Манипулятивная демократия

	Рисунок Вадима Мисюка

ОДИН из главных результатов парламентских выборов - утверждение Владимира Путина как практически безальтернативного кандидата на пост президента, как политика, абсолютно доминирующего в политической жизни России. Движение "Единство" с никому неизвестной программой, с никому неизвестными кандидатами получило неожиданно для всех 23% голосов только по одной причине - оно твердило о себе на всех углах как о "партии Путина".

"Союз правых сил", символами которого являются Анатолий Чубайс, Егор Гайдар и Сергей Кириенко - лидеры всех рейтингов негативной популярности, неожиданно для большинства оказался на четвертом месте в парламентской гонке с восемью процентами голосов. Это произошло после того, как Владимир Путин милостиво разрешил лидерам СПС использовать его имя в предвыборной кампании.

Губернаторы, которые еще недавно создали коалицию "Вся Россия" в поддержку Евгения Примакова, сегодня соревнуются в выражении верноподданнических чувств Владимиру Путину, заявляя: "С Путиным нам по пути!"

Дискуссия в связи с президентскими выборами идет не о том, кто победит, а о том, в каком туре победит Путин.

При этом Путин ведет очень жесткую линию в Чечне на абсолютную военную победу и безоговорочную капитуляцию всех сепаратистских военных формирований. Он не боится конфликтов с Западом, а напротив, заявил об увеличении военных расходов в 2000 году на 80%. Еще полгода назад все это казалось невозможным. Казалось невозможным, что после нескольких лет чеченского синдрома поражения можно опять ввести войска в Чечню, можно сделать эту войну популярной и добиться в ней победы. Казалось невозможным, что Кремль сможет добиться формирования проправительственного большинства в Госдуме.

Казалось невозможным, что молодой, никому не известный бывший полковник КГБ, делавший карьеру в основном в аппаратах спецслужб, станет наследником Ельцина. Казалось невозможным, что ставленник Кремля сможет превзойти по популярности всех оппозиционных политиков вместе взятых.

Но все это произошло. Это было неожиданно, однако парадоксальным образом все это давно ожидалось.

Если взглянуть на различные концепции переходного периода в посткоммунистической России, то можно выявить несколько общих характеристик. Предполагается, что для успешного осуществления реформ посткоммунистический лидер установит режим, в числе характеристик которого будет:

1. Высокая степень использования авторитарных институтов в сочетании с демократическими. Поэтому активное использование Кремлем административного и информационного ресурсов для парламентской победы прокремлевского "Единства", складывающийся режим личной власти Владимира Путина, другие авторитарные тенденции в их мягком варианте, в сочетании, переплетении с демократическими институтами - это давно предсказывалось и ожидалось исследователями.

2. Активное использование Владимиром Путиным патриотической риторики, подчеркивание независимости России от Запада - все это также ожидалось как грядущее восхождение к власти русских националистов.

3. Усиление роли спецслужб и армии для большинства исследователей оказалось не столько неожиданным, сколько запоздалым. Они ждали этого с 1990 года. Поэтому, кстати, поражение ГКЧП в 1991 году для западных наблюдателей было неожиданным. По всем тогдашним теориям выходило, что военные должны были прийти к власти еще в 1991-м.

4. Усиление роли государства также считалось весьма вероятным, отвечающим как многовековой традиции России, так и необходимости преодоления хаоса, возникшего в результате распада СССР.

Поэтому Александр Лебедь казался очень перспективным кандидатом на пост преемника Ельцина. Ведь в своем имидже он представлял тенденции, которые предсказывались многими исследователями как ведущие для постельцинской России: харизматический лидер, опирающийся на армию и проводящий авторитарную модернизацию в измученной годами хаоса стране, население которой с пониманием относится к усилению роли государства, а национализм при этом выполняет интегрирующую общество роль, наполняет идеологический вакуум, оставшийся после крушения коммунистической идеи и неспособности либералов создать гражданское общество и добиться быстрого успеха непопулярных реформ.

Но таким лидером оказался не Александр Лебедь, пугавший элиту непредсказуемостью, а Владимир Путин, вынырнувший из политического небытия для того, чтобы реализовать тенденции, давно предсказанные постельцинской России:

- в политике - смесь авторитаризма в форме режима личной власти и демократических институтов;

- в экономике - жесткий дирижизм со стороны государства в базисных отраслях при одновременном укреплении институтов частной собственности в остальной части экономики;

- в идеологии - умеренный национализм;

- в кадровом отношении - опора на армию, спецслужбы и современный бизнес, готовый поддержать жесткую власть во имя экономического прогресса.

Такой режим назывался многими политологами, исследовавшими процессы перехода от авторитарного режима к демократии, управляемой демократией. Симптоматично, что в недавней статье в "НГ" ее главный редактор Виталий Третьяков употребил тот же термин. Да, действительно, на смену смеси демократии, авторитаризма и анархии в горбачевско-ельцинской России приходит управляемая демократия как сочетание авторитарных и демократических политических инструментов.

Борис Ельцин не смог изменить траекторию движения страны, предсказанную многочисленными исследователями. Он смог лишь затормозить ее, продемонстрировав миру удивительный симбиоз режима личной власти и хаоса, анархии, что многим казалось демократией.

Конечно, демократия и анархия имеют очень важное общее качество - свободу. Но при демократии существуют и законы - общие правила игры, которые делают свободу защищенной и гарантированной для всех. При анархии свободой пользуются только самые сильные, и притом почти неограниченной свободой. Слабым достаются в удел прозябание и страх. Каждый может попробовать сравнить, чего больше в современной России - законов или свободы.

Современная Россия представляет собой сочетание, которое может быть выражено в упрощенной схеме так: 1/3 - авторитаризм, 1/3 - демократия, 1/3 - анархия. Ельцин своей титанической силой смог шесть лет удерживать страну в этом неестественном состоянии. После его ухода мы увидели, как усталая страна в течение нескольких месяцев отказалась от анархии и как устанавливается режим управляемой демократии.

Можно уже сейчас выделить несколько основных черт управляемой демократии:

1. Режим личной власти Владимира Путина, который, как мы надеемся, в силу своей вестернизированности, современности будет реализовывать личную власть по модели де Голля и не польстится ни на латиноамериканскую модель военного диктатора, ни на среднеазиатскую модель восточного деспота, ни на традиционную для России модель византийского императора. Черты режима личной власти уже сейчас видны в той преданности, с которой российская элита ищет расположения "Владимира Владимировича".

2. Парламент будет существовать, однако со временем в нем будет сформировано стабильное проправительственное большинство в обеих палатах. При этом депутатам и обществу вряд ли можно надеяться на усиление власти парламента. Путин уже заявил о том, что нецелесообразно изменять Конституцию в части распределения власти между президентом, правительством и парламентом.

3. Своеволие губернаторов и президентов национальных республик будет укрощено. Региональные полуавтономные политические режимы, многие из которых, прежде всего автономии, давно уже превратились в авторитарные анклавы, подавляющие всякую свободу, будут ликвидированы. Для осуществления единства политико-правового пространства России власть, видимо, будет вынуждена пойти на отмену прямой выборности губернаторов.

4. Партийная система, видимо, будет упрощена: дело идет к формированию двухпартийной системы. Речь идет не о такой двухпартийной системе, при которой, как в США и Великобритании, одна партия сменяет другую, а такой, которая существовала в Италии и Японии в течение почти трети века после Второй мировой войны: правящая правоцентристская партия, в рамках которой идет борьба между различными фракциями за контроль над правительством, и оппозиционная партия левого толка без всяких шансов на приход к власти. Остальные партии при этом, конечно, не будут запрещены, но будут маргинализированы, отброшены на обочину совместными усилиями официально правящей и официально оппозиционной партий. Именно создание такой системы лежит в основе странного на первый взгляд альянса между проправительственной коалицией и коммунистами в Госдуме в момент раздела основных постов.

5. Выборы большей частью сохранятся. Сохранится и конкуренция, и относительно честный подсчет голосов. При этом победитель по преимуществу будет известен заранее, потому что для его поддержки сосредоточатся основные финансовые, информационные и административно-политические ресурсы.

6. Гражданские свободы большей частью сохранятся. Будет ограничено лишь одно очень важное право - создать мощную политическую организацию, способную бросить реальный вызов существующей системе, партии власти. Печальная судьба ОВР, которая была раздавлена, разгромлена кремлевской группировкой, - это урок для всех будущих оппозиционеров, претендующих на высшие посты через противостояние с властью.

7. Средства массовой информации большей частью сохранятся негосударственными, возможно, доля частных СМИ даже увеличится. Однако власти будут осуществлять жесткий контроль над основными СМИ через финансово-политический контроль над их владельцами и через административно-экономический контроль владельцев СМИ над журналистами. СМИ будут играть важнейшую роль в реализации российской модели управляемой демократии, в которой более важную роль будут играть средства манипуляции, а не репрессии.

8. В духовной сфере мы будем наблюдать попытку сформировать некоторую официальную государственную идею. Это будет вряд ли какая-то систематизированная идеология. Скорее мы увидим конгломерат банальных идей, сочетающих в себе консерватизм как оправдание существующего порядка вещей; прогрессизм как тpeбoвaниe к каждому гражданину активно участвовать в модернизации страны; социальный патернализм как обоснование роли государства; патриотизм как идею, консолидирующую общество. Владимир Путин уже сформулировал многие положения этой идеологии в своей программной статье, хотя и в достаточно абстрактной форме. Видимо, постепенно сложится какая-то система трансляции этой официальной идеологии через средства массовой коммуникации. Нет сомнения, что для России, с ее огромным уважением к поэту, писателю, с ее почтением к духовному мессианству, утверждение доминирования властей в духовной сфере станет одной из основных задач, на реализацию которой будут брошены немалые ресурсы.

9. Внешняя политика, видимо, будет прагматичной, по тому принципу, который был сформулирован канцлером Горчаковым после поражения России в Крымской войне в середине XIX века: "Россия сосредоточивается", сосредоточивается на внутренних проблемах.

Современную российскую форму управляемой демократии я бы назвал манипулятивной демократией. Это связано с тем, что политические цели будут достигаться властями не путем полицейского давления на оппонентов, а как результат обеспечения соответствующего исхода выборов. Для этого мощные финансовые, информационные, интеллектуальные и политические ресурсы будут сосредоточиваться в своеобразные информационно-политические холдинги. Такие информационно-политические холдинги в России уже созданы. Три наиболее известных из них контролируются Борисом Березовским, Михаилом Лесиным и Владимиром Гусинским. Они еще не построены полностью, но это, я думаю, вопрос ближайшего будущего. Может измениться состав информационно-политических холдингов, могут смениться их лидеры, но сами холдинги будут только развиваться.

Фундаментальную возможность для осуществления в России управляемой демократии в форме манипулятивной демократии создает сочетание пяти факторов:

1) современное массовое общество при отсутствии или слабости традиционных социальных институтов;

2) слабость институтов гражданского общества, их неспособность быть основными каналами политической жизни;

3) современный уровень развития технологий, создающий возможность интенсивного использования средств массовой коммуникации;

4) традиционно высокая роль в России идейных, духовных проблем гуманитарного характера;

5) общество в целом отвергает возможность использования властью репрессий против политических оппонентов.

В связи с этим можно отметить и большую слабость российских политических партий. Во время предвыборной кампании было хорошо видно, что многие функции политических партий, такие, как социализация и политическая мобилизация, осуществляются не партиями, а информационно-политическими холдингами, которые и будут играть одну из важнейших ролей в формирующейся манипулятивной демократии. Эта роль средств массовой коммуникации в политике - своеобразный привет России из постиндустриального будущего. Победа "виртуального блока" "Единство" на парламентских выборах - пример становящейся манипулятивной демократии.