Александр Лукоянов Единственное, в чем соглашались оба кандидата на прошедших в США президентских выборах, – это что 2 ноября 2004 г. избирателям предстояло самое важное в их жизни решение. И, судя по тому, что именно оказалось в этих выборах на кону, кандидаты были правы. Имеет поэтому смысл выйти за пределы привычных тривиальностей и внимательно присмотреться к тому, между чем и чем выбирала в тот день Америка.
Тем более что при таком подходе на первом плане оказывается самая жестокая загадка ее выбора. Состоит она в следующем. В ходе долгой и бурной предвыборной кампании была исчерпывающе доказана почти невероятная, можно сказать, скандальная некомпетентность Джорджа Буша как президента. Общие результаты его первого срока оказались удручающими – как во внутренней политике, так и во внешней. Причем иракская операция стала лишь апофеозом некомпетентности администрации Буша. Достаточно сказать, что Буш-младший оказался первым американским президентом после Гувера (то есть со времен Великой депрессии), кто оставил стране в наследство меньше рабочих мест, чем она имела в начале его правления (почти на 1,5 млн.). Если от Клинтона Бушу достался здоровый государственный бюджет, то бюджет 2004 г. был сведен с дефицитом в 415 млрд. долл.; за время президентства Буша федеральный долг США вырос на 2,1 трлн. долл.
И тем не менее Америка выбрала его на второй срок. Как это объяснить?
«Он такой же, как они»
Однопартиец Буша, бывший советник президента Рейгана Брюс Бартлетт уверен: причина популярности Буша в Америке в том, что он – первый в Белом доме фундаменталист. Именно потому, полагает Бартлетт, нет у него никаких сомнений относительно исламских фундаменталистов, что он говорит с ними на одном идеологическом языке: «он такой же, как они». Во всяком случае, Буш тоже «убежден, что исполняет божественную миссию». Суждение, согласитесь, парадоксальное. Боюсь только, читатель в России едва ли поймет его, если хоть вкратце не объяснить, что такое американский фундаментализм.
Речь идет о многомиллионной группе глубоко религиозных людей, которые не верят в теорию эволюции и понимают Библию буквально. По их мнению, Бог создал Америку, чтобы она исполнила великую христианскую миссию спасения заблудших в неверии душ. Согласно подсчетам службы Гэллапа, фундаменталисты составляют 42% населения США. И число их стремительно растет.
«Мы против них»
Надо признать, что некоторые основания для такого вывода у Бартлетта были. Например, последний перед выборами опрос показал: 75% тех, кто намеревался голосовать за Буша, до сих пор верят, что 11 сентября – дело рук Саддама Хусейна.
Известно также, что на частной встрече с меннонитами (здесь их называют «амиши») Буш действительно заявил: «Я верю, что через меня говорит Бог». И Нил Коер, пастор Первой Баптистской церкви в Пенсильвании, сказал накануне выборов: «Я вижу духовный водораздел между истинно верующими и секулярными. Мне кажется, что как нация мы сейчас более расколоты, чем накануне Гражданской войны (1860-х)».
Это очень сильное и тревожное замечание (ведь «секулярными» сегодня в Америке именуются вовсе не атеисты, но все, кто отрицает буквальное понимание Библии). Похоже, что за четыре года Буш действительно добился того, к чему еще в 1992 г. призывал печально известный «палеоконсерватор», как его здесь называют, Пат Бьюкенен, то есть «религиозной войны за душу Америки». Тем более что к «партии Бога» причисляют себя не одни лишь протестантские фундаменталисты, но и католические.
Но и «секулярные» не дремлют. Они зовут к мятежу против «партии Бога». Вот лишь два примера. Волна объявлений о еретической книге пяти авторов «Великий водораздел» прокатилась в августе–сентябре 2004 г. по всем крупным газетам страны. В этой книге противопоставляются ретроградная периферия (Юг и Средний Запад) и прогрессивная метрополия (оба побережья и район Великих озер). В Ретро, говорят авторы, проживает 35% населения Америки, в Метро – 65%. В Ретро преобладают субсидируемые государством добывающие отрасли, в Метро – информационная и обрабатывающая индустрия и финансы. Ретро платит 29% федеральных налогов (и за последнее десятилетие получило госсубсидий на 800 млрд. долл. больше, чем заплатило налогов). Метро платит 71% налогов (на 1,4 трлн. больше, чем за то же десятилетие получило субсидий). И в довершение ко всему Ретро еще и культурно отсталая часть страны: у нее лишь 23 нобелевских лауреата в области науки и экономики против 365 у Метро. И вывод: с какой стати страной управляют именно представители Ретро? Не пора ли исправить эту вопиющую несправедливость?
К этому воплю души «секулярных» примыкает и еще одна сенсация – конференция в Нью-Йоркском университете на невероятную всего четыре года назад тему: «Мы против них. Ситуация раскола между религиозными и секулярными слоями нации, 2004 год – и после». В 2000 г. Буш шел на выборы под лозунгом «Я объединитель, а не раскольник» (I am a uniter, not a divider). Результат оказался, увы, противоположным обещанию.
Еще одна группа поддержки Буша
Однако решение загадки, предложенное Бартлеттом, имеет свои слабости. Ну, во-первых, фундаменталистов в Америке, конечно, много, но все же пока не так много, чтобы избрать президента – даже если бы они поголовно пришли голосовать за Буша. Во-вторых, «партия Бога» не монолитна. Часть черных евангелических христиан традиционно голосует против республиканцев. В-третьих, наконец, всегда есть риск, что в центре избирательной кампании окажутся вовсе не «моральные ценности» (в первую очередь запрещение абортов), ставшие боевым кличем фундаменталистов, но, допустим, война в Ираке или экономика страны. По всем этим причинам для победы Бушу отчаянно нужна была дополнительная, если хотите, идейная платформа, способная привлечь и часть секулярных избирателей. Достаточно вспомнить его речи, где непременно присутствовала одна и та же фраза: «Свобода не есть дар Бога одной лишь Америке, она – дар Его всем мужчинам, женщинам и детям земли», чтоб понять, у кого он эту дополнительную платформу позаимствовал.
Она – из идейного арсенала второй группы поддержки Буша, так называемых неоконсерваторов. Этих людей не волнуют ни запрещение абортов, ни теория эволюции. И тем не менее именно поддержка этой вполне секулярной группы объясняет нам, почему миллионы американцев, ничего общего с фундаменталистами не имеющие, тоже отдали свои голоса Бушу. Нет, они не считают его посланником Бога. Для них он, благодаря неоконсерваторам,
Пророк свободы
Убеждения неоконсерваторов сводятся к трем основным идеям. Первая состоит в том, что свобода есть высшая ценность на земле – для любого народа и в любых условиях. Вторая гласит, что высший долг демократического государства, и в первую очередь самого сильного из демократических государств, – свергать тиранов, где бы ни угнетали они свои народы. Третья коренится в сверхдержавности, вскружившей им головы и убедившей их, что для исполнения освободительной миссии «Гулливеру предстоит порвать все нити, которыми опутали его лилипуты», включая международное право. Понятно, почему идеи эти пленили Буша: проповедь неоконсерваторов есть, по сути, политический фундаментализм.
Конечно, он мог ощущать себя посланником Бога и до вторжения в Ирак и даже до того, как стал президентом. Бывший корреспондент журнала «Тайм» Дэвид Эйкман сообщает нам неизвестную ранее деталь. Оказывается, еще в 1999 г. пастор Марк Крейг напророчил Бушу божественную миссию. В чем должна эта миссия состоять, пастор, однако, не уточнил. Буш, если судить по первым восьми месяцам его президентства (до 11 сентября), об этом тоже понятия не имел. Он был тогда, если угодно, посланником без Послания. В том-то и состоит роль неоконсерваторов, что они сформулировали для него Послание, затрагивавшее идеалистические струны в душах миллионов американцев. Так Буш стал пророком свободы.
Торжество мифа
Другое дело, насколько реалистично это Послание. Довольно ведь просто взглянуть на сегодняшний мир непредубежденными глазами, чтобы удостовериться, что оно – миф. Нет нужды даже ссылаться на примеры, скажем, Туркмении, где большинство неукоснительно голосует за диктатора, или Ирана, где оно предпочло свободе исламский фундаментализм, или, наконец, того же Ирака.
Главное свидетельство успеха своего мифа Буш видит в свободных выборах в Афганистане и в тех, что предстоят в январе в Ираке. Допустим, что он прав, и в обеих странах, не знавших до сих пор демократии, она и впрямь восторжествует. Надолго ли, однако? Есть на этот счет авторитетный статистический анализ, свидетельствующий, что ценность свободы в том или ином обществе зависит от многих факторов, в первую очередь от его исторических традиций и жизненных стандартов. Исследование Адама Пшеворского затрагивает лишь второй из этих факторов. И вот что оно показало.
В странах с доходом на душу населения до 1500 долл. демократия выживала в среднем не больше 8 лет (что не предвещает ничего хорошего афганской свободе), в странах с доходом до 3000 – 18 лет. Относительно устойчивой становится демократия лишь при доходе в 6000 долл. на душу. И все равно из 69 демократических режимов с доходом меньше 9000 долл. 39 скатились обратно к диктатуре (уровень смертности свободы – 56%). Зато в странах с доходом выше этого порога свобода становится практически бессмертной. Из 32 демократических режимов с таким доходом не погиб ни один.
В сегодняшнем мире такой доход имеет 51 страна. Но, конечно же, и величина дохода не дает нам абсолютного критерия ценности свободы. Куда важнее историческая традиция народа. Мы просто не умеем пока ее мощь измерять. Вот пример. В Объединенных Арабских Эмиратах доход на душу населения 25 470 долл., в Кувейте – 16 648, а демократией в них и не пахнет. Не пахнет ею и в Китае, где параллельно с ростом благосостояния растет вовсе не стремление к свободе, но свирепый национализм. «Сегодняшние молодые националисты в Китае, – говорит по этому поводу Питер Граес, американский китаевед, – с презрением отзываются о либеральных 1980-х, когда молодежь обожествляла свободу, как о наивном прозападном десятилетии».
Короче, понятно, что мы имеем здесь дело с одной из сложнейших философских проблем, когда-либо стоявших перед человечеством. И сведение ее к политическому лозунгу слишком похоже на элементарную вульгаризацию, способную лишь скомпрометировать саму идею свободы.
Пристегните ремни, господа
И я даже не виню в этом Буша. Какой с него спрос? Он человек темный, книг не читает, с философией не знаком даже понаслышке. Да и ситуация у него была аховая: одно за другим рухнули все оправдания вторжения в Ирак. Что прикажете делать, если не оказалось у Саддама смертоносного оружия, если не связан он был с «Аль-Каидой» и не имел никакого отношения к трагедии 11 сентября? Дремучие фундаменталисты могут и сегодня в это верить, но «секулярные» ведь знают, что это неправда. И тут являются неоконсерваторы с идеей, что никакого оправдания для вторжения в Ирак и не нужно. Хватит того, что Саддам был тиран. И загнанный в угол президент немедленно переходит от обороны к нападению, обвинив оппонента, что тот предпочел бы видеть у власти в Ираке тирана.
Некрасиво? Но что тогда сказать о таких блестящих неоконсервативных интеллектуалах, как Фрэнсис Фукуяма, подсунувших Бушу в отчаянную минуту спасительную, но насквозь фальшивую идею стать знаменосцем Свободы? Им-то почему не стыдно оказаться в «попутчиках» у религиозных фанатиков?
Как бы то ни было, дальнейшее зависит от двух факторов. Во-первых, от того, научила ли чему-нибудь президента предвыборная кампания и хватит ли у него здравого смысла посвятить свой второй срок предотвращению окончательного раскола страны. Во-вторых, от того, сумеет ли секулярная Америка, наследница заветов отцов-основателей, создать единый фронт сопротивления фундаменталистско-неоконсервативному альянсу, защитив моральные ценности, провозглашенные в Декларации независимости.
В конце концов великий демократический эксперимент, который называется Америкой, выстоял два столетия не потому, что сопротивлялся абортам, а потому, что был основан на религиозной терпимости и на «уважении к мнению мира». Это тоже моральные ценности, возрождению которых и посвятит себя, я надеюсь, секулярная Америка.
Никто не может сегодня знать, чем закончится эта борьба. Единственное, боюсь, что можно сказать определенно: Америка – и мир – вступают в зону сильной турбулентности. Так что пристегните ремни, господа...
Дарья Гармоненко