Реформа, которую проводить нельзя

	Заместитель министра топлива и энергетики Виктор Кудрявый. Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Исходное состояние системы и цели преобразований

Когда решается вопрос о проведении реформ в столь фондоемкой и ответственной инфраструктуре, как российская Единая энергетическая система, инициаторам преобразований прежде всего необходимо оценить ее исходное положение. Переходный период, который неизбежно предстоит пройти при реформировании системы, требует наличия достаточных резервов, чтобы смена сложившихся хозяйственных и управленческих связей не сопровождалась массовыми случаями нарушения электро- и теплоснабжения населения и предприятий.

Реформирование в отрасли должно производиться ради улучшения основных показателей электроэнергетики. Согласно существующим в настоящее время в международной практике стандартам таких показателей (критериев) несколько. Но основных всего три: надежность, скорость устранения аварийных ситуаций и качество энергии.

Надежность и качество в пояснении не нуждаются. Но скорость устранения аварий - это, конечно, не беготня персонала, а наличие резервов во всей цепи: генерация - трансформация - высоковольтная и низковольтная сети, а также противоаварийная автоматика. Все остальные, безусловно, важные критерии: приемлемый тариф, экологические требования - не являются основными.

Совершенно ясно, что решить эти основные задачи могут высококвалифицированные специалисты. Однако к подготовке программы реформирования Единой энергосистемы, основные моменты которой уже успели просочиться в прессу, эксперты такого уровня, к сожалению, не привлекались. В результате основные цели, которые обычно выносятся в качестве обязательных при улучшении работы электроэнергетических систем во всем мире, в варианте реформирования Единой энергосистемы, который уже стал достоянием гласности, оказались второстепенными.

Напротив, в качестве основной цели реформирования энергосистемы нынешнее руководство РАО "ЕЭС России" обозначило создание конкурентного рынка как генератора эффективной работы системы. Очевидно, что коренное изменение самой системы при существующих сегодня проблемах в самом РАО может привести к крайне негативным последствиям.

Две системы хозяйствования в электроэнергетике

Основа нашей российской системы (ее можно назвать комплексной системой) - региональные энергокомпании, в руках которых находится весь энергетической комплекс: генерация, высоковольтные и низковольтные электрические сети и подстанции, тепловые сети и сбыт, а также инфраструктура собственного эксплуатационного и ремонтного обслуживания.

Другой тип организации связывают с английской энергетикой, которая российскими реформаторами часто приводится как образец передового решения проблем, - это специализированная система, при которой виды деятельности выделены в отдельные компании.

Реформа, которую сейчас инициируют в России, в принципе призвана приблизить отечественную электроэнергетику к английскому варианту. Опыт трансформации комплексной системы в специализированную в мировой практике имеется. Ряд стран Северной Европы, Испания уже провели такую реформу. В странах СНГ сходную реформу провели Украина и Казахстан.

Однако далеко не все государства согласились трансформировать свою энергосистему. Так, США, Япония, Франция, Германия (кроме генерирующей компании "Steag"), Италия и другие страны имеют энергосистемы со структурой, аналогичной российской энергетике. В этих государствах работают крупнейшие для стран с развитой рыночной экономикой компании, которые обеспечивают стабильное энергоснабжение как в промышленных районах, так и в сельской местности.

Характерно, что вторая энергетическая держава мира - Китай, - создавая сейчас единую энергосистему страны, приняла за образец российскую структуру энергетики. Французский парламент в январе текущего года, после двухлетнего обсуждения принципов реформирования одной из лучших энергокомпаний мира - "Elektrisite de Frans" (ЭДФ), - принял решение не проводить реформирование и сохранить единую энергосистему Франции.

Возможно, перечисленные государства не зря сохранили у себя комплексные системы хозяйствования в электроэнергетике - далеко не все, кто провел реформы, смогли улучшить энергоснабжение экономики и населения. Напротив, некоторые государства все больше страдают от проблем.

Испанский опыт

Как уже было сказано, в последние годы на специализированную модель деятельности электроэнергетики перешли Испания, Украина и Казахстан. Эти страны располагают сравнимыми энергетическими потенциалами: Испания - 40 млн. кВт, Украина - 50 млн. кВт, Казахстан - 20 млн. кВт.

В Испании энергокомпании до и после реформ успешно обеспечивают народное хозяйство энергией. Однако результат реформ на Украине нельзя признать удовлетворительным, причем не только по надежности и качеству энергоснабжения вообще, но и по конкретным экономическим показателям: снизилась эффективность производства, излишне завышен уровень тарифов, инвестиционная деятельность снижена до недопустимого для стареющей энергетики уровня.

В Казахстане положение в электроэнергетике также далеко от образцового - те же проблемы, что и на Украине. К тому же энерготеплоснабжение городов осложнено конфликтами между региональными властями и энергокомпаниями. Так, например, известная бельгийская компания "Trachtebel", купившая за бесценок "Алматаэнерго", не может продемонстрировать должную эффективность работы. Жесточайшая требовательность "Trachtebel" к потребителям любого социального значения, по мнению мэрии столицы Казахстана, не подкрепляется ответственностью при распределении средств по важнейшим статьям расхода, включая ремонтную деятельность.

В чем же причины различия в итогах приватизации электроэнергетики Испании и, скажем, Казахстана? Ведь испанская энергетика, которая всегда занимала в Европе передовые позиции, прошла период реформирования от комплексной к специализированной энергетике без заметного снижения качественных показателей. Рассмотрим исходные условия и экономические предпосылки, обеспечивающие успех реформ, на примере одной из крупнейших европейских компаний - "Endesa".

- Процесс приватизации в Испании занял более 20 лет - т.е. не было никакого форсирования событий.

- В Испании в период основных реформ были среднеевропейские (достаточно низкие) темпы инфляции и отлаженный механизм регулирования тарифов, гарантирующий самофинансирование электроэнергетики при среднепромышленной норме рентабельности. При этом, конечно, не было и характерного для всего постсоветского пространства кризиса платежей.

- Законодательная и нормативная база в отношении электроэнергетики была своевременно и полностью отработана.

- Обеспечена конкуренция на рынке поставок топлива. При этом необходимо учесть, что "Endesa" имеет собственные угольные предприятия и большие импортные поставки.

- Курс акций компании доведен до реальной стоимости, чем созданы условия для нормальной инвестиционной деятельности, позволившие довести резерв сертифицированной рабочей мощности на электростанциях более чем до 30% и усилить линии электропередач, как внутри страны, так и с другими компаниями Испании и ЭДФ (Франция).

- Осуществлен переход на конкурсное техническое обслуживание заводами-изготовителями и специализированными фирмами.

- Первые 15 лет, во время отработки механизма реформирования и создания необходимых экономических предпосылок, государство владело 75% акций, что гарантировало принятие акционерным обществам любых необходимых решений, вплоть до изменения устава.

- После 20 лет реформ проведена продажа акций. В "Endese" имеются генерирующие, сетевые (транспортные) и сбытовые компании. Однако даже в этих условиях все они объединены в группу "Endese", в которой государство имеет золотую акцию.

Российский опыт

Трудно что-либо добавить. Испанская реформа - это образец для подражания и наглядный урок инициаторам скороспелых российских преобразований. В России по всем вышеперечисленным пунктам не сделано практически ничего. И когда все эти требования будут выполнены - не знает никто. В России нет стабильности в экономике и энергетике; в тарифной практике больше политики, чем здравого смысла; инвестиционная стратегия практически отсутствует. Еще нет основных законов "Об энергоснабжении", "О федеральных энергетических системах", "О диспетчерском управлении в электроэнергетике" и др. Нет необходимых резервов и перспектив перехода на фирменное техническое обслуживание. О какой конкуренции мы можем говорить, если нет абсолютно никакой конкуренции в топливоснабжении электростанций ни по объемам, ни по ценам?

Особый вопрос - достаточности резерва как основного условия для конкуренции. В понятии резерва нам надо уходить от привычной разницы генераторной мощности и фактической нагрузки. Это слишком упрощенный подход. Чтобы генератор был загружен до номинального уровня, не должно быть никаких ограничений по мощности. А эти ограничения могут быть и бывают как на самом генераторе (например, по вибрации лобовых частей на турбине при дефектах лопаточного аппарата), так и на котлоагрегатах - по несению номинальной нагрузки (шлакованию, температуре перегретого пара, вспомогательному оборудованию при работе на непроектном топливе). Спад промышленного производства привел, например, к потере тепловых нагрузок ТЭЦ на несколько миллионов кВт мощности, а по гидроресурсам - к потере мощности ГЭС.

Мы еще совершенно не учитываем экологические ограничения по окислам азота, серы и пыли, и др.

По итогам прошедшей зимы нами просчитаны реальные резервы в российской энергетике по упрощенному варианту. Даже упрощенная система учета реальной мощности электростанций показала настораживающие результаты: в целом по России резерв рабочей мощности равен всего 12% (Для сведения: минимально допустимый резерв в странах Евросоюза составляет 25%, а фактический резерв - около 48%.)

И это при том, что наша упрощенная методика многого не учитывает. Любопытно, что наибольший резерв - в 16% - оказался на Дальнем Востоке - как раз там, где происходят постоянные сбои в энергоснабжении, то есть такой резерв недостаточен.

В российской электроэнергетике сегодня нет того уровня резервов, который необходим как для надежности энергоснабжения потребителей, так и для обеспечения конкурентоспособности.

Доводы: за и против

В зависимости от обстоятельств в защиту идеи реформ приводятся самые разные аргументы - от необходимости увеличения сбора "живых" денег до повышения инвестиционной привлекательности российской энергетики. Однако за реформаторским ажиотажем, отчасти поддержанным прошлыми правительствами, вопрос о последствиях предлагаемых менеджерами компании шагов остается сегодня в тени.

Если произойдет подъем экономики и рост потребления, то еще больше усугубятся проблемы топливообеспечения. Сегодня можно констатировать, что у электроэнергетики нет возможности выбирать вид топлива. Ежедневные ограничения поставок потребителям по этой причине не бывают менее 2 млн. кВт., а максимальные доходят до 10 млн. кВт.

Конечно, в Европейской части всегда есть возможность за счет ограничений экспорта увеличить мощность электростанций. Но колоссальные валютные потери для бюджета и компаний, угроза потери внешних рынков позволяют использовать этот вариант только в аварийных ситуациях.

А на Дальнем Востоке, Юге, Урале таких резервов нет вообще. Безусловно, нельзя считать топливными резервами возможности по добыче и поставкам топлива в каком-то регионе в ущерб другим.

Особое беспокойство профессиональных энергетиков и региональных руководителей при переходе на специализированную систему вызывает способность оперативного персонала, рассредоточенного по разным предприятиям, согласованно действовать при системных и межсистемных авариях, что из-за отсутствия достаточных резервов может привести к катастрофическим последствиям.

Возникает резонный вопрос: если так много проблем в электроэнергетике, то почему она до сих пор продолжает сравнительно стабильно работать?

Здесь можно отметить несколько моментов: профессионализм большинства руководителей на местах, отработанная схема технического обслуживания и то обстоятельство, что российская энергетика работает полностью на отечественном оборудовании, что повышает оперативность и снижает стоимость любых ремонтно-эксплуатационных работ.

Однако все это скорее второстепенные причины. Основная же причина устойчивости системы другая - это тесная связь энергетики с регионами. Администрации регионов всегда - и в советские времена, и теперь находится на нервных окончаниях электрических связей энергетиков с потребителями. Ответственность администрации регионов за работу энергохозяйства не меньше, чем у профессиональных менеджеров. Сегодня все вопросы - от согласования условий нового строительства и землеотвода до тарифной политики, работающего энергохозяйства и платежей за энергию в основном секторе потребителей - решаются в регионах. Региональные власти, естественно, кровно заинтересованы в сильной региональной энергетике. Это необходимо в нормальных режимах работы, но еще важнее в аварийных ситуациях, когда наличие многочисленных коммерческих владельцев не только приведет к потере темпа работ, но и может полностью парализовать восстановление энергоснабжения.

Надо учитывать, что энергетика, вошедшая в быт каждого гражданина, стала оселком, на котором проверяется способность власти обеспечить условия труда и быта своих граждан.

Именно поэтому любые неподготовленные и необоснованные реформы в энергетике сейчас, когда она уже становится тормозом подъема экономики, не найдут поддержки в регионах. Понятно, что регионы (и это однозначно подтвердила Уральская ассоциация 17 февраля т.г.) были вправе поставить вопрос о детальном предварительном рассмотрении принципов реформирования электроэнергетики специальной правительственной комиссией с их участием.

Российская энергетика создавалась в виде отдельных энергорайонов, на базе которых формировалась Единая энергосистема. Российская энергетика управлялась раздельными и объединенными союзными и республиканскими министерствами. Был период, когда энергетика передавалась в совнархозы. Непростой период российская энергетика переживает и сейчас, при переходе к рыночной экономике, прежде всего из-за ущемления прав на рынке продажи своей продукции. Энергетика прошла весь этот сложный путь, успешно выполняя задачи жизнеобеспечения страны, ибо она всегда имела колоссальную поддержку в регионах.

Игнорировать это, конечно, нельзя. Не наемный орган - правление РАО "ЕЭС России", а правительство Российской Федерации должно решать судьбу отрасли, во многом определяющей национальную безопасность России. Кстати, в единственной программе, вынесенной правлением РАО на рассмотрение совета директоров, в котором есть представители государства, было написано, что "инициатором разработки и реализации конкретных проектов реструктуризации и изменения отношений собственности будет выступать государство в лице Коллегии государственных представителей в РАО "ЕЭС России".

Подписал это и господин Чубайс. И то, что сейчас коллегия государственных представителей не функционирует, крайне прискорбно. Государство не может в таких условиях отстаивать свои права - права главного акционера РАО "ЕЭС России".

Конечно, энергетику можно уничтожить и без крупных реформ. Например, через продажу контрольных пакетов региональных энергосистем или через передачу лучших электростанций и энергосистем нескольким крупным компаниями-потребителями. О какой целесообразности продажи пакета акций региональных компаний можно говорить сейчас, когда их стоимость занижена в десятки раз? Под такую операцию невозможно подвести приемлемую экономическую базу.

Как об экономическом нонсенсе можно говорить об "уникальном" эксперименте, который подготовлен правлением РАО "ЕЭС России", - передать крупнейшую гидроэлектростанцию страны - Саяно-Шушенскую ГЭС алюминиевому заводу, потребляющему лишь четверть вырабатываемой там электроэнергии. Это управленческий и экономический абсурд. Это наглость и агрессивность в действии. Потерять контрольный пакет акций и при этом заявлять, что ничего не изменится в схеме управления!

А чего стоит второй тезис - что у алюминиевого завода появится возможность и заинтересованность вкладывать больше средств в техническое перевооружение гидроэлектростанции. Таких возможностей никогда не будет, разве что за счет ущемления интересов третьих лиц - сибирских регионов, получающих электроэнергию этой электростанции.

Еще кое-что из зарубежного опыта

Читателям, видимо, небезынтересно знать, как решают подобные вопросы в других странах. Ряд алюминиевых заводов за рубежом имеют свои ГЭС, но на них производится от 25 до 40% необходимой для основного производства энергии, так как строить ГЭС на полную мощность слишком дорого.

Все крупнейшие гидроэлектростанции в США и Канаде до сих пор являются государственной собственностью - федеральной или региональной. Это прежде всего определяется интересами национальной безопасности и высоким уровнем патриотических настроений большей части общества, которая придерживается мнения, что крупная ГЭС является стратегическим объектом, обеспечивающим общегосударственные интересы.

Характерен, например, опыт Бонневильского энергетического управления - государственной энергокомпании, которая обеспечивает дешевой электроэнергией 10 алюминиевых заводов на северо-западе США, потребляющих 30% производимой ГЭС электроэнергии. В конце 70-х годов алюминиевые заводы поставили вопрос о дополнительном выделении им дешевой электроэнергии Бонневильского федерального энергоуправления. После двухлетней дискуссии конгрессом США в 1980 году был принят Закон "О Северо-Западном энергетическом комплексе", определивший принципы планирования его работы без ущемления интересов всех групп других потребителей в получении дешевой энергии, т.е. алюминиевым заводам пришлось решать вопрос об энергоснабжении на общих основаниях.

К реформированию столь ответственной инфраструктуры, как энергетика, надо отнестись буквально трепетно. Именно это демонстрируется во всех развитых странах. В России осторожность должна быть проявлена вдвойне. Автором разработок, в частности, совершенно не учитывалось, что кроме электроэнергии отрасль обеспечивает теплоснабжение всех крупнейших городов России. Это энергия вырабатывается и потребляется только в регионах.

В Москве, например, тепловая мощность в 3 раза больше электрической. Ослабление электрической структуры энергетики неизбежно и в первую очередь ударит по надежности ТЭЦ и котельных. Даже на Украине, где энергосистему пошинковали по всем направлениям, "Киевэнерго" оставлено как "комплексная система", и это основная причина его четкой работы.

Кстати говоря, при пропаганде широкого внедрения "разделенной системы" в энергетике почему-то замалчиваются материалы о значительном росте тарифов в Англии после приватизации, что обошлось потребителям в громадную сумму - 4 млрд. фунтов стерлингов.

Вообще кто сказал, что только частная собственность позволяет достичь высоких показателей? Мы с вами прекрасно знаем, что и энергетика, и ряд других вполне мирных и гражданских отраслей в Союзе находились на передовых позициях в мире.

Государственная энергокомпания ЭДФ является национальной гордостью французов и основой экономической безопасности страны.

Американцы - против Чубайса

Интересна и трансформация общественного мнения в США. Общественная собственность признается в ряде отраслей США более эффективной, чем частная. И прежде всего в области электроснабжения.

Грегори Паласт, американский экономист и специалист по госрегулированию, рассказал ошеломленной аудитории на Всемирной коференции по городской инфраструктуре историю о деприватизации. Это история о том, как система электроснабжения Лонг-Айленда (Нью-Йорк) перешла в общественную собственность. Рассказанная история уже не нова, но показательна. Это случилось в июле 1998 года. Штат Нью-Йорк купил Электрокомпанию Лонг-Айленда и переименовал ее в Энергетический департамент Лонг-Айленда. Для того чтобы выкупить доли акционеров, штат был вынужден занять 8 миллиардов долларов, осуществив, таким образом, крупнейшее общественное инвестирование в истории США. Производители, сытые по горло плохим обслуживанием и высокими ценами, потребовали выкупа, как и горожане, возмущенные строительством ядерной электростанции, стоящей миллиарды долларов, на фоне полного нежелания компании считаться с вопросами безопасности.

Паласт, который посещает Европу часто и является автором колонки в "Бритиш обзервер" с названием "Внутри корпоративной Америки", постоянно сравнивает США и Европу. Говоря об инфраструктуре, он заявляет: "Европейцы будут удивлены, узнав, что мы имеем значительный объем общественной собственности, можно даже сказать, мы имеем мощный социалистический сектор".

Почти все системы водоснабжения в США находятся в общественной собственности - сегодня они обслуживают 8 из каждых 10 домов и стремятся к полному контролю на этом рынке. Большинство канализационных систем и около трети энергетических сетей являются общественными. Таким образом, путь развития этих отраслей идет совершенно в противоположном направлении, чем, например, в Великобритании. "В США, - говорит Паласт, - общественная форма собственности признается эффективной".

Другое различие между США и остальным миром - эффективность систем государственного регулирования.

Паласт, проработавший в американской системе госрегулирования в течение многих лет, хотел бы экспортировать скорее эту систему, чем идеологию приватизации. Разница заключается в том, что в Европе нет ничего похожего на американскую систему госрегулирования. Компании США должны предоставлять всю свою документацию правительству и общественности.

"В Европе еще не установлено такой системы и, таким образом, имеется большая проблема, как вы сможете контролировать эти компании, не имея их документации. Мы в США можем видеть все: бухгалтерские книги, записи бесед при заключении контрактов, буквально все!"

Выводы

Цель этой публикации одна - не допустить разрушения Единой энергосистемы России через предлагаемые реформы, предусматривающие переход от "комплексных" к разделенным "специализированным" системам.

Но, это не значит, что в существующей сегодня российской энергетике не надо проводить реформ. Я убежден, что надо, но совершенно с иными целями и принципиально другими методами. Но это уже отдельная статья, для написания которой нужно привлечь опыт профессионалов производственного и управляющего секторов реальной экономики и ученых-экономистов.