Президент США Джордж Буш должен чаще напоминать своему российскому коллеге Владимиру Путину о ценности демократии.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Спустя 15 лет после окончания холодной войны настало время подвести итоги того, что было и что не было достигнуто в построении «стратегического партнерства» между Россией и США. Россия стала иной, чем была в 1991 году. Это даже уже не та страна, в которой президент Владимир Путин пришел к власти в мае 2000 года. Изменились и российско-американские отношения.
После распада СССР американские президенты и политики полагали, что в интересах США работать в тесном контакте с Россией. Мы также убеждены в крайней важности развития американских отношений с Россией в правильном русле.
Взаимодействие США и РФ может помочь США ответить на наиболее сложные вызовы, с которыми они сталкиваются: терроризм, распространение ОМУ, напряженная ситуация на энергетических рынках, изменения климата, торговля наркотиками, инфекционные болезни, торговля людьми. Эти проблемы проще решать, когда Россия на стороне США, а не настроена против них.
Хорошие отношения между Москвой и Вашингтоном также подкрепляют одну из перспективных международных реалий нашего времени – практически полное отсутствие соперничества в сфере безопасности между крупными державами. Ведущие страны мира по-прежнему взаимодействуют в духе дружбы и согласия. И это огромный плюс для американской политики. США смогут лучше защищать такое положение дел, если отношения с Россией будут развиваться по верному пути.
Нынешнее состояние российско-американских отношений отмечено реальными достижениями:
– программы сотрудничества по повышению физической безопасности ядерных материалов и секретных технологий помогают держать их вдали от опасных рук;
– рост торговли и инвестиций приносит прибыль американцам и способствует социальной и экономической модернизации России;
– российские и американские политики – по крайней мере сейчас – работают сообща, чтобы снизить риск получения Ираном ядерного оружия. Сдерживание ядерных амбиций Тегерана зависит во многом от того, насколько тесно и эффективно взаимодействуют Москва и Вашингтон.
Между тем сейчас в российско-американских отношениях отмечен рост разногласий. Сотрудничество становится исключением, а не нормой, а то, что лидеры обеих стран называют партнерством, не раскрывает в полной мере своего потенциала:
– в то время как президент США назвал демократию целью американской внешней политики, политическая система России стабильно становится более авторитарной. Россия сейчас – менее открытое и демократическое общество, чем оно было всего несколько лет назад. Отход от политического плюрализма и централизация власти, возможно, продолжатся;
– Россия использовала экспорт энергоносителей как политическое оружие – вмешалась в политику Украины, оказала давление на выбор внешнего курса последней, сократила поставки в другие европейские страны. Установление контроля властей над энергетическим сектором России увеличивает риск повторного использования этого оружия;
– Россия и США, возможно, также начинают расходиться в ответах на угрозу терроризма. Россия пыталась ограничить доступ США к базам в Центральной Азии, используемым для поддержки военных операций в Афганистане. Президент Путин снова вызвал вопросы, когда, договорившись с США и Евросоюзом не устанавливать контактов на высоком уровне с ХАМАСом, позднее пригласил лидеров этой организации в Москву;
– политика России в отношении государств, лежащих на ее периферии, стала постоянным источником трений между Москвой и Вашингтоном. Она все больше переплетается с другими вопросами, включая энергетику, борьбу с террором и поддержку демократическим реформам.
С учетом возрастания подобных разногласий, российско-американские отношения, очевидно, движутся в неверном направлении. Раздоры берут верх над согласием. Сама идея «стратегического партнерства» уже не кажется реалистичной.
Как поступить Америке с этой падающей траекторией? Некоторые предлагают сузить фокус: выбрать одну-две темы интересов – скажем, нераспространение – и не позволять разногласиям в связи с ростом авторитаризма в России подрывать взаимодействие по выбранным приоритетным вопросам. Другие выступают за процесс размежевания: исключить Россию из форумов, прежде всего «большой восьмерки», которые призваны отражать общие ценности.
Мы не считаем правильным ни тот, ни другой подход. В российско-американских отношениях выбирать между интересами и ценностями – это ошибка. Такой выбор ведет к неверному толкованию связи между внутренним развитием в России и в широком плане внешнеполитическими интересами США.
Разногласия между Москвой и Вашингтоном не ограничиваются лишь областью «ценностей». Российские и американские позиции по основным вопросам – таким, как энергетическая безопасность и борьба с терроризмом, – также расходятся. Это расхождение между ними не удастся перекрыть, если США станут просто меньше критиковать российский авторитаризм.
Рецентрализация власти и упадок плюрализма
Главный лозунг путинской эры – стабильность. Однако ее истинная отличительная черта – это перемены – политические, экономические и социальные. Нынешние изменения дают повод для неоднозначных прогнозов дальнейшего развития страны. Поразительное оживление экономического роста дает повод для оптимистических оценок перспектив России, особенно лидерами делового сообщества и экономистами. По мере приближения президента Путина к концу своего второго срока российское общество и его экономика, похоже, медленно и осторожно, но модернизируются. С другой стороны, рецентрализация власти и упадок плюрализма при президенте Путине в целом вызывают негативные оценки со стороны тех, кто следит за политическим развитием страны. Российская политика все больше отдаляется от современного демократического мейнстрима.
Позитивные тенденции, которые прослеживаются в России – прежде всего преобразования в экономической и социальной сферах, – способны в случае правильного развития оказаться еще более позитивными, чем это считается сейчас. Недооценивается и потенциальная способность негативных тенденций в политике подрывать эти положительные перемены.
Раздемократизация
Устойчивая популярность президента Владимира Путина дала ему силу и возможности, чтобы провести Россию через новую фазу постсоветского государственного строительства. Его правление привело к определенным положительным результатам. В ходе первого срока был дан новый толчок экономической либерализации. И многие граждане удовлетворены тем, что у них есть дееспособный лидер.
Однако в целом политический баланс последних пяти лет крайне отрицателен. Практика и институты, формировавшиеся в эти годы, стали менее открытыми, прозрачными и плюралистичными, значительно менее подчиненными верховенству закона и менее восприимчивыми к критике. Российские институты, по общему мнению, теперь более коррумпированы, чем прежде. Коррупция проявляется не только в бремени налогов с бизнеса и физических лиц или незаконных выплатах, подрывающих государственную политику. После самой шокирующей недели террора в современной России – захвата смертниками двух самолетов и нападения на школу в Беслане в сентябре 2004 года – стало известно, что террористы добились своих целей с помощью небольших взяток сотрудникам правоохранительных органов.
Самый важный отдельно взятый эпизод в метаморфозах российского государства в этом десятилетии произошел на стыке политики и экономики. В ходе так называемого дела Ходорковского была принудительно расчленена крупнейшая частная нефтяная компания страны – ЮКОС. Развал ЮКОСа и приобретение государством дополнительных крупных активов нефтяной промышленности означает, что в российском энергосекторе не просто растет доля государства, а то, что он контролируется Кремлем. Президентская администрация непосредственно определяет политику в области добычи энергоносителей, решения о выдаче лицензий, маршруты трубопроводов и др. Россия все более подвержена «венесуэльской болезни», как определил ее бывший экономический советник президента Путина – синдрому, при котором следствием национализации становятся снижение темпов экономического роста, неэффективное управление и должностные преступления.
Борьба за власть и влияние в российской политике превратилась в состязание по переделу личной собственности на обширные богатства недр страны. В последнее время усилия по восстановлению госконтроля над «стратегическими» активами экономики распространились и на другие сектора.
Высокий уровень коррупции, малоэффективные институты и централизация власти наряду с необходимостью хотя бы сохранить видимость демократических форм не позволяют с легкостью предположить пути развития российской политической системы после ухода президента Путина в 2008 году.
Современные российско-американские отношения
Надежды Америки на продуктивное сотрудничество с Россией достигли пика после терактов 11 сентября 2001 года. Политики в администрации президента Буша и сторонние эксперты полагали, что появились благоприятные условия для развития сильного и долгосрочного партнерства, которое поможет США эффективно бороться с новыми серьезными угрозами национальной безопасности. Москва и Вашингтон еще никогда не были так близки в понимании глобальных опасностей. В этом новом позитивном контексте не ожидалось, что разногласия исчезнут, но все ждали, что мы научимся с ними справляться.
В 2005 году российские чиновники попытались ограничить доступ США и НАТО к базам в Центральной Азии. Американцев, надеявшихся на расширенное энергетическое сотрудничество с Россией, также ждали разочарования: отзыв лицензий ExxonMobil на разработку газовых месторождений на Сахалине; развал крупнейшей российской нефтяной компании ЮКОС; новая политика по ограничению западных инвестиций в развитие российского энергосектора; проволочки и практически провал проекта мурманского трубопровода; перекрытие газа Украине как контратака против прозападной ориентации Киева.
Из трех вопросов, придавших истинную значимость двусторонним отношениям после 11 сентября – борьба с террором, энергобезопасность и нераспространение, – лишь последний остается примером настоящего крепкого сотрудничества.
Партнерство, избирательное сотрудничество или?...
Российско-американские отношения далеко не соответствуют критериям истинного партнерства. В обозримом будущем поставить отношения на такую основу будет невозможно. Отсутствует взаимное доверие, которого требует партнерство. Когда США и Россия работают сообща, это скорее всего касается строго индивидуальных случаев, пространство для сотрудничества аккуратно очерчено.
Для этой формы взаимодействия требования менее строгие:
– каждая сторона должна считать, что совместная работа над данной проблемой – это в целом плюс. Не нужно верить в более широкое совпадение интересов;
– сотрудничество по одной проблеме необязательно увеличивает вероятность взаимодействия в следующий раз. Даже если обстоятельства призывают к сотрудничеству, каждая сторона не спешит полагаться на другую, проявляет осторожность ввиду возможного наличия скрытых бюрократических повесток или желания извлечь выгоду в одностороннем порядке.
В ближайшие 2–3 года российско-американские отношения часто будут казаться двумя различными взаимодействиями, основывающимися на различных принципах и ожиданиях. По высокоприоритетному вопросу Ирана сотрудничество может продолжиться. По другим вопросам вероятны дальнейшие разногласия и соперничество. Список факторов, способных негативно отразиться на отношениях, слишком пространен, чтобы оправдать иной прогноз:
– российская политика в отношении практически всех соседей все больше диктуется духом соперничества с Западом в целом и с США в частности, а также возросшей готовностью ставить под угрозу сотрудничество с США и основными европейскими странами;
– российская энергетическая политика превратила ценный актив экономических отношений в потенциальный инструмент политического запугивания;
– увеличивающиеся продажи оружия и продвинутых военных технологий Китаю – и российско-китайские усилия извлечь небольшую выгоду за счет США – свидетельствуют о растущих расхождениях между российской политикой, с одной стороны, и американской и европейской – с другой;
– Россия сталкивается с «подземным огнем» на Северном Кавказе, разгорающимся от бесконечной войны в Чечне. Она остается очень уязвимой перед террористическими проявлениями в регионе и на остальной территории страны.
Какой должна быть политика США?
Во-первых, США должны делать больше для развития сотрудничества с Россией по тем вопросам, где отсутствие взаимодействия может обойтись особенно дорого, а достижение конструктивного результата реально.
Во-вторых, в тех сферах, где российская политика перестает быть положительной, США должны реагировать так, чтобы признать факт перемены, и адаптировать свою политику к нему. Американская политика должна углублять сотрудничество по вопросам, где Россия готова стать частью решения, но США не могут уповать на надежды о взаимодействии в тех случаях, где Россия стала частью проблемы.
Наконец, в-третьих, существуют вопросы, по которым разрыв между подходом России и США настолько велик, что сотрудничество по ним маловероятно, а хороших результатов можно достичь, лишь прочертив четкую линию между американскими интересами и ценностями и теми, что отражены в текущей политике России.
Американская политика в отношении России должна стать более избирательной. А подход, к которому станут прибегать США, будет варьироваться от вопроса к вопросу.
Иран и ядерная безопасность – это основные примеры проблем, вписывающихся в первую из трех приведенных выше категорий.
Ко второй категории относятся энергобезопасность и российско-китайские отношения. США не могут ожидать, что российская энергетическая политика заменит им их собственную. Если Америка и ее союзники не располагают последовательной стратегией по увеличению поставок энергоресурсов, диверсификации поставщиков и транспортных маршрутов, развитию энергоэффективности, они лишь подстегнут возможности России по использованию своей позиции на рынке в политических целях.
Каким образом Россия намерена связывать свою будущую стратегию безопасности с растущей мощью Китая? Этот вопрос несет потенциальную опасность, в том числе и для российско-американских отношений.
Наконец, к сожалению, есть проблемы, по которым американская политика вынуждена признать появление резких разногласий между американскими и российскими интересами (третья категория). Сюда относятся отношения России с ее соседями и усиливающийся авторитаризм политических институтов.
Необходимы демократия и интеграция
США необходимо более четко и последовательно обосновать, почему развивающийся авторитаризм в России вызывает законную озабоченность со стороны Америки и как новый режим может повлиять на политику США в отношении России и других государств на постсоветском пространстве.
Реалистичная американская политика не может основываться на обманчивом представлении о том, что демократический режим способен удержаться в такой большой и разнородной стране, как Россия. Только россияне могут определить, какие институты и лидеры будут лучше служить их интересам. И тем не менее те несколько причин, по которым Америка должна продолжать оказывать помощь России в будущем, включают в себя поддержку развития свободной и справедливой демократии.
США мало могут влиять на процесс усиления авторитаризма в России. Однако они все же не должны прекращать попытки изменить ситуацию. То, как западные лидеры говорят о демократии, может иметь определенный эффект. Например, только в прошлом году резкая критика со стороны международного сообщества привела к изменениям в законопроекте, регулирующем деятельность некоммерческих организаций в России.
Ранее между США и их европейскими партнерами существовали расхождения по поводу оценки политики Москвы. Однако теперь, когда авторитаризм в России охватывает большое количество сфер и оказывает влияние на формирование негативной позиции России на международной арене, мнение американского и европейских правительств стало во многом совпадать. Сейчас настал момент, когда следует закрепить это согласие. Политическая линия Запада по отношению к Ирану за последние два года указывает на важность единения: Россия увидела, что издержки самоизоляции могут быть намного большими, чем те, с которыми она столкнется, если будет разбираться с критикой только одной страны.
Трансатлантическое согласие также вызовет обеспокоенность Кремля по поводу его статуса на международной арене. Только если США и Европа выразят совместный протест против политики России по отношению к своим соседям, Москва скорее всего поверит в то, что эти заявления подкреплены реальной силой и политической волей. Кроме того, единство западных держав станет важным посланием не только для официальных российских властей, но и для всего российского народа.
Вернуться к формату «большой семерки»
Единственное, что может вызвать озабоченность Москвы, – вопрос интеграции России в глобальные «клубы», в которых лидирующие державы пытаются найти компромисс по общим политическим и экономическим проблемам, а также проблемам безопасности. Кремль может всерьез обеспокоиться по этому поводу только в том случае, если увидит единый подход со стороны западных держав.
Развитие авторитаризма в России привело к тому, что теперь звучат призывы приостановить членство страны в «большой восьмерке». Мы хотим, чтобы Россия оставалась в составе клуба развитых держав, но из-за недавних поступков Москвы эти призывы нашли намного большую поддержку, чем мы ожидали. Поведение государства, которое в течение одного года поддержало массовую фальсификацию во время выборов на Украине, а потом наказало страну за неверное голосование путем отключения газоснабжения, должно быть подвергнуто хотя бы неформальному обсуждению на встрече промышленно развитых демократий.
Если решение о проведении саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге необходимо было бы принимать сегодня, нас, несомненно, ждал бы другой результат. Когда члены «большой восьмерки» будут обсуждать энергетическую безопасность, они должны обсудить и политику РФ, включая поступки, которыми она подрывает эту безопасность.
Демократические члены G8 – Соединенные Штаты и их союзники – должны использовать старый формат «большой семерки» в качестве координирующей и направляющей силы внутри группы. Даже после включения России в состав клуба великих держав промышленно развитые страны продолжили собираться всемером, чтобы обсудить определенные финансовые вопросы. Некоторые политические вопросы сейчас также необходимо рассмотреть в старом формате.
Мы надеемся, что Россия способна быть членом таких организаций, как «большая восьмерка», но если она не отвечает необходимым требованиям, не стоит делать ее полноправным членом.
В краткосрочной перспективе это положение особенно относится к переговорам России по поводу вступления в ВТО. Мы выступаем за присоединение России к организации, но с одним условием: согласие на вступление в ВТО не должно стать политическим подарком Москве (по крайней мере накануне саммита «большой восьмерки», на котором Россия председательствует в результате предоставления другого политического подарка). Вступление России в ВТО должно означать, что Кремль принимает и будет соблюдать нормы системы торговли, основанной на международном праве. Если Москва увидит, что ее приняли по политическим причинам, у нее будет меньше причин играть по правилам.
США и их союзники должны также изучить преимущества и недостатки стремления сохранить Совет Россия–НАТО.
Нераспространение и ядерное сотрудничество
Соединенные Штаты должны расширить свое сотрудничество с Россией, чтобы не позволить наиболее опасным международным субъектам завладеть самыми разрушительными вооружениями, технологиями и материалами. В этом заключается фундаментальный интерес Америки в сфере безопасности.
Являясь единственной державой, сотрудничающей с Ираном в атомной отрасли, Россия могла бы сыграть решающую роль в создании условий для сдерживания ядерной деятельности Тегерана. Россия также является единственным государством, которое могло бы эффективно угрожать Ирану ядерной изоляцией, если Тегеран продолжит строить секретное оборудование для завершения ядерного цикла.
США не стоит подходить к этой проблеме так, как будто ее можно разрешить с помощью взяток и неофициальных сделок. Америке необходимо теперь открыто признать то, о чем она раньше не желала говорить: Россия ограничивает атомное сотрудничество Ирана несекретными технологиями. Это может оправдать отказ США от традиционной отрицательной позиции по поводу Бушерского реактора.
В свою очередь, Россия должна принять то, чего она никогда не признавала ни прямо, ни косвенно. Москве стоит понять, что международное сообщество может в скором времени столкнуться с Ираном, настолько решительным в своем стремлении создать расщепляющиеся материалы, что все атомное сотрудничество между Москвой и Тегераном, включая реактор в Бушере, придется свернуть. Если Россия примет эту точку зрения, то это станет проверкой на прочность возможности расширения российско-американского партнерства.
России и США необходимо заключить так называемое «соглашение 123», названное так по номеру секции в Законе об атомной энергии, обязывающее Америку и Россию выработать общие условия двустороннего сотрудничества в сфере гражданской атомной деятельности. Если это соглашение будет заключено, оно позволит расширить сотрудничество во многих областях, включая инициативу администрации Буша по глобальному партнерству в сфере атомной энергетики. Такое взаимодействие отразит положение России как основного игрока в атомной торговле, начиная от поставок и хранения ядерного топлива и заканчивая продажей реакторов и исследований высшего уровня.
Программы по совместному сокращению угроз, инициированные в начале 1990-х годов, являются выдающимися примерами успешного российско-американского сотрудничества в сфере безопасности и могут предложить множество преимуществ обеим сторонам в ближайшие годы. Однако они не могут и не должны всегда существовать в неизменном виде. Отношения, когда США выступали в роли донора, а Россия в качестве получателя помощи, характерные для 90-х годов, не представляют собой жизнеспособной модели для развития партнерства в будущем.
Устойчивое сотрудничество в области безопасности потребует от Вашингтона и Москвы принятия новой правовой основы взаимодействия, базирующейся на общих стандартах в сфере безопасности, прозрачности, увеличивающемся выделении средств со стороны России и других стран-доноров и расширении масштаба действующих программ.
Возобновление российско-американских переговоров на высшем уровне по ядерным вооружениям необходимо для того, чтобы разрешить проблемы, связанные с размером, структурой и прозрачностью ядерных сил обеих сторон. Можно начать разговор с тактического ядерного оружия.
Взаимодействие в борьбе с терроризмом
Задачи, идеология и методы некоторых террористических групп, борющихся против России и США, совпадают. Они иногда действуют сообща, поэтому Вашингтону и Москве также необходимо развивать сотрудничество в контртеррористической деятельности.
Можно заключить, что у военных и разведывательных кругов в обеих странах есть общие интересы. Тем не менее три недавно произошедших события вызывают настороженность по поводу того, как осуществляется это двустороннее сотрудничество.
Во-первых, это относится к попыткам России ограничить доступ вооруженных сил США и НАТО на базы в Центральной Азии. Во-вторых, настораживает приглашение лидеров ХАМАСа в Москву, озвученное президентом Путиным. В-третьих, вызывает опасения мнение российских властей о том, что безопасность и стабильность на Северном Кавказе теперь находится под большей угрозой, чем шесть лет назад, когда началась вторая чеченская война.
НАТО, Китай и соседи на постсоветском пространстве
США могут вступить в усиливающуюся конфронтацию с Россией в ближайшие пять лет на востоке Европы, на Кавказе, в Центральной и Восточной Азии. Такое соперничество редко удовлетворяет американским интересам, и поэтому его следует избегать, где это возможно, поскольку оно усиливает влияние и идеи тех представителей российской элиты, которые не желают развития сотрудничества с США.
Фото Reuters
Наиболее важная страна, расположенная на границе с Россией, – это, конечно же, Китай. Будущая политика и развитие России и Китая определят, будет ли группа ведущих мировых держав поделена на два блока на основе различий в политическом режиме (демократические и авторитарные государства) или даже на два военных блока. Пока все еще далеко до такого развития событий, но есть некоторые аспекты российско-китайских отношений, которые в случае быстрого расширения сотрудничества усилят эти тенденции.
Предотвращение разделения великих держав на два лагеря лежит в сфере американских интересов. Попытки удовлетворить эти интересы могут оказаться успешными только в том случае, если также будет учтена позиция России и Китая. Таким образом, стратегия Америки в отношении каждой из стран должна быть основана на стремлении сделать эти отношения такими же жизнеспособными и эффективными, как отношения этих стран между собой.
США следует указать российскому руководству на преимущества членства в едином «клубе» великих держав, а также на угрозы, которые возникнут в случае его раскола.
Энергобезопасность
Россия является самым крупным экспортером газа в мире и вторым – нефти и поэтому должна играть центральную и позитивную роль на глобальных энергорынках. С учетом этого США должны оживить американо-российский стратегический диалог в сфере энергетики: уделять этому вопросу внимание на высоком уровне, выдвинуть амбициозную программу, сулящую выгоды обеим сторонам. Целью этого возобновляемого диалога должно быть обеспечение американской энергобезопасности.
По своему содержанию диалог должен служить урегулированию тех аспектов российской политики и практики, которые мешают энергобезопасности. Это выявившееся замедление темпов роста в энергосекторе России, «заторы» на пути транспортировки энергоресурсов, расточительное расходование энергии, многочисленные трудности, с которым сталкивается иностранный бизнес в России.
Для США и их союзников важно обеспечить недопущение политически мотивированного манипулирования Москвой поставками энергоресурсов. При этом действия России свидетельствуют, что нельзя полагаться на ее устные гарантии, даже на высоком уровне. США не только должны выступать за рост российских поставок на мировой рынок, но и поддерживать усилия Европы по диверсификации поставок и снижению риска того, что Россия будет использовать энергетику как инструмент государственной мощи. США должны совместно с Евросоюзом потребовать ратификации Россией Европейской энергетической хартии, которую она подписала более десяти лет назад.
Поскольку российские энергокомпании во все большей степени находятся под контролем государства, их должны тщательно проверять финансово-регуляторные службы западных правительств. Расширение доступа контролируемых государством российских компаний к международному капиталу не послужит интересам Запада, если только они не продемонстрируют более высокий уровень корпоративного управления и соблюдение ими норм бизнеса. Ведь это будет означать, что международные инвесторы финансируют усиление власти и контроля со стороны российского государства. В свете негативного влияния коррупции в российском энергосекторе США должны совместно с партнерами по G7 добиться выполнения Россией требований Инициативы в вопросах прозрачности добывающих отраслей, которая была одобрена всеми участниками саммита «большой восьмерки» в Глениглсе в 2005 году.
Нынешнее замедление роста добычи нефти и газа в России грозит стать долгосрочной тенденцией. Чтобы не допустить этого, американо-российский диалог должен сконцентрироваться на факторах наращивания инвестиций – как внутренних, так и иностранных – в разведку, освоение и добычу. Необходимо также добиться гарантий собственности и ее защиты от скрытой экспроприации со стороны государства, обеспечения стабильности правового и регуляторного механизма, налоговой и лицензионной политики.
США должны поддержать призыв европейцев к России открыть в конкурентных целях газотранспортную систему. Составной частью диалога должны также стать вопросы экономии энергии, ведь если бы Россия использовала природный газ так же эффективно, как и Канада, она смогла бы сберечь в три раза больше газа, чем она экспортирует в Евросоюз.
Требуют решения проблемы энергосотрудничества между США и Россией в свете того, что российские компании стремятся заполучить сети реализации на Западе, а американские – участвовать в добыче в России. При этом американцы часто наталкиваются на трудности, которые им чинят российские бюрократы.
ВТО и либерализация торговли
США должны продолжать двигать Россию в ВТО, не пытаясь решить оставшиеся нерешенными вопросы к искусственно установленной дате, например, к саммиту «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. Было бы лучше провести встречу «восьмерки» с Россией, не вошедшей в ВТО, чем принять ее на преференциальных условиях.
Соглашение о приеме должно базироваться строго на экономических и правовых критериях, так как после принятия России в ВТО американской администрации предстоит убедить Конгресс в необходимости «вывода» России из-под действия поправки Джексона-Вэника. Членам Конгресса будет несподручно демонстрировать своим голосованием согласие с отходом России от демократии или безразличие к нему, поэтому администрации предстоит убедить законодателей, что она сможет эффективно воздействовать на Россию другими методами. Если же она не сможет убедительно реагировать на авторитарные тенденции в России, то американский бизнес столкнется с наихудшим вариантом: Россия окажется в ВТО, а поправка Джексона-Вэника не будет отменена, из-за этого США не смогут использовать механизм ВТО для решения торговых споров.
Вступление в ВТО – важная веха, однако это не должно быть концом процесса либерализации торговли с Россией. Как только завершится прием России, США должны предложить совместно рассмотреть на высоком уровне выгоды переговоров о заключении двустороннего соглашения о свободной торговле. Аналогичные переговоры следует провести также с правительствами стран Восточной Европы, Центральной Азии и Кавказа.
Охрана окружающей среды
Необходимо возродить использование американо-российского Соглашения в области защиты окружающей среды, а также улучшить совместное управление морскими ресурсами в северной части Тихого океана и Беринговом море. В договоренностях по окружающей среде следует в первую очередь обратить внимание на вопросы, связанные с энергетикой, – от оценки последствий добычи нефти и газа до определения возможностей использования альтернативных источников энергии.
Отношение к российскому авторитаризму
Администрация Буша правильно указала на отход России от демократических норм. В свете предстоящего начала политически важного периода парламентских выборов 2007 года и президентских – 2008-го западным правительствам придется уделять этой теме больше внимания как публично, так и в закрытом порядке.
США надо вместе со своими европейскими союзниками объявить главные критерии, на базе которых они будут оценивать легитимность этого процесса. Будет трудно согласиться с легитимностью избранных лидеров, скажем, если кандидатов от оппозиции не допустили к выборам под надуманными предлогами, а самим оппозиционным политпартиям отказали в регистрации по техническим причинам или не дали возможности сформировать блоки против партии власти, если прозвучали угрозы в адрес потенциальных спонсоров избирательных кампаний оппозиции и серьезно ограничен их доступ к СМИ и рекламе, а также если к проверке результатов голосования не будут допускаться местные мониторинговые организации.
Все эти явления являются нормами российской политики. В результате весьма реален риск того, что после 2008 года российское руководство будет рассматриваться как нелегитимное как в стране, так и вне ее. Поэтому западные правительства должны добиться конкретных шагов со стороны российских официальных лиц в пользу того, чтобы наступающий выборный цикл прошел в условиях открытости, конституционности и плюрализма.
США и другие правительства должны включить в свои программы помощи «продвижению демократии» в других странах, в том числе и в России, поддержку местных организаций по мониторингу выборов. Им надо предоставить средства и техническую помощь. К контролю за выборами 2008 года должна быть допущена Европейская сеть организаций по мониторингу выборов (коалиция в составе 17 групп наблюдателей), видную роль должна сыграть ОБСЕ.
Западные лидеры должны систематически демонстрировать свое внимание к вопросам внутреннего развития в России. При этом необходимо диверсифицировать их политические контакты, их круг должен включать не только представителей «гражданского общества», но и оппозиционных политических деятелей. Надо также увеличить объем средств, выделяемых на цели поддержки «дела свободы» в России.
Необходимы свободные и развивающиеся контакты между неправительственными организациями США и России, которые в будущем помогут нормализации американо-российских отношений по принципу «снизу вверх». В условиях, когда США не могут расширить размеры государственного финансирования обменов между обеими странами, надо выделить приоритетные программы. Приоритетного внимания заслуживают студенческие обмены. США должны расширить подготовку специалистов по России, при этом полностью оправданно включение русского языка в перечень иностранных языков, финансируемых за счет бюджета согласно «Языковой инициативе в области национальной безопасности».
К Европе без разделительных линий
В данном докладе отмечены проблемы, которые трудно решить без сотрудничества между Москвой и Вашингтоном. В число критически важных входят угроза, создаваемая ядерной программой Ирана, а также риск того, что недостаточно оберегаемые российские ядерные материалы могут попасть не в те руки.
Есть также вопросы, сотрудничество по которым становится все более трудным. В их число входят отношения между Россией и другими постсоветскими государствами. Американская политика должна противостоять давлению со стороны России, направленному на то, чтобы подорвать стабильность и независимость своих соседей. Она должна быть также направлена на то, чтоб
Владимир Полканов 
