Петр Спивак
Мария Каллас сыграла в ленте Пазолини свою единственную роль в кино, без единого слова. Слова ни к чему: художественного напряжения хватает и так.
Кадр из фильма «Медея». 1969
Чеховскому учащемуся духовной академии из рассказа «Студент» однажды открылось, что «прошлое... связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого». Старуха в деревне заплакала, когда он рассказывал ей об апостоле Петре. И студент подумал, что видит «оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».
Есть не только связь по оси времени, но и, так сказать, по шкале добра и зла, красоты и безобразия. 70 лет назад, 5 марта 1942 года, в Куйбышеве состоялось первое исполнение Седьмой («Ленинградской») симфонии Дмитрия Шостаковича, а двумя годами раньше НКВД начал уничтожение интернированных польских граждан – Катынский расстрел. 5 марта – день смерти Сталина (1953), – как без этой даты обойтись? А 5 марта 1956 года в Тбилиси и Баку народ в искреннем порыве вышел на улицы, чтобы почтить память вождя и бросить вызов направленной против него партийной критике...
Полюса изучаемой нами действительности – соседи на календарном листке. Нынче юбилей: 500 лет со дня рождения Герарда Меркатора (ум. 1594), который ввел в употребление названную его именем картографическую проекцию. Смотришь на Меркаторову карту «Россия и ее соседи» – и уже узнаваемо, знакомо. А на другом конце хронологической оси – день рождения (1934) российского ученого Юрия Попова. Он палеоэнтомолог, создатель картины эволюции ископаемых клопов. Неэстетично, бр-р. Но наука.
А теперь обратимся к искусству, опять же по контрасту. 5 марта 1696 года родился итальянский художник Джованни Баттиста Тьеполо. Венецианец, он работал не только в родном городе, но и в Милане, и в баварском Вюрцбурге, и в Мадриде (где умер в 1770-м). Писал волшебно-невесомые фрески, о которых Александр Бенуа сказал: «Просто не хочется верить, что эти улыбающиеся, веселые, полные жизни существа, ныряющие и плавающие среди серых туч, и сами эти тучи были только живописью, пятнами красок по штукатурке».
На очереди люди политики. «Самая безоглядная революционная решительность и самая великодушная человечность – только в них истинное дыхание социализма. Мир должен быть перевернут, но каждая пролитая слеза, которую можно осушить, – это обвинение...» Так сказала польскаая и немецкая революционерка Роза Люксембург, родившаяся 5 марта 1871 года. Это была ее вера. Научное исследование закономерностей социализма открыло бы ей глаза на утопичность такого представления, но она предпочитала верить. Исповедовала, надо отметить, социализм, который еще сохраняет какую-то пуповину, связывающую его со свободой и гуманностью. А навстречу уже надвигалось зло, этой связи лишенное, – тот социализм, который «национал». В январе 1919 года люди из протонацистской политической субкультуры убили Розу Люксембург и Карла Либкнехта.
А у нас, в позднем СССР, зародился социализм особого извода: от ленинизма – назад к социал-демократии. К одному из таких диссидентских кружков в молодости принадлежал известный наш политтехнолог Глеб Павловский, который появился на свет 5 марта 1951 года. О его взаимоотношениях с КГБ после провала этого кружка судить не мне. В перестроечные годы Павловский был яркой, заметной фигурой, ведущим сотрудником одного из самых сильных тогда журналов – «Век XX и мир». Но очень быстро иссяк личностный ресурс у этого человека, и пошла какая-то рептильная, выморочная суета. Почему-то лезет на ум парафраз из Маршака: «Точно Глеб жуешь Павловский»...
Ну а если каким-то невероятным образом совместить в одном человеке выдающийся художественный талант, социалистическое умонастроение (вплоть до марксизма и коммунизма) и готовность быть одержимым всем, что представляет собой последний писк интеллектуальной моды? Возможно такое? Еще как. Сегодня 90-летие со дня рождения Пьера Паоло Пазолини, итальянского поэта, писателя и кинорежиссера. Вот уж в самом деле носитель всех противоположностей, полюсов, источников напряжения. По своим взглядам он был марксист и атеист, но все это наложилось на католическое семейное воспитание в Италии, глубоко католической стране. Молодой Пазолини вступил в Компартию, но вскоре был исключен – там нетерпимо отнеслись к его гомосексуальности. Еще один источник социокультурной конфликтности для художника.
И вот носитель всех этих черт, человек, кажется, из всех меньшинств, какие есть на свете, экранизирует «Евангелие от Матфея». Но не только его: в один ряд с фильмом по сакральному тексту становятся другие работы режиссера, где мучающие его комплексы и мировоззренческие тревоги более открыты. «Царь Эдип», например, – тут сама тема помогает, и фрейдистский контекст наготове. Ну и марксистский соус, коим все это полито у Пазолини. В другом фильме на античный сюжет – «Медее» замкнутый круг: жертвенность, насилие, христианское причастие и вновь все по новой. Волшебная цепь чеховского студента? Нет, все гораздо хуже...
