было довольно неожиданным. Кто предложил вам должность полпреда?
– Я был приглашен в Москву из Уфы тогдашним руководителем президентской администрации (Дмитрием Медведевым. – «НГ»), в компетенцию которого входил подбор кандидатур полномочных представителей. В ходе беседы с ним, а затем – с президентом страны я получил это предложение.
– Вы легко согласились поменять должность прокурора республики на должность полпреда?
– Когда что-то предлагает президент страны, отказываться трудно. Я, естественно, высказал свои опасения, что не имею определенного уровня подготовки. Однако я всегда исходил из того, что руководству видней, тем более руководству страны, кого и куда назначать. Потом я сел на самолет, вернулся в Уфу и пошел на хоккей «Салават Юлаев» – «Металлург» (Магнитогорск). Вот, собственно говоря, и все подробности.
– В рамках новой системы приведения к должности руководителей регионов президент имеет гораздо больше ресурсов контролировать власть на местах. Вы считаете, главе государства все еще нужны полпреды?
– Нужно согласиться с тем, что сейчас при новой системе введения в должность руководителей исполнительной власти субъектов глава региона становится, по сути, таким же ставленником президента, как и полпред. Но говорить о том, что институт полномочных представителей президента в федеральных округах себя изжил и в новой системе не находит себе места, преждевременно. Может быть, не за горами то время, когда нужно будет более четко определить полномочия и разграничить компетенцию между региональными лидерами и полпредами.
– Ваш предшественник Сергей Кириенко действовал в условиях, когда федеральный Центр еще недостаточно контролировал ситуацию на местах: в национальных республиках были сильны центробежные тенденции, далеко не все региональные лидеры были готовы следовать указаниям из Москвы, руководители некоторых регионов вообще не устраивали Кремль. Его задачи как полпреда президента были понятны. А чем вы намерены заниматься в округе?
– Одна из задач полномочных представителей президента – постоянно обеспечивать главу государства максимально объективной информацией обо всем, что происходит на территориях. Здесь мы работаем в тесной координации с Контрольным управлением президента. Второе – содействие процессам интеграции территорий. Сегодня задача политической и административной интеграции в целом решена, но говорить о том, что у нас общество едино, все-таки пока рано. В этой связи мы выступили инициаторами создания общественного Совета при полномочном представителе по развитию гражданского общества, который призван объединить все конструктивно действующие общественные организации округа. Третье – содействие реализации национальных проектов. Четвертое – повышение безопасности жизнедеятельности. Мы стараемся координировать деятельность правоохранительных ведомств, контрольных ведомств с органами исполнительной власти.
– Многие главы регионов, входящих в ПФО, – Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов, Николай Федоров, Константин Титов, – пришли к власти еще в начале 90-х. Президент не раз говорил, что ограничит свое пребывание в должности двумя сроками подряд. Для региональных начальников должен быть установлен какой-то предел?
– Эти лидеры сделали очень много, в том числе и для стабилизации обстановки. Долгое нахождение этих людей у власти оправданно, в том числе и их деловыми качествами. Президент многих из них ввел в должность по новому порядку, и это говорит о том, что эти люди состоялись как успешные и эффективные лидеры. Самое главное – они не сказали еще до конца своего слова. Думаю, что многие из них еще потрудятся. Но жизнь не стоит на месте, и система управления субъектами Федерации должна оптимизироваться. Мы постепенно переходим в такой формат нашего общества, когда яркие, харизматичные личности должны передавать эстафету не столько преемникам, сколько системам и технологиям. Наша политическая система развивается, она до конца не сформировалась, и не исключено, что в самое ближайшее время мы будем иначе оценивать продолжительность пребывания людей у власти. И столь долгое пребывание у власти не будет считаться оправданным. Вполне возможно, что вскоре речь пойдет и о системе партийных губернаторов.
– В задачи полпреда входит в том числе и подбор кандидатов на должность руководителей субъектов Федерации. Вы уже знаете тех людей, которые способны в будущем возглавить входящие в ПФО регионы?
– Я сразу вспомнил навскидку несколько человек, которые являются успешными, эффективными управленцами. Говорить о кандидатурах преемников, думаю, будет правильно тогда, когда этот вопрос станет по-настоящему актуальным.
«Прокурор сам не будет работать с агентом»
– В настоящий момент сразу в нескольких субъектах Федерации заведены уголовные дела против высокопоставленных региональных и муниципальных чиновников. Можно предположить, что эти процессы – только вершина айсберга коррупции и нарушений закона на местах. Вам известны механизмы, которые позволят победить эти явления?
– В принципе, действующее законодательство предоставляет довольно серьезные возможности для борьбы с коррупцией. И все-таки некоторые уточнения и коррективы в нашу нормативную базу необходимо внести. В частности, разрешить проведение оперативных мероприятий в отношении отдельных категорий чиновников, судей, представителей выборных органов власти, некоторых других категорий госслужбы. Следствие в отношении чиновников становится неэффективным в силу этой юридической сложности. Но главное – в серьезном усилении нуждается работа в первую очередь специализированных служб, которые занимаются оперативно-разыскной деятельностью и обеспечивают начало уголовного преследования. Прокурор работает на давальческом сырье, он сам не пойдет с микрофоном на внедрение и не начнет работать с агентом. Он может использовать те материалы, которые ему предоставит работник, ведущий оперативно-разыскную деятельность. Этот вопрос уже давно назрел. Необходимо и серьезное укрепление материальной базы для оперативно-разыскной деятельности, в том числе повышение роли ее технической составляющей. При этом, естественно, все нужно делать в рамках закона.
– Вам не кажется, что все эти громкие дела против региональных и муниципальных чиновников – не более чем публичная кампания, подменяющая реальную борьбу с нарушителями закона?
– Я не готов повесить ярлык на те или иные тенденции. Но вынужден согласиться с тем, что борьба с коррупцией не носит по-настоящему системного и по-настоящему квалифицированного характера. С одной стороны, любые факты привлечения к заслуженной ответственности коррупционеров являются позитивным фактором, с другой – можно упрекать наши правоохранительные органы в том, что они не сделали этого раньше, не смогли собрать необходимые доказательства, не выявили, может быть, многих других коррупционеров, которые пока что уходят от ответственности. Но ругать их за то, что они кого-то привлекли, пусть даже в рамках какого-то рейда, было бы неверно.
– Против супруги бывшего губернатора Нижегородской области Геннадия Ходырева Гульнары возбуждено уголовное дело. Это охота за политическими противниками или есть реальные основания для уголовного преследования?
– Я знаю нашу правоохранительную и судебную систему и убежден, что из пальца уголовного дела не высосешь. Я далек от мысли кого-то обвинять или комментировать чьи-то действия. Я склонен доверять деятельности правоохранительных органов и главное – суду. Думаю, нужно подождать результатов расследования, а главное, судебного рассмотрения дела. Я со скепсисом отношусь к тому, что оно кем-то инициировано. Просто так состряпать уголовное дело и добиться его рассмотрения в суде действующая правоохранительная и судебная система не могут.
«Свое перемещение я не расцениваю как наказание»
– В отчетном докладе за 2004 год экс-генпрокурор Владимир Устинов жестко критиковал прокуратуру Санкт-Петербурга, обвинив ее в том числе и в отказах в возбуждении уголовных дел даже в случаях насильственных смертей. В тот момент вы занимали должность заместителя прокурора Северной столицы. Эти и другие названные Устиновым факты действительно имели место?
– От ошибок не свободен любой, кто что-то делает. Не ошибается только тот, кто не делает ничего. В прошлом году я получил возможность работать в другом регионе – Приволжском федеральном округе и увидел, что в целом система прокуратуры в ПФО работает весьма эффективно. Должен признать, что эффективней, чем на Северо-Западе. Что касается деталей (хотя дело не в них), то мы никогда до полного консенсуса, до полной объективной оценки этих деталей не доберемся. Это многоплановая рутинная деятельность. Я не готов комментировать высказывание Владимира Васильевича по поводу прокуратуры Санкт-Петербурга.
– После критики Устинова ваш тогдашний шеф Николай Винниченко возглавил Службу судебных приставов, вы отправились в Башкирию. Эти перемещения как-то связаны с критикой, высказанной бывшим генпрокурором?
– Не знаю, до какой степени перемещение Николая Александровича Винниченко было вызвано упущениями и ошибками в работе питерской прокуратуры. Это кадровая политика генерального прокурора. Я не пытался ее комментировать или вмешиваться в ее содержание. А свое перемещение я не расценивал как наказание за какие-то ошибки, даже наоборот.
– Говорят, что вы стали прокурором Башкирии не без помощи Дмитрия Медведева...
– Что касается Башкирии, то здесь я вынужден только верить вашей информации. В моем представлении я назначался на должность генеральным прокурором.
– Как на самом деле складываются ваши отношения с первым вице-премьером?
– Дмитрий Анатольевич закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета на пять лет раньше меня. Но я с ним непродолжительное время имел возможность работать на одной кафедре в качестве преподавателя. Мы встречались достаточно эпизодически. И для меня, и для него эта деятельность была совместительством. Может быть, это облегчает диалог в том смысле, что мы оба принадлежим одной научной школе. Отношения у нас деловые.
«Впечатления довольно тягостные»
– Вам пришлось расследовать события в Благовещенске, когда в результате произвола милиции и ОМОНа пострадали сотни жителей этого города. Какие основные выводы вы сделали из результатов расследования?
– Дело находится в состоянии судебной волокиты, и перевести его в стадию активного рассмотрения пока не удается. Впечатления довольно тягостные, хотя неоднозначные. Они не совпадают с полярными точками зрения, высказываемыми с разных сторон. Я далек от того, чтобы обелять милицию и говорить, что обвинения высосаны из пальца, как, к сожалению, некоторые, в том числе представители региональной власти и Министерства внутренних дел, пытались делать. В то же время я не соглашусь и с теми, кто говорил о милиционерах как о неких упырях, врагах всего рода человеческого. Как обычно, истина где-то посередине.
– Но наказания никто не понес...
– Мы часто говорим о системе уголовного преследования в несколько обывательском формате. Нам кажется, что виноват министр внутренних дел республики, который все это допустил, или кто-то из его ближайшего окружения. Убежденность в нашем понимании является достаточным основанием, чтобы человека осудить, посадить, расстрелять и так далее. Но не надо забывать, что у нас, как и во всяком демократическом обществе, есть судебная система, которая основывается на законе.
– Не всегда на законе...
– Дефиниция основывается на законе. Но, как и во всякой деятельности, к этому могут примешиваться разные примеси, которые не очень нас радуют. Это не только касается суда, но и других ветвей государственной власти. Но тем не менее поверьте мне, что при оценке событий в Благовещенске никакого стремления и желания кого-то обелить и освободить от ответственности у прокуроров не было. С другой стороны, мы были вынуждены учитывать судебную практику, практику применения закона, исходить из содержания норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. И в данной ситуации было выжато все, что только можно для того, чтобы виновные понесли ответственность.
«Поверьте, я найду чем заняться»
– Буквально через несколько часов после отставки Владимира Устинова ваша фамилия появилась в списке потенциальных кандидатов на место генпрокурора. Вам предлагали эту должность?
– Появление этой информации связано с деятельностью СМИ и аналитиков. Я достоверно знаю, что в стране существует по крайней мере несколько десятков серьезных, квалифицированных юристов с хорошим опытом работы и с государственным подходом, которые достаточно успешно могли бы эту работу исполнять. Я был далеко не первым в этом списке, и поэтому всерьез я эти разговоры не воспринимал.
– Вы проработали много лет в прокуратуре. У вас есть понимание, что нужно изменить в работе этого ведомства?
– Сегодня прокуратура довольно успешно решает задачи, которые перед ней стоят. Но это не означает, что она должна навсегда в таком состоянии остаться. Мне кажется, в серьезных изменениях нуждается роль прокуратуры в суде, в том числе в сфере арбитражного производства.
– Усиление роли прокуратуры в арбитраже не приведет к излишнему вмешательству государства в деятельность бизнеса?
– Категорически нельзя доходить до этой крайности. Но допускать разграбление общенародного достояния, нарушение интересов сотен тысяч работников предприятий, да и в конечном счете интересов любого гражданина, тоже нельзя. У нас плохо развита система предупредительных исков и коллективных исков, очень часто нарушаются интересы частных лиц, которые слабее, чем напичканные юридическими службами и службами безопасности корпорации. Обязательно должен быть орган, которому небезразлично, что происходит в стране, и который возьмет на себя роль санитара этого общества.
– Не скучаете по прокурорской деятельности?
– Вы с какими-то глубокими намеками этот вопрос задаете?
– Без намеков...
– Сегодняшняя работа серьезно отличается от того, чем я занимался раньше. Но сказать, что я тоскую и не нахожу себе места вне системы прокуратуры, наверное, было бы неправильно. Я всегда старался по мере сил возложенные на меня обязанности исполнять хорошо, поэтому сейчас я на этом сконцентрирован. Скучать о временах прокурорских у меня и времени, и особых возможностей нет.
– Вы воспринимаете свою нынешнюю должность как почетную ссылку или как некую площадку для следующего карьерного рывка?
– Я бы воздержался от употребления таких понятий, как «карьера», «рывки» и прочее. Для себя я уже сформировал определенный взгляд на жизнь и на свою профессиональную деятельность и совсем недавно узнал, что этот взгляд совпадает с высказыванием Бенджамина Франклина: «Никогда не ищи должностей и никогда от них не отказывайся». Примерно в таком формате я давно пытаюсь существовать, доверяя руководству, раньше ведомственному, сегодня – руководству страны, и не стараюсь никогда задумываться о стратегическом будущем. Готов к мысли, что мне скажут: «Все, спасибо, до свидания». Поверьте, я найду, чем заняться, у меня есть много творческих планов. Дальнейшее движение по карьерной лестнице для меня не идея фикс.
═
Из биографии Александра Коновалова
Родился 9 июня в 1968 года в Ленинграде.
В 1988–1992 годах – студент дневного отделения юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.
С 1992 по 2001 год занимал различные должности в районных и городских органах прокуратуры Санкт-Петербурга.
В 2001–2005 годах – заместитель прокурора Санкт-Петербурга.
Январь–февраль 2005 года – первый заместитель прокурора Санкт-Петербурга.
Февраль – 14 ноября 2005 года – прокурор Республики Башкортостан.
C 14 ноября 2005 года – полномочный представитель президента РФ в Приволжском федеральном округе, член Совета безопасности РФ.
