Светлана Соковнина
- Юрий Юрьевич, вы - один из создателей Счетной палаты, боровшийся за ее создание тогда, когда никто не верил, что независимый контроль за властью у нас возможен. Но по окончании шестилетнего срока вы не попытались остаться на следующий срок, а подали в Совет Федерации заявление с просьбой освободить вас от должности и ушли. Почему?
- Есть проблемы, изнутри Счетной палаты, с должности заместителя ее председателя - нерешаемые.
- Что вы имеете в виду?
- Счетная палата - важный элемент системы демократического государства, но лишь один из многих... Напомню, в 1994-1995 годах удалось, вопреки тогдашнему президенту (на закон о Счетной палате было наложено вето), создать независимый от него орган с обширными полномочиями в части доступа к документам, получения информации о работе власти.
Если говорить о демократии не как о "демократах при власти", то это было серьезное продвижение вперед. Власть становилась подконтрольной, у общества появилась возможность получать информацию о работе власти не ту, что сама власть хочет дать, но более ценную - ту, что власть хотела бы скрыть. И нам удалось заложить в закон и во внутренние документы Палаты такие механизмы организации ее работы, которые бы минимизировали возможности ее необъективности, защищали общество от произвола самих контролеров. Палата стала источником информации для общества о невиданных в мире в таких масштабах злоупотреблениях власти.
По образу и подобию нашей Палаты в большинстве регионов созданы свои палаты, выполняющие ту же функцию применительно к собственности субъектов Федерации. То есть этот элемент системы демократического государства заработал. Но только один этот элемент.
- Его оказалось не к чему "пристегнуть"?
- Именно так. Информация не востребована ни правоохранительной системой, ни самим обществом. Счетная палата представляет документы, доказывающие, что отчет правительства об исполнении бюджета за 1995 год сфальсифицирован: более девяти миллиардов долларов президентом и правительством из бюджета изъято, и эти средства не показаны в отчете как поступления в бюджет, а затем незаконные расходы на "компенсации" в связи с отменой таможенных льгот по ввозу спиртного и сигарет. И ничего. Показываем, что еще два с половиной миллиарда долларов наших денег правительством противозаконно направлено на "восстановление хозяйства Чечни". Опять ничего - судят лишь "стрелочника" за кражу тоже примерно двух, но не миллиардов, а лишь миллионов долларов...
Демонстрируем очевидно криминальную историю: помощники высших должностных лиц государства учреждают Фонд российско-американского партнерства, в который правительство незаконно переводит несколько миллионов долларов. Имея информацию о готовящемся переводе этих средств за рубеж, предписываем министру финансов немедленно взыскать средства в бюджет. Министр финансов нарушает закон - не исполняет предписание, исполнительный директор фонда деньги прячет в один из американских банков, после чего этого исполнительного директора расстреливают на Рублевском шоссе - концы в воду. А бывший министр финансов до сих пор объясняет нам по ТВ, какие и почему у нас трудности в экономике...
Доказываем притворность сделок с "залогово-кредитными аукционами", когда правительство дает банкам взаймы, а затем получает эти же наши деньги, но уже "в кредит" под залог стратегически важной госсобственности ("Сибнефть", "ЮКОС", "Норильский никель"...). Курицы, способные нести обществу золотые яйца, незаконно отторгнуты и подарены группке друзей. И опять ничего.
А ведь перечислена лишь небольшая доля выявленного в первые же три года нашей работы.
- Картина печальная. А чем закончилась история с Центробанком? ЦБ обвинял вас в распространении недостоверной информации, и вы даже судились с ним...
- Недостоверной информации я не распространял и за каждое свое слово готов отвечать в суде. Центробанк же пытался скрыть от общества информацию, в том числе о расходах госсредств на самого себя (в нынешних деньгах - миллиарды рублей), а также об уровне зарплат и иного обеспечения руководителей ЦБ. Понятно, ведь в 1997 году уровень доходов, полученных руководителями ЦБ из госсредств, был в двадцать раз больше, чем, например, уровень доходов руководителей правительства. И Геращенко пошел на незаконное засекречивание наших актов по результатам проверки, которые были ему даны для ознакомления.
- Это же не его документы?
- Да. Но рассекречивание - только через суд. И дефект закона: если суд признает, что засекречивание было незаконным, никакого наказания не предусмотрено. Тем не менее мы считали прецедент важным и примерно два года назад обратились в суд.
- И каков результат?
- Мосгорсуд согласился с нашими доводами, но в Верховном суде Центробанку удалось это решение оспорить и вернуть дело на новое рассмотрение, причем, с моей точки зрения, по надуманным основаниям, что подтверждается и последовавшими действиями руководства ЦБ.
- Что это были за действия?
- Председатель ЦБ обратился с письмом в Счетную палату с предложением компромисса. Он вынужден был рассекретить один из двух незаконно засекреченных актов - по материальному обеспечению сотрудников и руководства ЦБ. Коллегия Счетной палаты с компромиссом согласилась.
- То есть добиться прецедента рассекречивания через суд вам все-таки не удалось?
- Почему же? Нам удалось добиться рассекречивания одного из двух актов - того, где наша аргументация была более убедительна. Формально - не через суд. Но Центробанк пошел на рассекречивание лишь под давлением нашей решимости отстоять в суде, в данном случае не просто свою позицию, но право общества на достоверную информацию.
- И СМИ не сообщили об этой, казалось бы, сенсации... А чем за закончилась история с Эрмитажем? Общественное мнение осталось с представлением, что выявленные Счетной палатой нарушения не подтвердились?
- Кем не подтвердились? Руководство Эрмитажа не рискнуло оспорить в суде ни одного факта...
- Но новый председатель Счетной палаты тоже заявлял, что с Эрмитажем что-то перегнули и что ему Эрмитаж жалко...
- Это останется на его совести. Пока я был в Счетной палате (по январь этого года), ни с какими предложениями о перепроверке или пересмотре результатов этой проверки он к коллегии не обращался. Кстати, в конце прошлого года директор Эрмитажа Пиотровский обратился в Палату с просьбой не взыскивать с музея 17 миллионов рублей, использованных нецелевым образом. Ему даже удалось каким-то образом заручиться поддержкой нового профильного аудитора. Но речь идет в том числе о средствах, просто переведенных в подставные, несуществующие структуры. И на коллегии мне пришлось поставить вопрос: "По закону средства, использованные нецелевым образом, должны безусловно взыскиваться в бюджет или на усмотрение Счетной палаты?" Ответ известен - безусловно. И коллегия подтвердила требование о взыскании средств. Хотя правильнее бы взыскивать их не с музея, а с его руководителя. Но уголовное расследование до сих пор не ведется...
- И об этих решениях тоже ничего не сообщалось...
- Освещение результатов проверки по Эрмитажу - яркая иллюстрация механизмов деятельности наших СМИ. Сначала в нескольких изданиях было два или три материала, представивших действительно шокирующие данные по итогам проверки. Затем, похоже, по команде, практически во всех изданиях, по основным теле- и радиоканалам появилась обратная информация, защищающая руководство музея и дискредитирующая Палату. Понятно: ключевые нарушения осуществлялись по незаконным разрешающим письмам правительственных инстанций. Как высоко тянутся нити - ответ могло бы дать следствие, если бы оно велось. Мы же об этом можем судить лишь по степени скоординированности кампании в СМИ. И без малейшего намека на возможность дискуссии и рассмотрения дела по существу. Достаточно сказать, что из моего выступления по петербургскому РТР весь фрагмент по Эрмитажу был просто исключен, хотя у нас якобы нет цензуры. А из многочисленных опровержений, направленных нами в СМИ, опубликовано было лишь одно - в "Независимой газете". Если кто-то интересуется существом и масштабами выявленного в Эрмитаже - рекомендую эту, практически единственную публикацию (см. "НГ" от 15.04.2000).
- Почему же у нас такая безнаказанность?
- Говорят, что у нас не исполняются законы. Это неправда. У нас принимаются такие законы, что если украсть батон в булочной - в тюрьму, а если противозаконно изъять из бюджета миллиарды долларов или на те же миллиарды незаконно распорядиться госсобственностью, то никакого наказания за это вообще законом не предусмотрено. Чтобы за такое преступление посадить в тюрьму, надо доказать, что хотя бы рубль из этих денег положен себе в карман. А дурачков во власти не бывает. И корыстный мотив, как правило, недоказуем. Тем более что даже перечисление "Газпромом" в 96-м году средств в избирательный фонд по выборам президента именно тому лицу, которое, в свою очередь, освободило "Газпром" от обязанности перечислять дивиденды государству, у нас, в отличие от всего мира, корыстным мотивом не считается. Не абсурд ли?
- Абсурд. Но нас убеждают, что во всем мире прежде всего - презумпция невиновности?
- Верно - для гражданина, но не для должностного лица. Нигде в цивилизованном мире такой безнаказанной вольницы для президентов, членов правительства и чиновников нет. Только персональное принятие решений. И полная личная ответственность за нарушение закона. Если же доказан корыстный мотив - это отягчающее обстоятельство. Например, в Сингапуре для должностных лиц прямо установлена презумпция коррумпированности. Что такое Сингапур? Это очень маленькая страна, освободившаяся от колониальной зависимости всего тридцать пять лет назад, но валютные резервы которой существенно превышают весь федеральный бюджет огромной России.
- Почему-то в многочисленных теледискуссиях о наших проблемах о подобных подходах - ни слова?
- Удобнее все сводить к пустому обсуждению прямой взятки или обезличенного оттока капиталов за рубеж. У нас хорошо знают, кого приглашать на дискуссии, чтобы подвести к тому, что "все это очень сложно и однозначных ответов нет, но мы когда-нибудь их найдем"...
- Хотя ответы давно есть?
- На основании анализа результатов контроля и безнадежной переписки с прокуратурой мы четыре года назад выработали и направили в Думу предложения по изменению закона. Предложения - при детальном рассмотрении ситуации - очевидные.
Во-первых, установить полную, в том числе уголовную, ответственность должностного лица за незаконное распоряжение бюджетными средствами и госсобственностью, независимо от того, доказан ли корыстный мотив. Кстати, если говорить, насколько и в чем мы отстаем от Запада, так Наполеон в своей стране еще двести лет назад установил полную личную ответственность казначеев за каждый проходящий через их руки государственный франк. Во-вторых, лишить правительство права принимать решения (в том числе по управлению госсредствами и госсобственностью) в коллегиальной процедуре, когда за незаконное решение к персональной ответственности привлечь некого. И в-третьих, понимая, что зависимый от президента генпрокурор никогда не будет расследовать правонарушения его окружения или действия, осуществленные с санкции президента, не пытаться без толку менять "шило на мыло", но создать параллельно прокуратуре еще один (но независимый от президента) институт независимого расследования преступлений высших должностных лиц, как это есть в США и во Франции.
- Все это было разработано и предложено с приходом Степашина?
- Нет. Более трех лет назад.
- Я переспросила, так как встречаю в прессе утверждения, что наконец-то Счетная палата становится "вменяемой", что теперь в ней все делается "впервые", что теперь - не только контроль, но и анализ.
- Анализом занимались всегда. По результатам контроля аудиторы готовили проблемные доклады. По всем направлениям контроля для парламента вырабатывались предложения по изменению закона. Что же касается этих "впервые", то это вряд ли стоит комментировать всерьез...
- Хорошо. Казалось бы, перечисленные предложения вполне обоснованны. Что же с ними дальше?
- Обоснованны. Тем не менее - ничего. Мы находили депутатов, которые включались в эту работу, вносили законопроекты. Но дальше при всем, казалось бы, разнообразии представленных в Думе политических сил тем не менее не нашлось ни одной фракции, которая взялась бы не просто критиковать власть, но попытаться всерьез лишить ее права на произвол. Ни одной.
- Почему, как вы думаете?
- Прямо никто не ответит. Аргументы против оглашались устами "экспертов". Так, на заседаниях рабочей группы по поправкам в Уголовный кодекс один профессор повторял: "Нельзя - так всех мужиков пересажаем..." Я говорил: "При чем здесь мужики? Оговорено: "...если лицо занимает государственную должность..." Тогда другой профессор сказал прямо: "Если мы лазейки перекроем, они снова совершат переворот..."
Одни, памятуя о прежних реализованных и лишь намечавшихся попытках переворота, может быть, боялись. Ведь одно дело - власть лишь "смело критиковать", и другое - взять, да и на самом деле ей "перекрыть кислород", лишить права безнаказанно присваивать госсобственность, подвести под вероятное в будущем уголовное наказание. Это уже не невинные игры в оппозицию. Тут недалеко и до очередного отключения в парламенте канализации...
Иной мотив: лишив власть права на произвол, вы - как партия, группировка или влиятельный депутат - тем самым лишаете и себя возможностей что-то лоббировать. Торговаться с властью, например, при очередном проталкивании бюджета становится не о чем. А механизмы финансирования избирательных кампаний таковы, что после этого вам и в парламент больше уже просто не попасть...
Ну, а если вы надеетесь когда-нибудь сами прийти к власти, то что более заманчиво: быть президентом, ходящим по струночке, как, например, в США, или быть самодержцем земли русской, читай: что хочу, то и ворочу? Кто же будет пилить сук, на который мечтает влезть?
- Но при беззаконии вряд ли мы можем рассчитывать на инвестиции и экономическое развитие?
- Какое может быть развитие в стране, где, по утверждению бывшего генпрокурора, было документально установлено, что в ГКО играли высшие должностные лица государства и члены семьи президента? А в материалах Счетной палаты зафиксированы факты продолжения приема Минфином заявок на покупку ценных бумаг по прошествии официально установленного момента окончания приема этих заявок. И должностные лица, принимавшие эти решения о фальсификации конкурсной процедуры, - на свободе...
- Вы как-то говорили: "Несмотря на то, что сейчас уголовные дела не возбуждаются и незаконные сделки не расторгаются, тем не менее документы Счетной палаты "не горят" и могут быть востребованы позже". А вы не боитесь, что после вашего ухода самые серьезные материалы будут подвергаться ревизии, как это было восемь лет назад в Контрольном управлении президента, когда после вас назначили Алексея Ильюшенко? Ведь дела ни по Западной группе войск, ни по АККОР (Ассоциации крестьянских и фермерских хозяйств) новым руководством уже до логического конца не доводились? В Счетной палате на первую ласточку новых времен - повторную проверку по "Норникелю" - вы ответили "особым мнением", то есть пересмотр "без сучка и задоринки" не удался. А не будет вас - не будет даже особых мнений?
- Не хотелось бы. Но в жизни все возможно. И возможно даже, что мы об этом и знать не будем. С этой точки зрения, что бы ни происходило, важны не те или иные выводы, пусть даже трижды пересмотренные. Важно обеспечить сохранность первичных документов, на основании которых делаются выводы. И здесь вопрос не доброй воли, а наличия или отсутствия серьезной уголовной ответственности за утерю этих документов. Сегодня ее нет... А будут ли "особые мнения" - зависит от другого. Востребует ли независимый контроль за властью общество? Если востребует, то заработают и заложенные нами механизмы обеспечения объективности контроля.
- А часто ли лично вам приходилось заявлять особое мнение, не соглашаться с результатами той или иной проверки?
- Не соглашаться в той или иной степени - на каждой еженедельной коллегии. Это приходилось делать, разумеется, не только мне. И большинство вопросов удавалось решить, убедив членов коллегии или найдя приемлемый компромисс. Заявление же особого мнения - ситуация исключительная, когда речь идет о несогласии по крупному - с попыткой фактической фальсификации проверки или сокрытия ее результатов от общества. За шесть лет мне пришлось заявлять особое мнение порядка десяти раз, и всегда это касалось не мелких стрелочников, а действий высших должностных лиц государства. Но значение права на особое мнение тем не исчерпывается. Ведь маленьких и глупеньких в коллегии не было и нет. И сама необходимость прислушиваться к чьим-либо возражениям и корректировать отчет проистекала из нежелания допускать особое мнение, а значит - огласку ситуации и скандал. Но это работало лишь до тех пор, пока были СМИ, готовые эти особые мнения до людей доносить... Сегодня же вопрос уже о другом - о том, чтобы хотя бы на будущее эти механизмы сохранить.
- Им угрожает опасность?
- В Думу внесены законопроекты, смысл которых в том, чтобы сделать коллегию Счетной палаты не собранием четырнадцати независимых друг от друга должностных лиц, а командой, зависимой от председателя Палаты и президента страны.
Предлагается, чтобы председатель назначался по предложению президента, а заместитель и аудиторы - по предложению председателя. Плюс подотчетность Палаты президенту. Какие уж тогда особые мнения? Если это будет реализовано, то Счетная палата, которую мы создавали шесть лет назад - независимая от тех, чьи действия ей надлежит проверять, - превратится в Контрольное управление президента номер два... А зачем президенту их два? Одно можно упразднить. И всем сообщат о достигнутой таким образом экономии бюджетных средств...
- При таком парламенте, при таком его составе, мы не можем рассчитывать на улучшение ситуации?
- А откуда взяться другому составу, если в парламент при действующих механизмах финансирования избирательных кампаний и управления СМИ, прежде всего телевидением, приходят те, кто ангажирован коррумпированной властью и бизнесом, выросшим на связке с этой властью?
- И СМИ тоже не выполняют своей функции...
- На эту тему был характерный случай. На пресс-конференции Счетной палаты года три назад журналистом одного очень смелого и демократически ориентированного еженедельника задается вопрос: выявлено ли что-то по Управлению делами президента? Ответственный за это направление аудитор спешит заверить, что "ничего существенного". Мне приходится вмешаться: это личное мнение аудитора не соответствует содержанию утвержденных Коллегией отчетов по итогам проверок. И привожу ряд примеров незаконных действий, нанесших значительный ущерб государству. После чего в отчете о пресс-конференции в этом издании приводится вопрос и ответ лишь аудитора. Да еще и с заголовком типа "В Управлении делами - нарушений нет"... И понятно. Главный редактор этого издания с очень важным и одновременно всегда грустным видом (наверное, сосредоточен на думах о месте, роли и судьбах интеллигенции в России) в то время расхаживал по принадлежащему УД президента дачному поселку Усово, оплачивая проживание не по коммерческой стоимости.
Вот и вся цена нашего главного завоевания - свободы слова...
- На такие СМИ опереться невозможно...
- И речь не только о Счетной палате. Нынешний механизм управления СМИ выбил не из моих рук, но из рук общества такой важный для цивилизации инструмент препятствования сговору, как особое мнение. Будь то в Счетной палате, Конституционном суде или ином органе, где так называемая командная игра, сговор за спиной граждан - абсолютно недопустимы. Где право на публичное озвучивание и доведение до общества сути несогласия является одной из важнейших гарантий принятия объективных решений - не в интересах хозяев, равно будь то из Кремля или какого-то банковского дома, но в интересах всего общества.
- Кто-то видит "зажим демократии" в борьбе с НТВ, вы же считаете, что это произошло раньше?
- Конечно. В СМИ не принято давать кому-то извне говорить "не то" о коллегах по цеху. Но в одной из недавних публикаций ваш же главный редактор Виталий Третьяков, касаясь ситуации с НТВ, очень верно сформулировал проблему, указав на противоречие между функцией СМИ как института информирования общества и экономикой самих СМИ. И нет на страницах СМИ темы более закрытой... У нас выстроена система, в которой основные субъекты общественно-политического процесса не заинтересованы в наведении в стране порядка. Коррупция стала не внешним злом, но основой, стержнем всей государственно-политической системы. А если продается все, то неминуемо продаются и долгосрочные стратегические интересы страны. Тогда мы логично должны потерять и ядерное оружие, и природные ресурсы, и плюс - превратиться во всемирную свалку опасных отходов...
Но главная беда в том, что общество ситуации не осознает и пока не способно порочный круг разорвать.
- И что же? Вы видите эти проблемы, которые не решаются. И не только с поста зампреда Счетной палаты, а не решаются пока вообще. Но можно ли складывать руки? Может быть, был смысл остаться в Палате?
- Только если ради сохранения машины с мигалкой, госдачи и медобслуживания семьи. Но это - приговор себе в сорок лет.
- Любопытно, что на Совете Федерации кроме вашего заявления об отставке было роздано еще и обращение Степашина, напоминавшего сенаторам, чтобы они не забыли, что ваш срок заканчивается. Зачем потребовалось такое напоминание?
- За тем же, зачем рассмотрение результатов повторной проверки реализации соглашений о разделе продукции по добыче нефти на шельфе Сахалина, законченной еще в ноябре прошлого года, перенесли на момент, когда меня в Палате уже не будет. По сути это была допроверка, на которой я настоял полтора года назад, когда выяснилось, что не были изучены важнейшие первичные документы. "Да вы не волнуйтесь, мы вас на коллегию все равно пригласим!"
- И вправду пригласили?
- И вправду, но материалы так и не прислали.
- И вы не пошли?
- Конечно, нет. Все надо делать вовремя, когда имеешь полномочия - то же право на особое мнение. Если же тебя "переиграли", сумели затянуть вопрос до момента, когда у тебя уже нет прав, - что ж после драки кулаками махать? И тем более нет пользы сидеть на Коллегии, не имея заранее материалов и не разобравшись в них детально. Теперь я уже получу документы через депутатов и буду их изучать...
- И упустите время и возможность повлиять на ситуацию. Может, все-таки надо было остаться?
- Нет. Приносимая польза стала не соответствовать затратам сил и нервов, здоровья, наконец. Если вы занимаете должность одного из руководителей организации, то принимаете на себя ответственность не только за свои действия, но и за деятельность всей организации. И тогда должны быть рычаги воздействия на ситуацию. Пока был самостоятельный Совет Федерации, на который можно опереться, пока были СМИ, готовые так или иначе информацию до людей доносить, можно было и чего-то добиваться. Но ситуация изменилась. Посмотрите, что руками нижней палаты парламента сделали с его верхней палатой. Абсурд полнейший. Как бывший член Совета Федерации я хорошо представляю себе, о чем говорить с региональными лидерами, губернаторами. Но о чем говорить с их помощниками? А они ведь тайным голосованием будут назначать нам судей, решать вопросы войны и мира...
- Что же, все так безнадежно?
- В смысле ограничения права власти на произвол - пока да. Ведь в истории движение от абсолютизма к демократии шло не через выборность царей, которые, как известно, от того лучше не становятся, но через создание рядом с реальным правителем института представителей общества - парламента. И право на это завоевывалось с целью ограничения произвола властителя в тех вопросах, которые представлялись на тот момент актуальными, будь то на уровне ограничения его права без разбора сечь головы подданным, постепенно превращавшимся в граждан, или ограничение его права вольно залезать в казну, которая постепенно превращалась из его собственной, монаршей - в государственную. В этом смысле демократия без выборных президентов и даже с монархами - возможна. А вот даже с трижды избранными президентами, но без парламентов, или же с парламентами слабыми, марионеточными, карманными в руках у президентов или иных правителей - нет.
А у нас? От чего защищает общество парламент, допустивший в бюджете на нынешний, 2001 год небывало нецивилизованную норму статьи 113, разрешающую правительству давать дотации и субсидии предприятиям и организациям всех форм собственности - переводить бюджетные средства в частные лавочки?
- Если со стороны общества воздействие на власть сейчас нереально, может быть, оно возможно изнутри самой власти?
- Бывают исключения из правил. Ведь говорил же Сократ, что счастливые люди - философы: они единственные, кто, если отменить все законы, будут продолжать жить, как и жили. Конечно, он имел в виду истинных философов - людей, живущих сообразно своему духовному содержанию, а не в зависимости от того, какие возможности им предоставляются извне... Получить в нашей стране власть - это оказаться выше всех законов: никто по рукам дать не смеет. Велика ли вероятность, что у власти окажется такой философ? Это не означает, что люди прекратят радоваться солнцу, рожать и растить детей. И от общемирового прогресса нам что-то перепадет...
Возможно, нам на какое-то время повезет с правителем, и он станет проводить ответственный и национально ориентированный курс. Но надолго ли? Чтобы везло каждый раз - это и теоретически невозможно. А ведь в современном мире каждый потерянный год - невосполнимая утрата и сдача позиций в общемировом соревновании за место под солнцем...
- А чего можно ожидать от нынешнего президента?
- Всего. Ведь изначально не мы его выбрали. Выбор сделали Ельцин и его окружение, поставив перед преемником, надо полагать, весьма четко определенные задачи. И вряд ли среди них фигурировала такая, как обеспечение торжества закона и справедливости в каком бы то ни было понимании. А чем мы так отличились, что такое хорошее сделали, чтобы нам так повезло, чтобы преемник в душе имел свои иные приоритеты, соответствующие нашим интересам? Или того, что он - человек неглупый и понимает, кому, что и когда говорить, достаточно, чтобы увериться в везении?
- Вы считаете, что для оптимизма оснований нет?
- Я бы сказал так: если нам с президентом все-таки повезло, то есть, если он станет наводить порядок в управлении госсобственностью и бюджетом, в финансовой системе и Центробанке, возвращать под контроль страны стратегические природные ресурсы и изымать в пользу общества природную ренту, ограничивать возможности спекулятивных сделок на финансовых рынках и выводить страну из долговой кабалы, то тогда повезло нам по-крупному. А уж если нам не повезло, а точнее, если все идет по плану, в полном соответствии с логикой преемственности, то и не повезло нам - тоже всерьез и надолго.
- На что же рассчитывать?
- Если иметь в виду трезвый расчет - не на что. Можно только надеяться.
- На что же надеяться?
- На то, что если нам и не слишком повезло, есть тем не менее некая логика власти. Ведь никому не интересно быть президентом чего-то эфемерного, фактически не существующего или разваливающегося на глазах. Это во-первых. Во-вторых, президентом стал человек, воспитанный изначально как государственник, представляющий себе картину скрытых мировых холодных войн, больших и малых конфликтов интересов, в разрешении которых в средствах никто себя особенно не стесняет. И здесь либеральные иллюзии неуместны, равно как и представления о добрых дядях за рубежом, заинтересованных в том, чтобы мы стали сильными и самостоятельными. И в-третьих, те, кто привел нынешнего президента к власти, неделикатно возгордились своей ролью. Это любого самолюбивого человека должно тяготить, вызывать желание тем или иным образом сбросить с ног колодки обязательств.
Но на кого в этом случае президент сможет опереться? Реального среднего класса в стране нет. Пролетариата, демонстрирующего высокий уровень сознания и способность к солидарным действиям, тоже нет. Но есть весьма мощное внешнее давление прежде всего со стороны единственной на данный момент в мире сверхдержавы. Плюс - со стороны своих олигархов. Этому давлению придется либо подчиниться, как это делал прежний президент, и тем окончательно похоронить страну, либо противостоять, что будет очень непросто и потребует мощной поддержки внутри страны.
- И к какому выводу подталкивают вас те действия президента, которые мы все наблюдаем?
- До сих пор президент занимался одним - концентрацией в своих руках полноты власти. Причем полноты, выходящей далеко за рамки нормального для демократического государства. Хорошо это или плохо? Неоднозначно. Вот то, что он не встречал сопротивления, - плохо. Но чего ожидать в стране, всего семь лет назад безропотно стерпевшей расстрел собственного парламента? Если что-то ценное валяется на дороге - оно неминуемо будет подобрано. Власть - штука ценная и на дороге валяться не должна. И если полномочия отдаются без боя, подобрать их - естественно. Иначе при слабом обществе они достанутся другим сильным - транснациональным корпорациям, оргпреступности и т.п. А вот как президент власть использует - будет зависеть от того, на кого он сможет опереться.
- Бытует легенда, что сейчас - в конце марта - должен закончиться срок контракта президента с бывшим президентом и его "семьей", после чего Путин станет более свободен в кадровых вопросах и соответственно в том, какую политику проводить. И вот тогда-то на первые роли выйдут государственники...
- Как человек не придворный, в подобные тайны не посвящен. Но зададимся вопросом: а ради чего те или иные силы станут президента поддерживать? Вы верите, что часть ближайшего окружения теперь уже нового президента, которую относят к государственникам, готова работать в поте лица только ради наступления светлого будущего - диктатуры закона, - довольствуясь тремястами долларами в месяц и соцобеспечением, заканчивающимся сразу после ухода с должности? А если нет, то сможет ли президент на это окружение опираться, а точнее, в каких своих действиях - сможет, а в каких - они его не поддержат? Одного-двоих альтруистов на важные функции найти можно. Но на все ключевые посты - не хватит. Нужно мотивировать. Как? Вот именно здесь и проходит водораздел между дорогой в цивилизацию и скатыванием в варварство. И между построением своего государства, защищающего свои национальные интересы, и государства фиктивного, марионеточного, не являющегося на самом деле формой эффективной и добровольной самоорганизации жизни общества.
Почему Ельцин был так дорог и олигархическим группам, и верхушке бюрократии, и их обслуге? Почему они искренне не за страх, а за совесть боролись за его переизбрание? Потому, что он действительно был гарантом - гарантом их безнаказанности, что бы они ни делали, как бы ни разворовывали, ни загоняли без всякой нужды в безнадежные должники и ни уничтожали страну.
Почему Ельцин был так дорог Западу? Потому, что он был гарантом того, что Россия и дальше будет разваливаться, а значит, не будет ни в чем ни для кого (кроме уличных попрошаек) конкурентом.
Пойдет ли Путин по иному пути или будет преемником и в этом? Слова ведь говорились хорошие, но год уже прошел. И те, кто в наибольшей степени дискредитировал себя, в том числе сдачей наших стратегических позиций по ключевым направлениям, - все на высоких постах на важнейших полугосударственных предприятиях-монополистах...
На что, на кого президент собирается опираться в будущем? Не по фамилиям, но на какие механизмы мотивации? Законные и легальные, стимулирующие работу на государство, а не "налево"? Или, как это делалось до сих пор, на тайную от общества и по существу противозаконную "раздачу слонов", в результате чего все оказываются связаны одной цепью соучастия в преступлениях против своей страны...
Каков будет выбор президента? Если же выбор уже сделан, если первая ласточка наших бюджетных инноваций - вышеупомянутая статья 113 Закона о бюджете - один из элементов новой формы старого механизма обеспечения себе прочной опоры, тогда вряд ли мы в ближайшей перспективе можем рассчитывать на что-то разумное и достойное. Тогда - все та же диктатура закона джунглей и дальнейшая деградация страны.
Дарья Гармоненко 
