Петр Спивак
Двое посреди дикой природы – как друг и брат. Но у каждого своя картина мира.
Кадр из фильма «Дерсу Узала». 1975
Где-то на краю земли – вожделенная счастливая страна. Или обиталище истины. Или стародавний уклад, не тронутый цивилизацией...
Вариаций на эту тему не счесть. И столько же разочарований. Начиная с таких тривиальных, как столкновение с подделкой.
Русский этнограф и археолог Иван Сахаров, родившийся 10 сентября 1807 года (ум. 1863), издал «Сказания русского народа о семейной жизни своих предков», «Русские народные сказки», двухтомное собрание песен... В этом последнем Аполлон Григорьев нашел некорректность методологии. Потом ученые-фольклористы не оставили от работ публикатора камня на камне. Они оказались переделками заимствованного и даже фальшивками.
А по соседству на календарном листке – пример прямо противоположный. Немецкий археолог Роберт Иоганн Колдевей (1855–1925) своими свершениями напоминает Шлимана. Он, кстати, участвовал в раскопках Трои. А потом Колдевей определил, где следует искать библейский Вавилон, и после 18 лет работы нашел его. На могиле ученого – памятник в виде вавилонского зиккурата.
Что искал в дебрях Дальнего Востока путешественник и писатель Владимир Арсеньев, появившийся на свет 10 сентября 1872 года (ум. 1930)? Свои экспедиции он проводил сначала как военно-топографические, затем к их задачам прибавились физическая география, гидрология, метеорология, этнография. Эта последняя вкупе с авторским литературным творчеством означала принциально новый контекст – гуманитарный. И Арсеньев со свойственной тому времени и своему офицерскому воспитанию непринужденностью изобразил быт и нравы коренных жителей тайги. Получился документ в квадрате: описание натуры и невольный автопортрет воина империи.
Рука об руку с охотником-гольдом (нанайцем) Дерсу Узала, героем своей одноименной книги, Арсеньев шел в 1902–1907 годах, когда империя была уже на закате. Но советская политика на Дальнем Востоке оказалась, по сути дела, продолжением досоветской. Эти края рассматривались как плацдарм и одновременно буфер между Россией/СССР, с одной стороны, и Японией и Китаем – с другой. Соответственно и в поле зрения Арсеньева идея равноправия народов отсутствовала. Лично Дерсу – друг и брат. Однако малые народы – лишь объект воздействия по отношению к большому. Под Арсеньева копали, но он оставался нужен.
На том же краю страны разворачивается действие «Аэрограда», одного из фильмов классика советского кино – режиссера и писателя Александра Довженко, родившегося 10 сентября 1894 года (ум. 1956). Тихий океан, стройка на берегу, давшая ленте название. И – классическая советская расстановка сил: вот сторонники, вот противники. Идет по тайге колхозник-энтузиаст и преследует самураев, подложивших динамит. Кулаки, сектанты, белогвардейцы, комсомольцы...
А что происходило на родине Довженко – на Украине? Все то же самое. В «Земле», немом фильме 1930 года, жителей села агитируют вступать в колхоз, юный энтузиаст на тракторе перепахивает межу между колхозной землей и частной. Порушены устои, на которых держится мир. Но ведь это испытание и для искусства. Довженко всегда и неизменно стремится подняться над действительностью. Он не приукрашивает ее, нет, просто она для него заведомо ущербна, потому что уступает идеалу. Через призму идеала все и рассматривается – такая вот эстетика.
И встает страшный вопрос, проблема проблем: выразимость смыслов. То, что происходит, не поддается адекватному выражению в избранной художником форме. Следующие поколения людей искусства будут искать другие пути. А имя Довженко, по злой иронии истории, присвоят киностудии, продукция которой сделается символом убогого соцреалистического кино.
Чем-то эта история ассоциируется с философским и культурным понятием симулякра, которое ввел в обиход французский философ Жорж Батай, один из отцов постмодернизма. Он родился 10 сентября 1897 года, по взглядам своим всегда принадлежал к левым интеллектуалам. И всегда скрещивал идейные течения – марксизм с фрейдизмом, например. Симулякр – изображение того, чего нет. Или, если говорить шире, та картина (пост)современного мира, созерцатель коей не может докопаться до того, что же есть на самом деле. Случай из того же ряда, что создание мифологического образа другой культуры или раскопки на месте древнего города.
