Зорий Балаян
 |
 |
|
20 января 1990 г. Москва все-таки решилась на введение войск в Баку, но время было упущено. Фото РИА "Новости" |
"ЦЕЛУЮ неделю, день и ночь, ни на минуту не прекращались армянские погромы в Баку". Так писали многие газеты: "Целую неделю". Однако еще за четыре дня до 13 января 1990 года, то есть до даты, которую чуть ли не официально принято считать началом армянских погромов в Баку, парламент Армении обратился к председателю Верховного Совета СССР Михаилу Горбачеву: "В результате открытых вооруженных действий со стороны экстремистских сил Азербайджана против армянского населения, проживающего в Баку, Шаумяновском и Ханларском районах, в селах Геташен, Азат, Камо и других населенных пунктах, возникла чрезвычайная обстановка. Страдают невинные дети, женщины, старики. Имеют место убийства, поджоги, блокируются дороги, мосты, захваты заложников. Все это привело к крайнему обострению обстановки в Армении. Учитывая сложившуюся в регионе ситуацию, Верховный Совет республики обращается к Вам с просьбой принять безотлагательные меры по обеспечению безопасности армянского населения, пресечению варварских действий, которые могут привести к непоправимым катастрофическим последствиям во всем регионе".
В тот же день, 10 января 1990 года, глава государства подписывает Постановление Верховного Совета СССР "О грубых нарушениях Закона о Государственной границе СССР на территории Нахичеванской АССР". Постановление это, увы, было принято уже после того, как на протяжении почти всех семисот километров в течение месяца громили, демонтировали границу с Ираном. Словом, в день, когда Горбачев с непростительным, уже традиционным опозданием откликнулся на вандализм в Нахичеване, горели армянские дома не только в Баку, но и по всей территории Азербайджана. В тот же день в газетах рядом с Постановлением Верховного Совета СССР была помещена информация ТАСС: "В Гадрутском районе Нагорного Карабаха во время пресечения противоправных действий сотрудниками азербайджанской милиции были ранены лейтенант И.Цымбалюк и младший сержант Э.Сапилов.
Сегодня лейтенант Цымбалюк скончался в военном госпитале Тбилиси... Совершены вооруженные нападения на села Манашид, Эркедж, Бузлух, Армянские Борисы Шаумяновского района".
Однако еще долго союзные средства массовой информации не реагировали на происходящее в Азербайджане. Так сказать, определялись, ждали установки. Лишь "Бакинский рабочий" дал информацию в две строки о том, что 14 января в Баку прибыли кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, председатель Совета Союза Евгений Примаков и секретарь ЦК КПСС (курирующий вопросы национальностей) Андрей Гиренко. Армянская газета "Коммунист" сообщила о том, что в Ереван прибыли член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Николай Слюньков и заместитель председателя Совета министров СССР Иван Силаев. Буквально через час после них в Ереван доставили первых армянских беженцев из Баку. Лишь 16 января московские газеты напечатали первые сообщения о бакинских погромах.
В тот день был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о введении чрезвычайного положения в Нагорно-Карабахской автономной области и некоторых других районах, в соответствии с которым следовало: "запрещать проведение собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, контролировать средства массовой информации" (не в Баку, где лилась кровь, а в Степанакерте, находящемся в сотнях километров от места трагедии!); "обязать граждан, не являющихся жителями данной местности, покинуть..." (не Баку, где бесчинствовали варвары, а Карабах, принявший армянских беженцев из Сумгаита!)
Так Нагорный Карабах стал своеобразным полигоном опробирования чрезвычайного положения, ибо в стране не было правовой нормы, регулирующей практическое применение этой крайней меры. Поскольку законная власть в НКАО была упразднена, подразумевалось введение не чрезвычайного, а военного положения. И, видимо, для того чтобы хоть как-то упредить возможный произвол, Указ содержал лукавый 10-й пункт: "Признать необходимым, ускорить рассмотрение в Верховном Совете СССР разработанного Советом министров СССР по поручению Верховного СССР проекта Закона о правовом режиме Чрезвычайного положения". А пока в Карабахе фактически утвердили режим бесправия для населения и режим вседозволенности для официальных (читай - азербайджанских) властей.
В первый же день погромов была выведена из строя вся телевизионная техника в Баку и других городах. Зато бесперебойно из центра Нагорного Карабаха - из города Шуши - день и ночь в телеэфир неслись антиармянская пропаганда и мат. Комендатура ничего не могла поделать с этим, ибо комендантский час в Шуше, где к тому времени уже не осталось армян, практически не действовал.
О шушинском произволе писала газета "Советский Карабах". Автора статьи на основании пункта 2 Указа о чрезвычайном положении арестовали и этапировали в Россию. Через день в "Правде" появилась информация: "За разжигание межнациональной розни в административном порядке задержан в Степанакерте зам. главного редактора "Советский Карабах" А.А. Гукасян (будущий президент Нагорно-Карабахской республики. - 3.Б.)". Та же корреспонденция утверждала, что "Народный фронт" Азербайджана осуществляет геноцид не только армян, но и представителей других народов и народностей: "Народный фронт" продолжает выступать с резко выраженных националистических позиций. Так, он угрожает полностью уничтожить этническую группу - удинов, которые в количестве 6000 человек проживают в с. Нидж Куткашенского района Азербайджана". (Остается напомнить, что эта древняя народность исповедует православие).
Первым комендантом района чрезвычайного положения был назначен генерал-майор Юрий Косолапов. Вместе с народными депутатами СССР Вачаганом Григоряном и Борисом Дадамяном мы посетили коменданта и выразили беспокойство по поводу того, что азербайджанские власти, спекулируя возможностями, которые дает им Указ, продолжают под шумок на "законном" основании депортировать армянское население. Однако в беседе с комендантом мы поняли, что он у нас человек временный. И не ошиблись. Буквально через день-другой Косолапова сменил генерал внутренних войск Владимир Сафонов, с первых же дней проявивший себя провокатором чуть ли ни всех антиармянских акций и в самом Степанакерте, и в районах. Не прошло и нескольких месяцев, как он был избран членом ЦК Компартии Азербайджана, получил из рук Муталибова "боевые" награды, дорогие подарки. Вскоре к нему на подмогу прибыл из Баку второй секретарь ЦК КП Азербайджана Виктор Поляничко, назначенный руководством республики на должность председателя Оргкомитета по Нагорному Карабаху. Замысел был коварный: руками русских творить произвол, дабы вызвать антирусские настроения у армян.
Задолго до Указа в Степанакерте действовал комендантский час. Когда же его продлили на два часа, Карабах погрузился в сущий ад. Единственное, что нам в тех условиях оставалось сделать, - объявить гражданское неповиновение азербайджанским властям. Под прикрытием комендантского часа и жестокого режима, обусловленного Указом, уверенные в безнаказанности азербайджанские омоновцы угоняли скот, жгли стога сена, был взорван степанакертский водопровод, отключены газ и электричество. Тех, кто сопротивлялся, пропускали через так называемые фильтры и избитых до полусмерти отправляли в шушинскую тюрьму, откуда можно было выйти живым только за большие деньги.
А в это время в Баку и не думали вводить не только чрезвычайного положения, но даже комендантский час, хотя в азербайджанской столице горели армянские дома и квартиры, людей выгоняли из их собственных жилищ, сжигали заживо. Правда, в первых тассовских информациях все это подавалось в более чем сглаженном виде: "Вечером в Баку группами хулиганствующих элементов спровоцированы беспорядки и бесчинства. Произошли трагические события, имеются человеческие жертвы". Для тех, кто уже подзабыл газетный стиль того времени, приведу продолжение упомянутого сообщения ТАСС: "ЦК КП Азербайджана, Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР и Совет Министров республики решительно (? - 3.Б.) и гневно (? - З.Б.) осуждает (? - З.Б.) преступные действия хулиганствующих (? - З.Б.) элементов и призывает (?! - З.Б.) жителей города Баку, трудящихся всей республики проявлять высокую ответственность (? - З.Б.), максимум выдержки и организованности, оказать всемерное содействие (? - З.Б.) правоохранительным органам". Суть этой демагогии легко прояснила, в частности, Лейла Юнусова (член правления "Народного фронта", руководитель пресс-центра), которая честно заявила агентству СИА: "Акции эти были поддержаны официальным руководством, которое еще прошлой осенью называло "Народный фронт" экстремистами, преступниками, а сейчас прекратило нападки, поскольку идеи правого крыла Фронта ему близки. Руководство республики закрывает глаза и на стремление правого крыла продолжить конфронтацию с Арменией. За примерами далеко ходить не надо: в Баку сожгли армянскую церковь, причем милиция не реагировала на этот акт вандализма..."
После 13 января, когда информационный вектор был направлен в основном на Баку, казалось, события в Нахичеване и других районах Азербайджана забыты. "Известия" писали 16 января: "Всякий, кто следит за обстановкой в Закавказье, не может не отметить, что трагедия, случившаяся в Баку, связана с предшествовавшими событиями на ирано-азербайджанской границе". Именно 16 января, в день, пожалуй, пика бакинских погромов, руководство Азербайджана решило крохотное армянское село Манашид Шаумяновского района превратить в Сонгми. Как сообщил корреспонденту "Комсомольской правды" подполковник Харичкин, "по селу бьет орудийная канонада. У боевиков имеется зенитная батарея противоградных установок и еще одна в районе азербайджанского села Адженд. Из них ведется обстрел армянских населенных пунктов Азат, Геташен и других. Стреляют и по военным вертолетам".
17 января в Степанакерте мы слушали по бакинскому радио репортаж с многотысячного митинга, на котором выступил Евгений Примаков. Он, вовсе не осуждая варварство, обещал митингующим "предпринять решительные меры по выполнению Указа Президиума Верховного Совета СССР о введении чрезвычайного положения в Карабахе". Я тогда сделал запись в блокноте: "Евгений Максимович, Вас осудят не только армяне, не только история, но и азеры. Так всегда бывает, когда третейские судьи передергивают факты".
В тот день митинг проходил и в Ереване. Митингующие собрались у здания ЦК комсомола. "Комсомольская правда" дала информацию: "Беспокоясь за судьбу своих бакинских родственников, люди мечутся между различными учреждениями, пытаясь получить хоть какую-то обнадеживающую весть. Но узнать что-либо трудно. Ведь многие разъехались по десяткам регионов страны. И вот с целью выяснить судьбу этих людей ЦК комсомола, имея уже опыт Спитака, решил организовать штаб поиска без вести пропавших. В печати сообщили адрес и телефоны штаба". Вечером того же дня начались обстрелы с территории Нахичеванской АССР прилегающих к границе армянских сел. В армянском селе Ерасх погибли три человека.
По-разному реагировали на армянские погромы Турция и Иран. Если правительство Ирана выступило с заявлением, что "ислам не знает границ, когда речь идет о душах людей, но он решительно отвергает даже саму мысль о нарушении государственной границы", то Турция в рамках выработанных в отношении армян традиций чуть ли не все черные дни января 90-го щедро комментировала визит предсовмина Азербайджанской ССР Аяза Муталибова в Анкару.
Без пяти минут первый секретарь ЦК КП Азербайджана Муталибов на вопрос турецкого журналиста, как он оценивает тот факт, что армяне поднимают шум по поводу уже начавшихся погромов в Баку, цинично бросил: "Собака лает - караван идет".
Примечательно, что репортаж о поездке Муталибова в Турцию был опубликован в "Бакинском рабочем" именно 13 января.
На митинге кто-то из ораторов, призывая запретить в республике русский язык, цитировал в качестве аргументации слова Муталибова, приведенные в газете, "о необходимости обмена с Турцией научными изданиями по вопросам тюркологических исследований, организовать коллоквиумы по вопросам тюркологии, о дальнейшем развитии турецкого языка в Азербайджане". Антирусской истерией дело, разумеется, не ограничилось. Кто-то высказался о том, что прежде чем выйти из Советского Союза, необходимо окончательно разделаться с армянами.
Эти и подобные "речи" доводили митингующих до исступления, наконец из микрофона раздалось: "Только что некий армянин Аванесов, когда пытались его выселить из квартиры, пустил в ход топор и убил двух азербайджанцев..."
Комментируя этот эпизод, названный кем-то "выстрелом в Сараево", очевидец тех событий, беженец из Баку Роберт Баилян писал тогда в армянском "Коммунисте": "Я могу представить, что творилось на квартире у Аванесова, если человек, чья жизнь, несомненно, находилась под угрозой, взялся за топор. Надо признаться, что в те дни все бакинцы держали топор под подушкой, хорошо зная, что в любую минуту могут подвергнуться нападению. Не сомневаюсь, что появление на площади гонца с "черной" вестью заранее было спланировано организаторами митинга. Тотчас же был брошен клич в толпу, и тысячи бандитов бросились громить квартиры армян. Погромы начались одновременно повсюду - и в центре, и на окраине".
Суббота, 13 января 1990 года была выбрана вовсе не случайно. В те годы все провокации против армянского населения планировались на пятницу или на субботу. Впереди выходные дни, а это значит - Кремль недосягаем. Все на дачах. Так было и в Сумгаите, и Кировобаде, и Геташене, и Степанакерте, и Баку, и в десятках других городов и сел.
В Баку убивали не только армян, русских, евреев, представителей других национальностей, но и азербайджанцев, которые пытались помочь армянам. Из окон и балконов многоэтажных домов горящими факелами летели не только утварь и книги, но и живые люди. А в это время в Кремле дебатировали: вводить или не вводить войска в город? Лишь 19 января Михаил Горбачев подписал Указ "О введении чрезвычайного положения в Баку", который был опубликован в "Правде" 21 января.
Выполнение приказа было поручено Воздушно-десантным войскам, точнее, командиру Тульской воздушно-десантной дивизии полковнику Александру Лебедю, который годы спустя напишет в своей книге "За Державу обидно": "Газеты, телевидение как-то привычно, серо, буднично повествовали о том, что в Баку опять резня. Называлось количество жертв. Мировая и союзная общественность как-то вяло и дежурно протестовала. Офицеры удивлялись, и с каждым днем - все более: "Как это так, в Баку резня, а мы еще в Туле". Какие усилия на протяжении недели прилагал М.С. Горбачев для прекращения кровавой междуусобицы, я не знаю, но, по-видимому, исчерпав аргументацию, вспомнили о формуле: "Воздушно-десантные войска плюс Военно-транспортная авиация равняется Советская власть в Закавказье", 18 января дивизия была поднята по тревоге".
В ночь с 19-го на 20 января боевики "Народного фронта" открыли шквальный огонь по военнослужащим, которые с боями пробирались из аэропорта до города в течение нескольких часов. Лебедь рассказывает, что через каждые два-два с половиной километра приходилось преодолевать капитально возведенные баррикады. "Дважды противодействующая сторона, - пишет он, - применила такой прием: по шоссе, где предстоит пройти полку, мчится наливник тонн на пятнадцать, задвижка открыта, на асфальт хлещет бензин. Топливо вылито. Наливник отрывается, а из окружающих виноградников на дорогу летят факелы. Колонну встречает сплошное море огня. Эти тридцать километров стоили рязанцам семерых раненых с пулевыми ранениями и трех десятков травмированных кирпичами, арматурой, трубами, кольями..."
Это потом будут утверждать, что в Баку советские войска расстреляли "мечту о независимости Азербайджана" и "позабудут", что накануне той самой ночи, днем 19 января, "одна группа "Народного фронта" добивала армян, выброшенных на улицы", "другая мародерничала", "третья насиловала женщин", "четвертая совершала нападения на семьи офицеров" (ТАСС). В Степанакерте по всесоюзному радио мы слушали обзор печати: "Продолжается эвакуация из города женщин и детей военнослужащих" ("Известия"). Там же приводился текст ультиматума "Народного фронта": "Если армия не уберется вон из Баку, то утром 21 января начнем вырезать русскоязычное население". А через день в обзоре печати передали текст из "Комсомолки": "Постпредство Азербайджанской ССР в Москве распространило слухи о тысячах погибших, о том, что до полутора тысяч трупов якобы спрятаны на пароме "Казахстан". Это является циничной ложью". В азербайджанских средствах массовой информации за все время погромов ни слова не было сказано, что зверски убиты сотни армян и представители других народов.
Вечером 22 января по Центральному телевидению выступил Михаил Горбачев. В Степанакерте текст его выступления транслировали через громкоговорители, установленные на БМП: "Воинствующие национал-карьеристы (? - 3.Б.) продолжали накалять обстановку, формировать отряды боевиков, начали блокирование дорог, аэропортов. Участились нападения на военнослужащих, склады оружия, правоохранительные органы". В Степанакерте уже находились тысячи бакинских беженцев. Они вслушивались в текст и ждали, что Горбачев вспомнит и о них. Но текст был безадресным: "Погромы, убийства, изгнание из своих жилищ за пределы республики ни в чем неповинных людей... в чей-то дом пришла беда". А сами действия экстремистов в Баку приобрели, оказывается, совсем не антиармянский, а "антигосударственный, антиконституционный и антинародный характер".
Волею случая текст выступления Михаила Горбачева и пространная информация об очередном заседании армянского республиканского Совета по чрезвычайной ситуации оказались на одной полосе газеты "Коммунист". Ситуация в Армении и впрямь была чрезвычайной. Чуть более года прошло после катастрофического землетрясения, унесшего 27 тысяч жизней и оставившего около миллиона человек без крова. Восемь месяцев республика находилась в блокаде. И в довершение ко всем бедам только за несколько дней в январскую стужу прибыли в Ереван, около восьми тысяч избитых, изувеченных беженцев из Баку. Надо было их обустроить, помня, что еще около ста тысяч бакинских армян движутся в сторону Армении через транзитные Москву, Красноводск и другие населенные пункты страны. Тогда еще термин "гуманитарная катастрофа" в ходу не был.
Я встречался со многими беженцами как в Арцахе, так и в Ереване. Из бесконечных бесед вырисовывалась реальная картина происходившей трагедии. Многое сложилось бы иначе, если бы войска вошли в Баку 13 января или за неделю до 13 января, когда начались погромы, однако о них упорно молчали.
Как бы там ни было, ввод войск в Баку в ночь с 19-го на 20 января остановил орду вооруженных до зубов бандитов. Более тридцати солдат и офицеров заплатили за это своей жизнью. В январские дни в Армении звонят колокола не только по погибшим в Баку соотечественникам, но и по погибшим воинам Советской армии и внутренних войск МВД СССР.
Тогда мы и представить не могли, что самое циничное впереди. Каждое 20 января, кощунствуя над памятью истинно невинных жертв, в Баку устраивают политическое шоу, рассуждая о якобы расстреле "азербайджанской демократии". Среди участников можно узнать многих организаторов и исполнителей погромов. И ни слова покаяния. Словно не были убиты, ранены, изувечены и насильственно депортированы более двухсот тысяч армян. Словно не были, как сообщило ТАСС, "более тридцати тысяч человек - члены семей военнослужащих Советской армии и Военно-морского флота - в эти дни эвакуированы из Азербайджанской ССР".
Забыта неописуемая человеческая драма. Забыты даже долгие заседания трех сессий Верховного Совета СССР, которые обсуждали вопрос о январских событиях в Баку. Только теперь выясняется, что не без умысла они проводились строго за закрытыми дверьми. Ни строчки, ни единой цитаты из великого множества официальных докладов и выступлений депутатов с трибуны сессий. И сегодня, по истечении десяти лет, думается, есть настоятельная необходимость вкратце сказать хотя бы о некоторых выступлениях, которые нам удалось-таки тогда - 5 марта 1990 года - записать на магнитную ленту.
Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР Евгений Примаков предварил свой доклад ситуационным анализом событий, на фоне которых совершалась резня. "Мы были свидетелями, - признался он, - как при создавшейся ситуации, когда начавшиеся дикие антиармянские погромы привели к многочисленным человеческим жертвам, в считанные дни десятки тысяч армян лишились крова, были депортированы из республики". Докладчик заметил, что армянским погромам "предшествовал беспрецедентный разгром государственной границы с Ираном, но при этом странно, что здесь, в этом зале, сегодня ничего об этом не говорится".
Тему эту развил на сессии Народный депутат СССР полковник Николай Петрушенко: "Уже забыли о сумгаитских погромщиках. Сверху дали команду разбросать судебные слушания по всей стране. И теперь проводятся они в 12 судах разных городов. До тех пор, пока мы не поручим Верховному Совету вновь вернуться к сумгаитскому делу, безнаказанность и беззаконие будут порождать ситуации, в которых мы сегодня оказались. Как очевидец тех событий, я скажу, что весь Баку прекрасно знал, что в город будет введен комендантский час и что введут войска. А тут, в этом зале, руководители республики корчат из себя невинных, мол, не знали, не ведали, что войска войдут в Баку. При этом они в разгар погромов без конца обращались в Верховный Совет с просьбой о введении чрезвычайного положения на местах, в районах, но только не в Баку. Не потому ли они так поступали, что хорошо знали: "Народный фронт" фактически ввел "свой" комендантский час и "свое" чрезвычайное положение в Баку?!"
Министр внутренних дел СССР Вадим Бакатин выразил возмущение по поводу того, что руководители Азербайджанской ССР освободили из-под стражи практически всех организаторов армянских погромов в Баку, которые были арестованы и в отношении которых уже велось следствие: "В частности, был освобожден небезызвестный Панахов, которого мы теперь разыскиваем и который организовал резню".
Органы внутренних дел в сложных условиях, когда местные власти практически только мешали им, уже после 20 января раскрыли более трехсот преступлений. "Недавно, - отметил Бакатин, - было раскрыто еще одно варварское преступление против армянского народа. В окрестностях Гянджи были обнаружены трупы двенадцати армянских инвалидов. Это убийство уже раскрыто, и виновные задержаны".
Учитывая, что азербайджанские депутаты упорно пытались свести события в Баку к случайным и стихийным действиям хулиганствующих элементов, Вадим Бакатин сказал: "Руководство Азербайджанской ССР и, в частности, соответствующие органы не могли не знать, что на специально организованном митинге была заведомо организована провокация: мол, армяне убивают азербайджанцев. И тотчас же пять тысяч митингующих разбрелись по городу, имея на руках адреса армянских квартир. В этой ситуации трудно было что-либо предпринимать, особенно если учесть, что действия внутренних войск всячески блокировались тем, что бандиты прикрывались женщинами и детьми как живым щитом". Министр задал вопрос: "Какие уроки извлекли азербайджанские власти из этой трагедии?", и сам ответил: "Никаких".
"Власти молчат, - перебил Бакатина Горбачев, - но в то же время у себя в ЦК признавались: если не очистить Азербайджан от экстремистов "Народного фронта", то ничего не получится. Все сверху донизу были терроризированы. От председателя Верховного Совета Нахичеванской автономной республики, кстати, женщины, под дулом пистолета требовали подписать документ о выходе Нахичевана из СССР..."
"Они не молчали, Михаил Сергеевич, - продолжил министр внутренних дел, - например, очень даже громко протестовали, когда президиум Верховного Совета СССР ввел чрезвычайное положение в Баку. Так что это не молчание. Это позиция, которая целиком и полностью совпадает с позицией экстремистов из "Народного фронта".
Министр обороны СССР Дмитрий Язов в своем докладе был еще более конкретен. "Накануне бакинских событий бандиты ограбили целые арсеналы пограничных застав... В другом месте они похитили 133 автомата, 500 гранат, огромное количество боеприпасов... В Агдаме азербайджанцы напали на радиолокационный взвод. Связали солдат, похитили 40 автоматов и вывели из строя радиолокационную станцию..."
Небольшое отступление: во время перерыва я напросился на прием к министру обороны. Вечером он меня принял в своем большом кабинете, где прямо у входа стоит на массивной ножке огромный глобус.
"Дмитрий Тимофеевич, - начал я с места в карьер, - вы сегодня говорили об Агдаме, но знаете ли вы, что из степанакертского 366-го мотострелкового полка под прикрытием комендантского часа регулярно вывозят орудия и боеприпасы именно на агдамские склады? Вывозят из Степанакерта, чтобы потом бить ими по Степанакерту".
"Я понимаю, что вас беспокоит, - сказал он, - но, думаю, командующий 4-й армией Соколов в курсе".
"Вот вы обидитесь, а я все равно скажу, как говорил вам на днях о проблеме личного состава нашего полка, который пополняется новобранцами продуманно, в основном из мусульманских республик, хотя известно, что у нас конфликт и религиозный тоже. И сдается мне, не только полком, но и всей 4-й армией уже командует не Соколов, а Муталибов, Поляничко и Сафонов".
Министр не обиделся. Мы с ним познакомились в Спитаке, когда на Армению обрушилась страшная беда, и я был свидетелем, как этот сильный и мужественный человек плакал, глядя на изуродованное в завале тело крохотного ребенка, и как день и ночь занимался в зоне бедствия вопросами жизнеобеспечения пострадавших. Мы с ним много говорили о том, что безнаказанность "сумгаитов" будет порождать новые "сумгаиты". Он соглашался и в то же время не скрывал, что свято верит в принципы ленинской национальной политики, в интернационализм как панацею от всех бед. Но все же, кажется, события в Сумгаите, и особенно в Баку, открыли ему глаза на многое.
Не случайно министр обороны незамедлительно откликнулся на слова выступившего до него депутата из Азербайджана: "Хотелось бы ответить академику Аббасову, который с этой трибуны заявил, что якобы войска вошли в город ночью, под покровом темноты, вошли неожиданно. Это что за неожиданность, если целую неделю подряд сами строили настоящие крепости. Возводили их не какими-то там отходами и металлоломом, а КрАЗами и КаМАЗами, между которыми в обязательном порядке стояли бензовозы с подвешенными по краям бутылками с зажигательной смесью. Неужели это можно назвать неожиданностью? Чуть ли не все легковые и грузовые машины, такси и автобусы находились в распоряжении бандформирований, вооруженных не только оружием, но и средствами связи. О каком покрове темноты, о какой неожиданности может идти речь, если экстремисты знали о каждом шаге военных?"
Каждая фраза Язова сопровождалась громкими окриками. Большей частью это были женщины из азербайджанской депутации. На замечания Горбачева они не обращали внимания. Вдруг все депутаты Азербайджана словно по команде разом вскочили с мест и с шумом покинули зал. Дмитрий Тимофеевич продолжал говорить: "Жаль, они уходят, а то хотелось бы напомнить именно им о сущем святотатстве, когда на 49 трупов специально вырыли 150 могил. И все это делалось, чтобы снять с себя ответственность. Придуманные в пропагандистских целях слухи тотчас же попадали в эфир и на страницы печати. Их слова громко повторяла товарищ Кафарова (председатель Президиума Верховного Севера Азербайджанской ССР - З.Б.), обвиняя нас в введении чрезвычайного положения. Уважаемый шейх выразил возмущение, якобы в тело одной старухи солдаты выпустили 73 пули. Я говорю уважаемому шейху, что этого не может быть, давайте организуем официальное вскрытие, как это положено по закону. А уважаемый шейх мне отвечает, что у них свой мусульманский закон, который запрещает вскрытие".
За десять лет официальный Баку ни разу не упоминал о бакинских армянах, ставших жертвой организованных черными силами варварских погромов и убийств. Словно и не было на свете этих людей. Никакого суда. Никакого покаяния. У жертв нет даже могил. Мало того, сегодня в Баку вновь бряцают оружием. Вновь делают опасные намеки устами своего руководителя - "терпение азербайджанского народа иссякло". Словно у армянского народа оно, это самое терпение, неиссякаемо и неисчерпаемо. А Турция, верная своим традициям, подливает масла в огонь, чтобы нарушить хрупкий мир, установленный ценой крови армянского и азербайджанского народов. Мир, который длится уже шесть лет. И сам по себе этот срок является действенным аргументом, подтверждающим, что переговорным процессам нет альтернативы.
Турецкая партия Национального единства совместно с Азербайджанским культурным центром ведут открытую пропагандистскую войну против Республики Армения и Нагорно-Карабахской республики, подпитывая при этом ОБСЕ и мировую прессу фальшивками. Дабы накалить обстановку до предела и психологически воздействовать на многочисленных визитеров, Азербайджан с подачи Турции создал показательный палаточный городок, в котором разместил несколько сотен азербайджанских беженцев...
*══*══*
Мертвых не воскресить, однако, думая о жизни, надо помнить о них. Об этом хорошо знали древние: "Раскаяние в постыдных делах есть спасение жизни". Дорога к миру пролегает через покаяние. Оно действеннее всего упреждает войну, которой, я глубоко убежден, не хотят ни армянский, ни азербайджанский народы.
