Загадки японской кампании

Агитационный плакат, выпущен к началу кампании.

ВПЕРВЫЕ Советский Союз заявил о намерении вступить в войну против Японии на Тегеранской встрече. На пленарном заседании 28 ноября 1943 г. во время обсуждения хода военных действий на Тихом океане Сталин заявил, что для проведения успешных наступательных операций против японских войск Советский Союз должен увеличить свои силы на Дальнем Востоке по крайней мере в 3 раза, что стало бы возможным после капитуляции Германии. "Тогда - общим фронтом против Японии", - заключил Сталин.

Спустя два года на Ялтинской конференции высшие руководители США, Великобритании и СССР оформили эти договоренности в секретном соглашении, по которому Москва обязалась присоединиться к союзникам в войне на Тихом океане через два-три месяца после капитуляции Германии при условии, в частности, "возвращения Советскому Союзу южной части острова Сахалин и всех прилегающих к нему островов... передачи Советскому Союзу Курильских островов".

	Группа японских генералов, взятых в плен в районе города Муданьцзян.

Окончательно основные принципы политики союзников в отношении Японии были сформулированы в Потсдамской декларации, подписанной 26 июля 1945 года США, Англией и Китаем. 8 августа 1945 г. к декларации официально присоединился и Советский Союз, что явилось официальным основанием для начала войны с Японией.

В Потсдамской декларации говорилось, что "навсегда должны быть устранены власть и влияние тех, которые обманули и ввели в заблуждение народ Японии, заставив его идти по пути всемирных завоеваний", и что ликвидирован "безответственный милитаризм". В декларации подтверждалось, что "должны быть выполнены" условия Каирской декларации об ограничении японского суверенитета островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю и Сикоку и теми менее крупными, "которые мы укажем". Союзники провозглашали решимость подвергнуть строгому наказанию военных преступников и потребовать от японского правительства устранения всех препятствий к возрождению и укреплению демократических тенденций в японском обществе. Они обещали также, что "будут установлены свобода слова, религии и мышления, а также уважение к основным человеческим правам". В декларации отмечалось, что для достижения указанных целей территория Японии будет оккупирована, но "оккупационные войска союзников будут отведены из Японии, как только будут достигнуты эти цели и как только будет учреждено мирно настроенное и ответственное правительство в соответствии со свободно выраженной волей японского народа". При этом десятая статья Потсдамской декларации гласила о том, что японские вооруженные силы после их полного разоружения "могут возвращаться на родину и вести мирную жизнь".

Отмечая важность участия СССР в войне, начальник штаба армии США генерал Маршалл констатировал, что именно это участие может оказаться решающей акцией, которая вынудит Японию капитулировать.

Объективно вступление в войну Советского Союза отвечало интересам стран-союзниц и становилось важнейшим условием для скорейшего окончания Второй мировой войны. Но одновременно с этим Советский Союз, вступая в войну, имел на то достаточно весомые основания военно-оборонительного характера и преследовал жизненно важные геополитические цели.

Как вытекает из ялтинских договоренностей, речь шла о присоединении к советской территории Южного Сахалина, который был захвачен Японией в итоге Русско-японской войны, а также Курильских островов. Более того, в секретные стратегические планы советского руководства входила и оккупация острова Хоккайдо.

Нет сомнений в том, что Сталин рассматривал высадку советских войск на Хоккайдо, где располагался штаб 5-го фронта Квантунской армии, отвечавшего за оборону Южного Сахалина, Курильских островов и Хоккайдо, как акцию, имевшую не только военное значение, но и далеко идущие политические последствия. В частности, некоторые японские исследователи указывают на якобы имевшийся тайный план советского лидера после оккупации советскими войсками Хоккайдо придать этой территории статус социалистической республики и назначить на пост ее руководителя своего выдвиженца из числа высокопоставленных японских военнопленных, проявивших лояльность к СССР.

В связи с такими геополитическими ориентирами, несмотря на то, что согласованная в последние дни Потсдамской конференцией линия разграничения советских и американских Вооруженных сил проходила севернее Хоккайдо, советское военно-политическое руководство еще в начале 1945 года дало указание Генштабу Красной армии разработать план стратегического развертывания советских войск на Дальнем Востоке с учетом высадки советского десанта на Хоккайдо. Он предусматривал проведение Маньчжурской стратегической наступательной операции, Южно-Сахалинской наступательной операции, Курильской десантной операции и десантной операции на северную часть Хоккайдо до линии, идущей от города Кусиро до города Румоэ. По мнению российских исследователей, названный рубеж мог быть лишь ближайшей задачей десантной операции на Хоккайдо. Решение ее определило бы последующую задачу советских войск. В случае соответственно сложившейся военно-политической обстановки (например, отказ Японии от безоговорочной капитуляции) "принятие решения на последующую задачу войск, высадившихся на острове Хоккайдо, не заняло бы много времени". Разработка этих планов не противоречила договоренностям с союзниками, в которых предусматривалось, что в зависимости от обстановки граница советской зоны ответственности могла быть изменена по согласованию с командованием Вооруженных сил США.

Сразу же после конференции в Ялте Кремль приступил к подготовке дальневосточной кампании: начал переброску войск и боевой техники на Дальний Восток, переправил туда большое количество автомашин, паровозов, топлива и емкостей для его хранения, пополнил Тихоокеанский флот десантными судами, тральщиками, катерами и т.д. Крупные работы проводились по подготовке краев и областей Дальнего Востока к военным действиям, по перестройке всего народного хозяйства на военный лад.

26 и 27 июня 1945 года в Кремле состоялось заседание Политбюро ВКП(б) и советского правительства, посвященное подготовке Красной армии к войне с Японией. На совещании присутствовали Сталин, Молотов, Вознесенский, Хрущев, военачальники, офицеры Генштаба и штабов фронтов на Дальнем Востоке.

Десантную операцию на Хоккайдо предполагалось начать после разгрома японских войск на территории Южного Сахалина. 18 августа, накануне переброски войск на Сахалин, намеченной на 20 августа, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Советского Союза Василевский, учитывая политическую значимость предстоящей операции, направил шифрограмму членам Ставки Верховного главнокомандования Булганину и Антонову, однако ответа в течение двух дней не получил.

Это обстоятельство тем не менее не приостановило необходимых приготовлений, о чем Василевский докладывал Верховному главнокомандующему. В одной из его шифровок от 20 августа 1945 года на имя Сталина, в частности, говорится: "В настоящее время я и командование первого Дальневосточного фронта серьезно заняты подготовкой десантной операции на остров Хоккайдо. Сейчас ведем морскую разведку, готовим авиацию, артиллерию, пехоту и транспортные средства. С Вашего разрешения морскую операцию здесь начнем немедленно после занятия южной части Сахалина".

20 августа 1945 года Сталин подтвердил свое указание подготовить 87-й стрелковый корпус для участия в десантной операции на остров Хоккайдо. И маршал Василевский, выполняя указания Ставки Верховного главнокомандования, в тот же день приказал командующим войсками 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, командующему Тихоокеанским флотом и командующему Военно-воздушными силами на Дальнем Востоке быть готовыми к проведению операции на Хоккайдо к исходу 23 августа 1945 года.

Однако сложившаяся на фронте ситуация внесла коррективы в эти планы. Анализ событий и документов показывает, что десантная операция на Хоккайдо могла быть проведена не ранее 24-25 августа 1945 года в связи с затянувшимися боевыми действиями в рамках Южно-Сахалинской и Курильской операций, связанными с упорным сопротивлением японских войск.

Однако до наступления этих реальных сроков еще более кардинальные коррективы в план стратегического развертывания советских войск на Дальнем Востоке внес сам Верховный главнокомандующий. В первой половине дня 22 августа он отдал приказ маршалу Василевскому о приостановке подготовки к высадке советского десанта на Хоккайдо, который был сразу же доведен шифротелеграммой до сведения главкома ВМФ СССР адмирала флота Кузнецова и командующего Тихоокеанским флотом адмирала Юмашева. Приказ, в частности, гласил: "От операции по десантированию наших войск с острова Сахалин на остров Хоккайдо необходимо воздержаться впредь до особых указаний Ставки. Переброску 87-го стрелкового корпуса на остров Сахалин продолжить". Вслед за этим 27 августа начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал-полковник Иванов разослал приказ Главкома: "Во избежание создания конфликтов и недоразумений по отношению союзников категорически запретить посылать какие бы то ни было корабли и самолеты в сторону о. Хоккайдо".

Возникает вопрос: почему десантная операция на Хоккайдо была Сталиным отложена, а затем вовсе отменена? Эту проблему до сих пор решают историки и публицисты, открывая шаг за шагом все новые архивные материалы, а в большей мере исходя из анализа и обобщения сложившейся военно-политической и оперативной обстановки на Дальневосточном театре военных действий во второй половине августа 1945 года.

На наш взгляд, не менее продуктивной представляется версия произошедших исторических событий, связанная не столько с изменениями стратегических планов советского руководства, продиктованными ожесточенным сопротивлением японских войск и срывом намеченных сроков завершения Южно-Сахалинской и Курильской операций, сколько с развитием отношений со странами-союзницами и в первую очередь с США.

Как известно, между Сталиным и президентом США Трумэном велась переписка по деталям капитуляции и пленения Квантунской армии. 15 августа Советскому Союзу был предложен подготовленный американцами "Общий приказ # 1", согласно которому "старшие командующие и все наземные, морские, авиационные и вспомогательные силы, находящиеся в пределах Маньчжурии, Кореи севернее 38 градусов северной широты и на Карафуто (Сахалин) должны сдаться Главнокомандующему советскими Вооруженными силами на Дальнем Востоке".

Сталин предложил внести поправки в этот документ: "Включить в район сдачи японских Вооруженных сил советским войскам все Курильские острова, которые, согласно решению трех держав в Крыму, должны перейти во владение Советского Союза. Включить в район сдачи японских Вооруженных сил советским войскам северную половину острова Хоккайдо... Это положение имеет особое значение для русского общественного мнения. Как известно, японцы в 1919-1921 гг. держали под оккупацией весь советский Дальний Восток. Русское общественное мнение было бы серьезно обижено, если бы русские войска не имели района оккупации в какой-либо части собственно японской территории".

Однако отношения между союзниками уже дали трещину. Трумэн не счел нужным положительно реагировать на обращения советской стороны, видя в них далеко идущие геополитические планы советского руководства. Его жесткий и однозначный ответ сводился к тому, что генерал Макартур будет использовать символические союзные вооруженные силы, которые, конечно, будут включать и советских военных для временной оккупации такой части собственно Японии, какую он сочтет необходимым оккупировать.

16 августа 1945 года Трумэн подписал директиву SWNCC 70/5, которая решила послевоенную судьбу Японии: раздела на оккупационные зоны по "германской формуле" не будет, страна целиком станет контролироваться американскими войсками. Тем самым президент США упразднял документ JWPC 385/1, подготовленный объединенным комитетом военных планов Министерства обороны. В нем предусматривалось расчленение Японии на пять оккупационных зон союзных держав-победительниц. Хоккайдо и северо-восточные районы Хонсю предполагалось передать под контроль СССР. На четыре сектора предполагалось разделить и Токио: американский, советский, китайский и английский.

В мемуарах генерала Макартура так комментируются эти события: "Русские стали сразу же проявлять беспокойство. Они потребовали, чтобы их войска могли оккупировать Хоккайдо... и таким образом расколоть Японию на две части. Другим требованием было, чтобы их войска не только не находились под контролем Верховного главнокомандующего (Макартура. - Е.К.), но и были совершенно независимы от его власти. Я решительно отказался".

Стратегическая цель, которую США ставили в отношении Японии на заключительном этапе войны и во время оккупации, состояла в том, чтобы отстранить или по крайней мере свести до минимума возможность других государств, и в первую очередь Советского Союза, принимать участие в разработке оккупационной политики и контроле за ее осуществлением. США по прямому указанию Трумэна стремились избежать повторения "опыта Германии" в Японии, отстранить от участия в оккупации советские войска, а заодно и других союзников.

Следует отметить, что еще до капитуляции Японии, но и в тот момент, когда ее поражение становилось все более очевидным, в правительственных кругах США укреплялась тенденция единолично воспользоваться плодами победы и, как впоследствии писали об этом американские исследователи, стремление "сделать оккупацию Японии чисто американским предприятием".

С этой целью Вашингтон всеми силами стремился создать впечатление, что США сыграли основную роль в победе над Японией и поэтому имеют все основания единолично осуществлять оккупацию. Эту же цель преследовали и атомные бомбардировки, которые должны были продемонстрировать Японии мощь США, оказать сдерживающее влияние на СССР.

Предвосхищая возможность создания органов по определению политики оккупации Японии и контроля за ее выполнением из числа стран-союзниц, спустя всего четыре дня после капитуляции Японии, президент США одобрил документ под названием "Основные принципы политики США в отношении Японии в начальный период оккупации", которым должны были руководствоваться все гражданские и военные американские органы в своей деятельности в Японии.

В "Основных принципах" указывалось, что "участие в оккупации вооруженных сил других государств, игравших ведущую роль в войне против Японии, будет приветствоваться", но что они будут подчинены верховному главнокомандующему, назначаемому Соединенными Штатами. Ему вменялась в обязанность по возможности считаться с мнением других государств, но, как подчеркивалось в документе, "в случае каких-либо расхождений во взглядах между ними предпочтение будет отдаваться политике Соединенных Штатов". Эти события стали началом многолетней холодной войны на Дальнем Востоке и, в определенной степени, повлияли на судьбу японских военнопленных, ставших последними пленниками Второй мировой войны.

В пользу этой версии говорит и кардинальная смена политического решения советского руководства относительно дальнейшей судьбы взятых в плен бывших военнослужащих Квантунской армии. Именно утром 16 августа, когда об отказе Трумэна относительно раздела Японии по "германской формуле" еще не знали в СССР и по-прежнему готовились к оккупации Хоккайдо, рассчитывая при этом на соблюдение предварительных договоренностей со стороны союзников, в адрес маршала Василевского поступил приказ, подписанный Берия, Булганиным и Антоновым.

В этом приказе было четко определено - военнопленные японо-маньчжурской армии на территорию СССР вывозиться не будут, что полностью соответствовало духу Потсдамской декларации. В шифровке на имя Василевского, в частности, говорилось: "Военнопленные японо-маньчжурской армии на территорию СССР вывозиться не будут. Лагеря с военнопленными необходимо организовать, по возможности, в местах разоружения японских войск. Лагеря организовать распоряжениями командующих фронтами, выделив для их охраны и конвоирования военнопленных необходимое количество войск. Питание военнопленных производить применительно нормам, существующим в японской армии, находящейся в Маньчжурии, за счет местных ресурсов. Для организации и руководства вопросами, связанными с содержанием военнопленных в лагерях, от НКВД СССР командирован начальник Главного управления НКВД по делам военнопленных генерал-лейтенант Кривенко с группой офицеров".

Не успело это распоряжение в полной мере вступить в силу, как 23 августа ГКО во главе со Сталиным принимает Постановление "О приеме, размещении и трудовом использовании военнопленных японской армии", в котором говорилось о направлении 500 тысяч японских военнопленных на принудительные работы в Советский Союз. Таким образом, в течение недельного срока (с 16 по 23 августа) советское руководство выработало совершенно иной политический курс в определении судеб пленных японских солдат и офицеров, пойдя на сознательное нарушение недавно изданного приказа и своих союзнических обязательств, вытекающих из Потсдамской декларации. По всей видимости, это была неделя еще не совсем утраченных надежд на переговоры с союзниками с целью корректировки политической линии США, отвечающей интересам СССР, очередная и последняя своего рода сознательно взятая пауза с расчетом на изменение ситуации на театре военных действий и пользу Москвы.

Сталин мучительно для себя выжидал компромисса в диалоге с Трумэном. И, по-видимому, лишь полностью убедившись в неизменности позиции США и полной бесперспективности для СССР настаивать на оккупации Хоккайдо 22 августа отдал приказ о приостановке подготовки к высадке советского десанта на территорию Японии. А 23 августа, как бы беря реванш за огромное политическое поражение, которое в значительной мере нарушало его планы послевоенного устройства Японии, советский лидер принимает решение об использовании японских военнопленных на хозяйственных объектах в СССР.

Что это было: политический вызов союзникам, и в первую очередь США, и своего рода репарация за несостоявшуюся оккупацию японских земель или сознательный и заранее запланированный советским лидером маневр по вливанию в разрушенное народное хозяйство страны дешевой рабочей силы?

С другой стороны, судя по имеющимся архивным документам, Постановление ГКО от 23 августа поступило в распоряжение Виноградова - заместителя Главкома войсками Дальнего Востока по тылу лишь 2 сентября. Невольно возникает очередной вопрос, и ответ на него пока также из области гипотез. Возможно, Сталина еще одолевали сомнения и надежды на изменение ситуации в пользу СССР, а может быть, это объясняется какими-то иными причинами, в том числе закулисными переговорами с японцами? Этот вопрос все еще остается загадкой истории, и ее разгадка таится в архивных документах, которые хранятся в российских архивах под грифом "секретно".

Не так давно японским исследователям волею судеб попал в руки важный исторический документ - текст секретного письма Ставки Верховного командования Японии в адрес маршала Василевского, датированного концом августа 1945 года. В нем - ряд предложений японской стороны в связи с предстоящим подписанием Пакта о капитуляции Японии и определением условий ее оккупации. Этот документ, как и обнаруженные в архивах японские шифротелеграммы этого времени, свидетельствует о том, что и на сей раз Токио, как и в апреле 1945 года, когда речь шла о возможном посредничестве СССР в достижении мира между Японией, с одной стороны, и США и Великобританией, с другой, не оставлял надежды втянуть нашу страну в свою дипломатическую игру.

Одним из главных вопросов, по мнению японских исследователей, была судьба японского императора, которого неминуемо ждала участь военных преступников. Взамен на спасение его жизни японцы готовы были идти на самые неожиданные уступки в пользу СССР.

Среди прочих японских инициатив в упомянутом письме содержалось предложение использовать японских военнопленных в качестве рабочей силы вплоть до лишения их японской национальности, если это будут диктовать интересы советского руководства. Этот документ, опубликованный накануне заседания Большой семерки в Токио в 1993 году, имел в Японии эффект разорвавшейся бомбы. До этого времени японское общественное мнение было настроено исключительно на осуждение СССР в одностороннем порядке как нарушившего Потсдамскую декларацию. Теперь же немалая доля ответственности за трагическую судьбу почти 600 тысяч японских военнопленных переходила и на высшие круги японского руководства того времени.

История - не только прошлое, она определяет настоящее и будущее. Будущее российско-японских отношений - в восстановлении исторической правды и международных договоренностей. А поэтому работы для российских и японских историков - непочатый край, и лучше всего работать вместе.