Сергей Варшавчик
Ясен Засурский: «Я – противник государственных СМИ».
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)
– Ясен Николаевич, у медиасообщества есть немалые опасения, что принятие законопроекта о СМИ, который подготовил Индустриальный комитет, есть большой шаг назад, к цензуре. Что по этому поводу думаете вы?
═
– Я отрицательно отношусь к идее нового закона о СМИ, считая, что не стоит спешить с изменением законов, которые прошли проверку временем. Закон о печати – это один из тех законов, которые действуют и способствуют развитию и укреплению и демократии, и гражданского общества. Там очень четко защищается свобода печати и право журналистов отстаивать свою точку зрения, свое мнение. В частности, главный редактор или редакция не имеют права вносить в текст те соображения, которые не соответствуют взглядам журналиста и не имеют права направлять его на задания и давать ему задания, которые противоречат его совести, его взглядам. Мне кажется, что это очень важный момент, который хотелось бы здесь сохранить. Да, в этом законе, который был принят в 1991 году, не учтены обстоятельства, связанные с переходом к рыночной экономике, в том числе роль владельцев СМИ. Но это, мне кажется, можно поправить специальным законом о взаимоотношениях владельцев и редакционного коллектива с тем, чтобы оградить общество от опасности превращения журналистики в орудие владельцев. Говорят, что журналистика – это четвертая власть. Но если ею будут пользоваться владельцы, то появится пятая власть – олигархов массовой коммуникации, которые будут управлять обществом через принадлежащую им прессу. Это, по-моему, более опасно для общества, чем какая-нибудь нефтяная или газовая монополия. И у нас уже это было испытано на президентских выборах 1996 года, на которых благодаря СМИ двух олигархов победил президент Ельцин. Нужно защитить интересы журналистов и общества от возможности богатых людей захватить в свои руки мощный инструмент управления общественным мнением. Поэтому во всем мире существуют специальные сдержки и противовесы, для того чтобы этому воспрепятствовать.
═
– По-моему, на сегодня эта проблема уже не актуальна. Сегодня, например, все основные федеральные телеканалы принадлежат одному монополисту – государству. И именно они сыграли решающую роль на нынешних президентских выборах.
═
– Конечно, усиление влияния государства очень опасно в этом смысле. И у нас есть пример, когда наличие государственных СМИ привело к возможности переворота. Так было в августе 1991 года, когда государственные СМИ сообщили о том, что Горбачев болен, и под этим «соусом» путчисты произвели попытку переворота. А если бы тогда у нас были бы независимые СМИ, которые не зависели бы от государства, этот переворот был бы невозможен. Я считаю, что должна быть частная журналистика и общественно-правовая. Государственная – нам вообще не нужна. У государства и так много возможностей воздействовать на жизнь нашего общества. Я – противник государственных СМИ, я об этом высказывался давно, в том же приснопамятном 91-м году, опубликовав статью в газете «Известия», где призывал принять специальный пункт в законодательство, запрещающий государству иметь свою печать, поскольку это приводит к таким событиям, каким был путч.
═
– Иными словами, случись у нас сейчас государственный переворот, никто бы ничего не заметил?
═
– Да, сейчас нет общенационального негосударственного канала, это очень уязвимый момент. А самое главное, в общероссийском телевизионном вещании нет плюрализма мнений (я сейчас не беру дециметровые каналы, которые доступны значительно меньшей части аудитории, чем федеральные метровые). В принципе я думаю, что государство вообще не должно владеть СМИ – это противоречит концепции гражданского общества. Должны быть СМИ, принадлежащие гражданскому обществу. Во всем мире существует общественно-правовое, или публичное, телевидение, которое финансируется за счет взносов, и в любом случае даже если его финансирует государство, оно управляется не государственными чиновниками, а специальным комитетом, который защищает телекомпанию от давления власти. Вместе с тем неправильно думать, что президент, правительство и Дума – это государство. Государство – это все вместе, совокупность всех институтов. А у нас зачастую под концепцией государства понимается принцип выдающегося французского короля Людовика XIV, который говорил: «Государство – это я». Такая авторитарная концепция очень опасна и нам нужно отходить от того, чтобы государство выступало только одними своими властными структурами.
═
– Пока что мы видим обратные процессы. Спецслужбы, по сути дела, спровоцировали увольнение Леонида Парфенова.
═
– Я считаю, что увольнение Парфенова с НТВ – это знаковое для нашего телевидения явление, которое показывает, что вводят тот стиль, который назывался в 1991 году командно-административным и был зафиксирован в прекрасной музыке «Лебединого озера» – когда не будет интересных людей в кадре. И это очень опасно и для страны, и для общества.
Тем более что там речь идет даже не о содержании того, что говорил Парфенов, а о том, что он не послушался начальника. И в этом отношении меня огорчает позиция многих руководителей СМИ. Знаете, как говорится, вот собираются либеральные помещики и говорят, да, этих крепостных надо сечь.
═
– А что для вас важнее: журналистский долг или корпоративная этика?
═
– Мне дороже корпоративная этика журналистов. Мне кажется, что журналисты должны были бы поддержать Парфенова. Меня порадовала реакция Первого канала – Владимир Познер, пригласив Парфенова, снизил накал неприличной коллизии. А вот этой журналистской корпоративной этики у нас и нет. А корпоративная этика владельцев примитивна – заботиться о своих доходах и о том, чтобы все ходили по струнке. Дал вот Александр Герасимов интервью, в котором сказал, что «Намедни» – это программа, которая несла золотые яйца. А ведь он в числе тех, кто ее и зарезал. Почему они это сделали? Думаю, что им не нравилась парфеновская независимость суждений. В данном случае опасность была не в содержании запрещенного сюжета с вдовой Яндарбиева – там ничего такого не было, а в поведении самого Парфенова, который не послушал указания начальства, – неуправляемость. Эти неуклюжие объяснения, которые делали Сенкевич и Герасимов, не проясняют сути дела. Просто они избавились от журналиста, который имел свою собственную точку зрения и выражал ее в очень спокойной форме, ни на кого не нападая, с минимальным политическим подтекстом. Но, видимо, у руководства НТВ есть серьезное желание выстроить структуру компании по военному принципу. Как в свое время говорили, «журналисты – это солдаты партии».
═
– Многие наблюдатели сходятся во мнении, что на самом деле чашу терпения власти переполнил остроумный сюжет в «Намедни», касающийся президентского Послания, где все присутствующие оказались с лицами Путина. В ельцинскую эпоху к такой вольной трактовке отнеслись бы значительно более снисходительно.
═
– Да, в подобной ситуации Ельцин бы не стал оказывать давления. Он в этом смысле был исключительно лояльным. Правда, не потому, что ценил критический дух, а просто потому, что он не считал такие выпады заслуживающими внимания и хорошо относился к журналистам. Я сомневаюсь, что у этих руководителей НТВ существует связь с Путиным, но я могу только сказать, что тот подход, который был использован при увольнении Парфенова, не соответствует нравам, которые существуют и должны существовать в журналистском и коммуникационном сообществе.
═
– Но, с другой стороны, Ясен Николаевич, Парфенов сам поспособствовал своему увольнению, демонстративно отдав приказ Герасимова в прессу.
═
– Мне кажется, что это недостаточно для того, чтобы уволить такого блестящего журналиста и комментатора. И это второй у нас такой выдающийся комментатор, который уходит из телевидения. В свое время у нас был на телевидении Евгений Киселев, который имел самостоятельную точку зрения. Теперь он перешел в печатные СМИ. Я не знаю, куда уйдет Парфенов, но мы теряем талантливого журналиста, который, как бы там его ни оценивали, не стремился к политизации телевидения. Наоборот, в этом он как раз и разошелся с Евгением Алексеевичем при закрытии НТВ и, видимо, был не прав. Он стремился к тому, чтобы делать интересные, живые, доступные аудитории новости, прежде всего информировать. Это был его стиль. И тем не менее не угодил начальству.
═
– Думаю, что из западной телекомпании его бы уволили еще быстрее. Как в свое время знаменитого Фила Донахью – с кабельного канала NBC за то, что он позволил себе критиковать руководство США за ввод войск в Ирак. А ведь его программа тоже была самой рейтинговой на канале. Не является ли эта общемировая тенденция, на ваш взгляд, свидетельством того, что сейчас востребованы не столько журналисты, сколько пропагандисты?
═
– Желание начальников нивелировать журналистов – интернационально, но очень большое заблуждение считать, что журналистика не нужна. Пропаганда же, как известно, многим режимам помогла поначалу добиться успехов, но затем они окончились полным крахом. Можно вспомнить Гитлера и Германию, Муссолини и Италию, Сталина и СССР, который в 1991 году «неожиданно» развалился.
═
– Как тогда шутили, «в «Правде» нет известий, а в «Известиях» – правды».
═
– Да, если бы в «Правде» была правда, а в «Известиях» были известия, может быть, такого коллапса в 1991 году бы и не было. Вы знаете, к нам на факультет поступают много молодых ребят, которые хотят делать хорошее, честное телевидение и заниматься журналистикой, а не пропагандой. Мне кажется, что все эти эксперименты с созданием застойной обстановки в массмедиа – обречены. Все равно какой-нибудь канал займет нишу, которая выбита из-под НТВ, эта ниша востребована аудиторией. Обязательно займет, если не создадут каких-то специальных законов, которые будут вообще препятствовать журналистской деятельности. Любое нежелание дать возможность свободной мысли – губительно и для телевидения, и для России в целом, оно неприемлемо для свободного общества свободных людей.
Дарья Гармоненко