Александр Иванченко
Вопрос о выборе оптимальной избирательной системы и на федеральном уровне, и в субъектах Федерации можно решить только в условиях нового соотношения политических сил по итогам очередных парламентских выборов. Фото Артема Житенева (НГ-фото)
Пропорциональная избирательная система, на которую президент России перевел избрание Государственной Думы, многими экспертами считается лучшим средством обеспечения альтернативности выборов, гарантией от монопартийности и пресыщения властью бюрократии. Однако эти ее достоинства проявляются не автоматически, а лишь при соблюдении определенных условий.
Прежде всего требуется наличие нескольких стабильных политических партий, в совокупности отражающих интересы различных социальных групп населения. Партии должны иметь внятные социально ориентированные программы, которые конъюнктурно не меняются и являются лицом партии. Только в этом случае избиратель получает возможность осознанного голосования за тот или иной даже персонально обезличенный партийный список. Еще одним из необходимых условий, ограждающих пропорциональную систему от деформаций, является строжайший запрет кулуарных соглашений партий с действующей властью на предмет получения финансовых, медийных и административных преференций, а также запрет фиктивных партийных блоков и коалиций.
Игнорирование этих правил хотя бы одной из партий влечет за собой риски непризнания итогов выборов в масштабе всей страны.
Между тем практика проведения выборов на постсоветском пространстве страдает именно подобными злоупотреблениями. Не случайно так называемые бархатные, оранжевые и иные революции совпали по времени с избирательными циклами.
В России подобные нарушения также имели место. Однако у нас экс-парламентские партии предпочли цивилизованное выяснение отношений с партией власти в зале судебных заседаний. К сожалению, суды и избирательные комиссии выступили единым фронтом в защиту партии-победительницы. Это было самое простое, но не лучшее решение. В итоге решение проблемы честных выборов вновь оказалось отложенным до лучших времен.
Начавшиеся после выборов расколы в парламентских фракциях демонстрируют лишь верхушку российского политического айсберга, давно живущего по законам «управляемой демократии», которая не имеет ничего общего с открытыми и ответственными перед гражданами правилами политической жизни. Поэтому вопросы о том, перерастет кризис российской политической системы в революцию или у российской правящей и оппозиционной элит хватит политической воли и профессионализма найти из него правовой и мирный выход, вовсе не риторические.
Пока же приходится констатировать, что предпринятый столь скоропалительно переход на полностью пропорциональную систему выборов обострил ситуацию. Новые правила устраивают только одну партию. Однако эта партия, сформированная преимущественно из чиновничества и лишь номинально оформленная в конституционное большинство Государственной Думы, сегодня не имеет ничего общего со статусом общественной организации. Этот партийно-государственный симбиоз мало чем отличается от КПСС. Парламентские выборы 2003 года показали его тяжесть и неповоротливость. Потребовалась огромная ресурсная поддержка президента и всей вертикали власти, чтобы гарантировать его прохождение в парламент. Однако полученные 223 мандата не составили даже простого большинства голосов в Государственной Думе.
Предпринятый сегодня переход на полностью партийный порядок выборов депутатов Госдумы обусловлен прежде всего заказом этой партии и представляет собой механизм административного перераспределения голосов избирателей именно в ее пользу. Подобные системы известны в мировой практике под названием «искаженно-пропорциональные избирательные системы». В сложившихся российских условиях этот план отбрасывает развитие страны к безальтернативным выборам и однопартийности, так как полностью игнорирует права оппозиционных партий.
С сожалением приходится отмечать, что весомые аргументы специалистов, экспертов, на протяжении многих лет предостерегавших власть от массированного введения пропорциональной системы, которая в российских условиях препятствует созданию нормальных политических партий и развитию многопартийности, оказались отброшенными.
В связи с этим нам представляется необходимым еще раз обратить внимание власти на патовость ситуации. Избирательная система является вовсе не единственным фактором, от которого зависит становление многопартийной политической системы. Существенное торможение в развитии российских партий было связано сначала с отсутствием закона о политических партиях, а потом – с принятием его в крайне неудачном президентском варианте. Важно учитывать и то, что как мажоритарная, так и пропорциональная системы воздействуют на партийную систему в нескольких направлениях, вызывая и позитивные, и негативные последствия. Для страны со слабой популярностью партий важно найти способы усилить позитивную и минимизировать негативные компоненты у той и другой систем, чтобы гарантировать многопартийность.
По нашему мнению, для этих целей наиболее оптимальной являлась бы смешанная система выборов. Именно мажоритарная составляющая позволяет снизить риски и уменьшить негативные моменты пропорциональной системы. Поэтому мы считаем, что сохранение смешанной системы на федеральных выборах было бы правильным решением, а отказ от нее в пользу чисто пропорциональной системы – серьезной стратегической ошибкой, которая способна разбалансировать политическую систему в целом и окончательно подорвать веру граждан в партии и выборы.
Нынешний столичный характер большинства политических партий, их слабая активность в регионах во многом связаны с тем, что пропорциональная система долгое время применялась только на федеральном уровне. Принудительное ее внедрение на региональных выборах, при всех издержках и недостатках, свойственных любому принудительному процессу, все же может способствовать приближению федеральных партий к избирателям и в конечном счете – к появлению реальных общероссийских политических партий. Если, конечно, положительные факторы не будут сведены на нет административным управлением партийным строительством на местах.
Серьезным недостатком российской практики применения пропорциональной избирательной системы является крайне низкий коэффициент представительности, то есть процент голосов избирателей, который получают в совокупности списки кандидатов, допущенных к распределению мандатов. В первую очередь это означает, что значительная доля избирателей (до 40%) оказывается вовсе не представленной в органе, который не случайно носит название «представительный». Таким образом, оказывается не реализованным главное предназначение пропорциональной системы – отражать волю не только большинства, но и всех достаточно крупных слоев населения.
Низкая степень представительности приводит и к другим перекосам, которые лишают пропорциональную систему ее главного свойства – четкого соблюдения пропорций. Поскольку мандаты распределяются между списками, которые в совокупности получают лишь простое большинство голосов, то в результате такого распределения списки партий и блоков получают в 1,3–1,4 раза большую долю в парламенте, чем им полагается исходя из результатов голосования. Самый яркий пример: последние выборы депутатов Государственной Думы, где «Единая Россия», за которую проголосовало 37,6% избирателей, то есть существенно меньше половины, получила 53,3% мандатов в списочной половине Думы. Аналогичная картина складывается и в ряде регионов, таких как Вологодская, Свердловская области и в Республике Калмыкия.
Совершенно очевидно, что для преодоления этого негативного явления необходимо было снижать, а не повышать заградительный барьер. Только такой подход мог гарантировать повышение уровня представительности как минимум до 75–80%. Только такой коэффициент полезного действия системы позволяет ей эффективно работать на общество в целом, а не на корпоративные интересы бюрократии.
Еще одним вариантом повышения уровня представительности избирательной системы мог бы стать переход на «персонализированную» смешанную систему.
К сожалению, сейчас все делается наоборот. От смешанной системы на федеральном уровне уже отказались. Заградительный барьер на выборах депутатов Государственной Думы не снижен, а поднят – до 7%. На региональных выборах верхняя планка установлена также на уровне 7%, что вынудит снизить барьер всего в четырех субъектах Федерации, где ранее он был установлен на уровне 8 или 10%. При этом в двух регионах (Республика Калмыкия и Вологодская область) выборы с использованием завышенного барьера уже прошли. Однако большинство регионов, где этот барьер пока установлен на уровне 5%, его наверняка поднимут – до разрешенных 7%. Ну, а выборы Московской городской Думы все же пройдут в декабре 2005 года с использованием 10-процентного барьера, поскольку федеральный законодатель специально предусмотрел лазейку для Москвы, перенеся введение в действие нормы о 7-процентном максимуме на 1 января 2006 года.
Для региональных выборов сохраняется 50-процентный минимально допустимый уровень представительности. Одновременно с этим снижается порог обязательной явки, который установлен на уровне 20%. Перспективы будущих выборов таковы, что если перевести все эти проценты и искаженные пропорции в абсолютные цифры, то получится, что за партийные списки голосуют только самые активные партфункционеры и члены их семей. Тем самым стараниями нынешних администраторов избирательной реформы некогда всеобщее и равное избирательное право все больше приобретает черты кастовой привилегии чиновников.
Все эти действия вместе с отказом от выборности глав субъектов Федерации, повышением требований к численности политических партий, существенным усложнением процедуры инициирования референдума, введением единого избирательного дня, элементов императивного мандата, отменой института избирательных блоков, факультативной отменой строки «против всех» и рядом других законодательных ухищрений уже привели к резкому снижению уровня демократии в стране и грозят серьезными сбоями в работе органов государственной власти из-за потери механизмов прямой и обратной связи с населением.
Тем не менее мы сохраняем надежду на то, что массированное наступление российской бюрократии на демократическое устройство российской государственности исчерпало свои ресурсы. Вопрос о выборе оптимальной избирательной системы как на федеральном уровне, так и в каждом субъекте Федерации сохраняет для России актуальность. Однако он может быть решен только в условиях нового соотношения политических сил по итогам очередных парламентских выборов.
