Его вершины

Прощай, Вишнево!

Шимон Перес родился в небольшом городке Вишнево (в то время территория Польши, сегодня - Белоруссии), где проживало около двухсот еврейских семей. Собственно, тогда мальчика звали Сеня Перский.

Вспоминая Вишнево, он рассказывает мне:

- Там переплелись патриархальный уклад жизни дедушки Цви и бабушки Ривки, современная культура и сионизм поколения моих родителей. Но я все время видел голубое небо и апельсиновые рощи Эрец-Исраэль, потому что Земля Израиля с первых шагов наполняла мое воображение.

Мать Переса была одаренной женщиной. Когда она закончила учебу, то увлеклась русской литературой. По вечерам читала Сене и его младшему брату Гиги (Гершону) Шолом-Алейхема, который писал на идиш. Если не читала, то пела.

- Отец был совсем другим, - продолжает Перес. - Высокий, статный, любил элегантно одеваться. Он успешно занимался импортом древесины, знал языки - русский, иврит и идиш. А во время службы в британской армии выучил английский, греческий и немного турецкий.

Отец, работавший от зари до зари, уделял мало внимания старшему сыну. Поэтому Сеня привязался к деду.

- Он был для меня кладезем мудрости, - говорит Перес. - Именно он познакомил меня с Библией и историей еврейского народа. По мере того как я рос, я вместе с дедом изучал Талмуд. Он умел играть на скрипке и читал мне по-русски Достоевского и Толстого.

Благодаря деду Шимон на всю жизнь полюбил поэзию. В девять лет начал писать стихи.

В 1932 году отец Переса решил отправиться в Палестину, чтобы начать бизнес в Тель-Авиве. Через два года, разбогатев на торговле зерном, он вызвал к себе жену и детей.

Шалом, Эрец-Исраэль!

Переезд из Вишнево в Тель-Авив был для Сени Перского (по приезде в Эрец-Исраэль он стал Шимоном) нечто большим, чем смена места. Это была - смена мира.

Перес признался мне, что у него было ощущение, как будто он прибыл не только в новые места, но превратился в другого человека. Посещение синагоги по субботам уже не входило в его недельную программу. Все заменили горячий песок и море.

- В моих глазах все было прекрасным и загорелым, - говорит он. - Я считал загорелых людей счастливыми. Я был убежден, что они имеют право быть такими, потому что заставили цвести бесплодную землю и возродили собственными руками еврейский национальный очаг.

Семья поселилась в Тель-Авиве. Но интересы Шимона и его сверстников не ограничивались Тель-Авивом. Они были сторонниками кибуцев, которые воплощали настоящую, по их мнению, жизнь, в которой было настоящее равенство и братство.

Родители определили Шимона в среднюю школу имени Бальфура. Окончив ее, он поступил в сельскохозяйственную школу в Бен-Шемене.

- Мы жили в деревянных домиках по три человека и называли их "арабская конура", - вспоминает Перес. - Нам была предоставлена независимость. Мы вставали на рассвете, чтобы подоить коров, точили косы, затем шли убирать пшеницу... По субботам гуляли в окрестностях, ездили на экскурсии.

Через некоторое время после приезда Шимона в Бен-Шемен он вступил в Хагану (подпольная военизированная организация). Дал клятву при свете свечи. На столе лежали Библия и пистолет. Вскоре начались занятия, на которых их обучали обращению с оружием.

В Бен-Шемене Шимон познакомился со своей будущей женой Соней.

- Чтобы произвести на нее впечатление, - признался мне Перес, - я цитировал ей "Капитал" Маркса... Мы хотели, чтобы наша свадьба состоялась в Бен-Шемене, где Соня выросла и где я провел юношеские годы. Мне было почти 22 года, а Соне - 21. Она любила меня, я - ее. Медовый месяц мы провели на берегу реки Иордан. Наши товарищи устроили между двумя огромными эвкалиптами беседку, обвитую зеленью, которая стала на неделю нашим "гнездышком любви"...

Путь в политику

Вскоре пребывание Шимона в Бен-Шемене подошло к концу. В то время он считал себя опытным и ответственным человеком, который отныне должен отдавать обществу больше, чем получать от него.

После получения диплома Шимона направили в кибуц Гева, расположенный в Изреельской долине. Как и в Бен-Шемене, там были коровники, курятники, сельскохозяйственные угодья, фруктовые сады и тракторы. Но это не был зеленый рай для детей. Это был суровый и пуританский мир взрослых.

В этом сельскохозяйственном кооперативе Шимон работал пастухом. Со временем он мог бы стать агрономом или ветеринаром. Но судьба распорядилась иначе.

В Палестине было создано несколько движений. Одно из них - социалистическая группа "Ха-Ноар ха-Овед" ("Рабочая молодежь") - больше других привлекала Шимона. По другую сторону "баррикад" находилось правое движение сионистов-ревизионистов "Бейтар". Движение основал в 1925 году Зеэв Жаботинский. Его члены носили коричневые рубашки и фуражки. В те годы "Бейтар" многим казался мрачным и опасным формированием.

Находясь в Бен-Шемене, Перес был избран делегатом на конференцию "Ха-Ноар ха-Овед", где выступил с речью. К его большому удивлению он был избран в секретариат.

- Думаю, что меня избрали из-за низкого голоса, - до сих пор убежден Перес. - Это избрание стало официальным началом моей политической карьеры.

Тогда же Шимон познакомился с политиком и публицистом, духовным вождем партии МАПАЙ, являвшейся предшественницей Партии труда, Берлом Каценельсоном, который обратил внимание на способного парня. Вскоре Перес вступил в МАПАЙ и в 1946 году участвовал от этой партии в работе 22-го конгресса Всемирной сионистской организации, проходившего в Базеле, что имело большое значение для его политической карьеры.

Кстати, в это время Перес не оставлял литературных амбиций. Время от времени в печати появлялись его стихи, статьи, проза. Особым успехом пользовалась серия репортажей "Из дневника женщины", публиковавшаяся под женским псевдонимом. Критики не преминули отметить, что "наконец-то в литературе на языке иврит зазвучал сильный и чистый женский голос".

И все-таки Шимона больше тянуло к политике. Его идолом стал Давид Бен-Гурион - первый глава правительства Государства Израиль.

Познакомились они так.

Перес оказался попутчиком Бен-Гуриона. Шимон с почтением смотрел на кумира, который, закрыв глаза и обняв колени тонкими руками, был погружен в размышления. Когда за окнами автомашины показалась Хайфа, Бен-Гурион впервые взглянул на Переса и сказал:

- Знаешь, Троцкий никогда не был политиком┘

- Почему? - спросил растерявшийся Перес.

- Что это за политика - "ни мира - ни войны"? Выбирают или войну со всеми последствиями, или мир, за который надо платить. Ленин это понимал┘

"Мог ли я подумать тогда, - вспоминал Перес годы спустя, - что настанут дни, когда я увижу, как старик принимает решения о войне и мире".

Восходящая звезда

В конце 40-х годов Перес начал работать в Министерстве обороны - помощником Леви Эшкола (в то время генерального директора этого ведомства). Здесь Переса и открыл Бен-Гурион, бывший тогда премьер-министром. Он привлек Переса к штабной работе, не отпустил на военную службу, за что Перес до сих пор терпит нападки политических противников.

Бен-Гурион распорядился направить 27-летнего сотрудника в США в качестве главы представительства Министерства обороны. Там он успешно совмещал работу с учебой в Гарварде.

Вернувшись в 1952 году из США, Перес получил новое назначение - сначала пост и.о., а затем - генерального директора Минобороны. В те годы перед Пересом стояла задача не только укрепить обороноспособность армии, но и заложить фундамент израильской оборонной промышленности.

На этом посту, еще не достигнув 30 лет, Перес сумел подчинить своему контролю значительную часть госбюджета, а постепенно - и промышленности Израиля, которая стала выполнять многочисленные заказы. Эта должность явилась важной ступенькой в продвижении по политической лестнице, поскольку содействовала формированию Переса как руководителя.

В течение десяти лет службы он характеризовался (и в похвалу, и в осуждение) как "исполнитель", "технократ # 1", "проповедник модернизации". Так или иначе, но именно Перес сыграл ключевую роль в создании авиационной, электронной и оборонной промышленности, реорганизовал научно-исследовательскую работу в военной сфере.

В 1959 году в Израиле состоялись выборы в кнессет 4-го созыва. Партия МАПАЙ одержала победу. Переса избрали в кнессет и назначили замминистра обороны. Израильская пресса называла его восходящей звездой на политическом небосклоне. Вероятно, уже тогда молодой, энергичный политик, пользовавшийся доверием Бен-Гуриона и наделенный им неограниченными полномочиями, мечтал о дне, когда займет кресло учителя. Ему казалось, что пройдет десять, максимум пятнадцать лет и его мечта осуществится. Возможно, так и было бы, но опять вмешалась судьба┘

В 1959 году важнейшим событием политической жизни Израиля стала борьба за наследство в партии МАПАЙ, которая развернулась между "ветеранами" и "молодыми" за руководящие должности в виду предстоявшего ухода Бен-Гуриона. Эта борьба продолжалась до июня 1963 года, пока "старик" окончательно не ушел с поста главы правительства.

Премьером стал Леви Эшкол, который попросил Переса остаться на посту замминистра обороны. Это вызвало недовольство старых членов партии. Не исключено, что в скором времени Перес мог бы стать премьер-министром. Однако в 1965 году находившийся на покое Бен-Гурион бросил перчатку вчерашним соратникам. Он вышел из партии МАПАЙ и призвал под свое знамя самых близких ему людей. Перес без колебаний оставил пост замминистра обороны и отправился за своим учителем и кумиром в пустыню политической оппозиции. Вместе с Бен-Гурионом он создал новое движение РАФИ ("Рабочий список Израиля") и в июле 1965 года был избран его секретарем.

- Я сидел в маленькой комнате без кондиционера, - говорил мне Перес. - Сутками занимался организационными вопросами, пропагандой и сбором средств. А всего полгода назад я распоряжался аппаратом Министерства обороны, ворочал огромными суммами┘

После "шестидневной войны" (июнь 1967 года) движение РАФИ вместе с партией МАПАЙ и Ахдут ха-Оведа объединились в Партию труда ("Авода"). Переса избрали одним из двух секретарей. В состав правительства Перес вошел только после выборов 1969 года.

По-настоящему большим политиком Перес стал после потрясений войны Судного дня (октябрь 1973 года), когда снова вернулся в Минобороны, но теперь уже в качестве министра. По иронии судьбы тем, кто выдвинул Переса на этот пост, был его многолетний соперник Ицхак Рабин, возглавлявший тогда правительство.

Впоследствии сотрудничество с Рабином переродилось в подспудную вражду. Трудно сказать, кто был при этом прав, а кто виноват. Скорее всего, оба были в чем-то правы и в чем-то виноваты. Ведь и тот и другой - люди талантливые, амбициозные и самолюбивые, но - очень разные. Каждый из них годился на роль "первого номера", а для этой роли был нужен только один┘

Всем известен тип начальника, при котором подчиненным не следует высовываться. Перес, как "второй номер", очевидно, слишком высовывался, и премьеру Рабину, тогда новичку в политике, это казалось подкопом под него. Рабин написал об этом позднее в книге "Служебный блокнот". Некоторое время спустя цитаты из книги использовал партийный блок "Ликуд" для дискредитации Переса как лидера партии "Авода".

Говорят, что с этого началась цепь неудач Переса. Пустили слух, что его мать - арабка, по другим версиям - жена арабка, что он - мультимиллионер. Враждебность к Пересу разжигали с одинаковым усердием и "свои" и оппозиция.

Будучи министром обороны, Перес был одним из организаторов знаменитой операции "Энтебе". Напомню, что 27 июня 1976 года палестинские и немецкие террористы захватили самолет авиакомпании "Эр-Франс" и посадили его в Уганде в аэропорту Энтебе. Похитители отделили израильтян и евреев из других стран от остальных пассажиров и объявили, что убьют их, если в Израиле не будут освобождены 53 террориста. Израильское правительство согласилось на переговоры. Против этого выступил только министр обороны.

- Должно быть ясно, что переговоры и готовность на уступки чреваты усилением террора, - убеждал Перес министров. - Речь не об отсутствии заботы о заложниках. Напротив, речь идет о безопасности пассажиров.

Перес предложил провести военную операцию. Как известно, она закончилась чрезвычайно успешно.

В 1976 году, когда израильский журналист раскрыл историю с долларовым счетом супруги премьер-министра (в то время законы относительно хранения валюты за границей были очень строги), Ицхак Рабин объявил об уходе в отставку. Перес стал и.о. главы правительства. Одержав во внутреннем противоборстве с Рабином верх, он стал лидером партии "Авода" и возглавил список к следующим выборам.

И вот именно тогда, в мае 1977 года, произошел первый в истории Израиля "переворот". К власти пришел блок правых партий "Ликуд" во главе с Менахемом Бегином.

После поражения на выборах партия "Авода" лежала в нокауте. Кампания дискредитации, которую лидеры "Ликуда" вели против Переса, коснулась и партии: ее обвиняли в отрыве от народа, в том, что она - партия стариков.

Именно в это время в полную силу проявились особые качества Переса как политика и лидера. Его способность к долгому и неблагодарному труду, неистребимый оптимизм.

Перес понял тогда, что поражение было заслуженным - если не им лично, то партией. Ту развалину, которую он принял, надо не чинить, а перестраивать. Перес не стал выискивать козлов отпущения. Он искал рычаги для поворота. Он понимал, что без свежих сил партию не возродить.

По капельке, по песчинке он начал возрождать партию. Это означало бесчисленные встречи с людьми, беседы, убеждения, собирание вокруг себя актива. Перес сколотил и стал пестовать плеяду молодых лидеров, не опасаясь, что они подставят ему подножку...

У руля государства

Печальные результаты ливанской войны, головокружительная инфляция и отставка Бегина - все это стало склонять чашу весов в сторону партии "Авода". И в сентябре 1984 года Перес занял заветное кресло.

В тот год были проведены досрочные выборы, которые не принесли успеха ни одному из блоков. Было создано коалиционное правительство, основанное на принципе ротации: первые два года кабинет возглавлял Шимон Перес, а его политический антипод и лидер "Ликуда" Ицхак Шамир исполнял обязанности заместителя премьера и министра иностранных дел. Вторые два года - наоборот.

За короткий период пребывания на этом посту Перес сумел осуществить ряд маневров, чтобы привести в порядок обломки, оставленные в наследство Шамиром. Вывод войск из Ливана способствовал умиротворению внутри страны. Жесткие экономические меры приостановили инфляцию. Америка вновь стала щедро давать деньги, а ряд стран Африки и Восточной Европы восстановили дипломатические отношения с Израилем.

Следует отметить, что годы правления Переса не обошлись без счастливого стечения обстоятельств. Снижение цен на нефть на мировых рынках, падение курса доллара, ирано-иракская война - все это оказалось удачей для премьера.

С другой стороны, за два года его пребывания у власти администрация США проявила удивительное равнодушие к проблеме мирного урегулирования на Ближнем Востоке. А это удачей не назовешь.

На выборах 1988 года партия "Авода" была очень близка к победе. И, надо полагать, одержала бы ее, если бы не злосчастный случай - теракт за две недели до выборов, в результате которого в автобусе сгорела женщина с маленькими детьми. А в Израиле теракты вызывают прилив поддержки правых партий. В итоге вновь было сформировано правительство национального единства. Премьер-министром стал Шамир, его заместителем и министром финансов - Перес.

После этого поражения на Переса вновь обрушилась волна критики.

Оппоненты говорили: "Да, Перес - политик большого масштаба. Но он - невезучий┘ Не может победить на выборах". Даже соратники стали говорить, что "пока Перес во главе партии, нам не победить", что только Рабин "может вернуть партию к власти".

Рабин не заставил себя долго ждать: тут же выдвинул свою кандидатуру на внутрипартийных выборах и победил. Партия, которую Перес поднял из руин, изменила ему. Другой, озлобленный, отошел бы от политики. Другой, но не Перес.

Перес чувствовал, что может еще многое сделать для Израиля. Он сумел превратить былую враждебность между ним и Рабином в честное и открытое сотрудничество, даже в дружбу. Причем в начале этого сотрудничества Рабин не раз унижал его. Перес гнулся, но не ломался. Задуманное им дело было слишком велико, чтобы он мог хлопнуть дверью и уйти. Он уже знал: пора ломать старые догмы, надо заключать мир с Организацией освобождения Палестины. Тогда эти слова звучали для израильтян как кощунство. Но кто-то должен был осмелиться произнести их.

В 1990 году, когда "Ликуд" торпедировал возможность начать переговоры с палестинцами при посредничестве США, партия "Авода" вышла из правительства.

Незадолго до выборов 1992 года Рабин спросил Переса:

- Как это получилось, что правые так сумели натравить на тебя народ?

- Теперь ты идешь первым, - ответил Перес и предупредил: - Ты еще увидишь, что они с тобой сделают┘

Говоря это, Перес, по его признанию, имел в виду клевету, травлю, но никак не убийство. Увы, действительность оказалась более жестокой.

"Авода" одержала победу. В правительстве Рабина Перес занял пост министра иностранных дел.

При его активном участии в 1993 году были заключены соглашения с ООП. На Ближнем Востоке появилась надежда на урегулирование почти столетнего конфликта. Был подписан мирный договор с Иорданией, начаты переговоры с Сирией, значительно улучшены отношения с остальными арабскими государствами. Перес и Рабин стали лауреатами Нобелевской премии мира за 1994 год.

В ноябре 1995 года после убийства Рабина Перес возглавил кабинет и стал кандидатом от "Аводы" на первых прямых выборах. История предоставила ему еще один шанс: гибель предшественника возвратила симпатии народа, а оппозиция не смела поднять голову.

До выборов оставался год. Но Перес, стремясь использовать ситуацию, решил провести их досрочно. Он уверенно лидировал в опросах общественного мнения и, судя по всему, ни на йоту не сомневался в победе. Поэтому в ночь подсчета голосов спокойно отправился спать, чтобы в очередной раз проснуться у подножия власти┘

31 июля 2000 года на президентских выборах Перес снова подтвердил репутацию неудачника, проиграв кандидату от "Ликуда" Моше Кацаву.

Игра на компромиссах

30 лет потратил Перес, чтобы взойти на вершину политической и государственной пирамиды. Ему пришлось вести ожесточенные баталии в собственной партии. Впрочем, эта борьба закалила его.

Вот какую характеристику дает Пересу израильский публицист Владимир Фромер: "Ирония судьбы: Перес - любимый ученик Бен-Гуриона, ни в чем не похож на учителя. Бен-Гурион - вождь. Перес - только лидер, первый среди равных. Бен-Гурион - идеалист. Перес - прагматик. Бен-Гурион работал в одиночестве. Работа Переса - это коллективный труд руководимой им группы специалистов. Бен-Гурион возвышался над действительностью. Перес - слит с ней. Бен-Гурион отличался железным характером, Перес обладает железным терпением".

Давид Бен-Гурион и Леви Эшкол считаются лучшими премьер-министрами за всю историю страны. От этих двух людей Перес, по собственному признанию, усвоил на всю жизнь два завета: от Бен-Гуриона - "важно то, что ты делаешь, а не то, что говоришь", от Эшкола - "необходимо уметь делать различие между отвагой и авантюрой".

Кто же стал для Переса образцом? Бен-Гурион или Эшкол? На словах - первый. На деле - второй.

Следуя примеру Эшкола, Перес научился не только ценить политику компромиссов, но и сделал ее тактическим оружием. Он творил чудеса тайной дипломатии, встречаясь на конспиративных квартирах в разных городах Европы с высокопоставленными арабскими лидерами. Разве мог кто-нибудь предположить, что один из лидеров еврейского государства будет тепло принят в нефтяных эмиратах, а под небом Катара будет звучать израильский гимн "Атиква"?

Перес обладает даром очаровывать собеседника. Легкая ироничная улыбка, любовь к образности, тяга к афоризмам. Журналистам не надо мучиться в придумывании заголовков - у него всегда найдется для них эффектная фраза.

Перес - человек глубочайшей культуры. Его любимые писатели - Толстой, Набоков, Камю, Сартр. С легкостью он может беседовать об опере и немецкой философии, новом спектакле театра "Гешер" и запутанной главе Торы.

* * *

Сорок с лишним лет продолжается политическая карьера Шимона Переса. Он больше, чем кто-либо другой, был объектом нападок. Но они не ожесточили его.

- Когда я создал атомный реактор в Димоне, меня называли шарлатаном, - сказал как-то Перес. - Когда я заложил основы авиационной промышленности, авторитетные люди заявили, что я торгую белыми слонами. Когда я закупал оружие во Франции, некоторые наши политики требовали, чтобы я перестал морочить голову. Сегодня меня уже не интересует, что обо мне говорят. Я знаю свою задачу и выполню ее до конца.

Тель-Авив