Петр Спивак
Сидит себе писатель за столом и записывает многозвучие голосов...
Шолом-Алейхем. Фото неизвестного автора. Одесса, 1904
Есть у человечества культура, а внутри нее – множество субкультур. Про первое всем как будто бы все ясно и понятно, у каждого единый универсальный аршин. А вот со вторым сразу начинаются трудности. Субкультуры – как на приставном стульчике, узаконенного и всеми признанного места у них еще (или уже) нет.
По науке, субкультура – это определенный тип поведения, обычаев, ценностей и т.д., отличающийся от доминирующего. Она может возникать, скажем, на этнической основе, и один из примеров тому – российское еврейство. Когда в дореволюционные времена евреи в большинстве своем говорили на идише, литературной версии этого языка у них сначала не было. А потом она появилась. И у истоков ее стоял родившийся 2 марта═1859 года Шолом Рабинович, известный как Шолом-Алейхем (ум. 1916). Для сегодняшних читателей – мастер рассказывать истории. Рассказывать так, что голоса живой, полнокровной жизни звучат во всех возможных тональностях. Что называется, смех сквозь слезы. Его называли еврейским Марком Твеном; примечательно, что сам Марк Твен склонен был в самом себе видеть американского Шолом-Алейхема.
У Шолом-Алейхема вымысел возводится в степень реального казуса. «Выдумка не кажется выдумкой, если она даже имеет место», – сформулировал Вениамин Каверин. И поводом для этого его суждения стал телеспектакль Сергея Евлахишвили «Тевье-молочник», с гениальной игрой Михаила Ульянова в главной роли. Национально-культурная специфика – необходимая краска, но лишь во всечеловеческой палитре.
Здесь, конечно, заглавная фигура – переводчик. 3 марта 1858 года появился на свет русский ученый-зоолог и популяризатор Николай Холодковский (ум. 1921), у которого хобби было – перелагать на язык родных осин мировую классику. И его перевод «Фауста» Гете долгое время был, что называется, каноническим.
Всечеловеческое многообразие реализуется в самых непредсказуемых, парадоксальных формах. Календарь как бы напоминает о Шолом-Алейхеме и его героях человеком, на той же этнокультурной почве давшим совершенно другой тип. Это Владимир Гельфанд, родившийся 1 марта 1923 года (ум. 1983). Не светило науки или искусства, а рядовой человек. Почти. К началу войны – плоть от плоти русской культуры, комсомолец с широкими гуманитарными интересами. Фронтовик, командир взвода, потом штабной офицер. И – автор «Немецкого дневника 1945–46», драгоценного бесцензурного свидетельства о советской зоне оккупации, о германском крахе и о мире победителей. А что такое его, Гельфанда, мировоззренческая страта, как не субкультура на особый лад?
Посмотришь вокруг, по разным уголкам земного шара – каких только казусов не найдешь, пограничных в разных смыслах этого определения. Культура-то рождается и живет на границе. 2 марта – день рождения американского писателя Тома Вулфа Младшего (1931), неутомимого изничтожителя пограничной полосы между художественной литературой и журналистикой. Именно он 40 лет назад выдвинул парадоксальный, даже эпатажный тезис: «Журналистика – это искусство, а современная литература – старорежимная пошлятина». К категории журналистов Вулф относил таких, например, журнальных авторов, как Трумэн Капоте, Норман Мейлер и другие. Это ведь честь попасть в подобный ряд!
С легкой руки Вулфа утвердился термин «новая журналистика». То есть документалистика, обогащенная писательскими методами и приемами. И пограничная, экстремальная по жизненному материалу. Как «Электропрохладительный кислотный тест», где речь идет о коммуне «Веселые проказники» и, в частности, о заправском хиппи Кене Кизи, авторе прославленного романа «Полет над гнездом кукушки», ставшего основой не менее прославленного фильма...
Пора к российским берегам. Они же и заграничные. Дело в том, что Эдуард Штейнберг, художник-авангардист, родился 3 марта 1937 года в Москве, а ушел из жизни совсем недавно – в прошлом году – в Париже. Авангард 60–70-х годов неотделим от такой реальности и проблемы, как эмиграция. Но, мало того, в лице Штейнберга мы видим еще одну субкультурную формацию. Он сын поэта и переводчика Аркадия Штейнберга, одной из ключевых фигур тарусского неформального писательского сообщества. И Штейнберг-младший в Тарусе выставлялся, получил там первое на родине признание. Там и похоронен.
Творческое бытие Эдуарда Штейнберга было непрерывным диалогом с предшественниками и современниками – как близкими по взгляду, так и оппонентами. С Малевичем, Магриттом, Кабаковым. С какой-то точки зрения они сегодня уже чуть ли не в одной точке небосвода. Что культура как целое, что одна из мыслимых и немыслимых субкультур – все сливается в совокупный цвет и звук.
