Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 28 декабря

Встреча, она же невстреча. Война прошла. Горечь жизни осталась.
Кадр из фильма «Летят журавли»

Человек неисчерпаем. Можно сказать даже – многолик (и никакой шизофрении для этого не требуется). Чтобы прийти к такому умозаключению, нужна всего лишь некая картина мира. А что позволит ее составить? Описание языка, например. Или подробное, скрупулезное изображение повседневности.

И то и другое соединилось у французского писателя Антуана Фюретьера, родившегося 28 декабря 1619 года (ум. 1688). В течение многих лет он пытался самостоятельно издать свой «Всеобщий словарь, содержащий все слова французского языка, как старинные, так и новые» – независимо от Французской академии, которая имела на такой фундаментальный вокабуляр исключительное право. И был исключен из академии, обвиненный в плагиате.

А самое известное художественное сочинение Фюретьера озаглавлено с не меньшею притязательностью: «Буржуазный роман» (или «Мещанский», в зависимости от русского перевода). Это книга о парижанах, о городском укладе жизни. Буржуа – синоним слова «горожанин».

Без малого четверть тысячелетия спустя, 28 декабря 1864 года, появился на свет соотечественник Фюретьера – поэт и прозаик Анри де Ренье (ум. 1936). «Во мне есть двойственность, – сказал он однажды, – я символист и реалист одновременно; я люблю и символы, и анекдоты...» Анекдоты в данном случае – случаи из повседневной жизни, вещество «буржуазного» существования. Человеческие документы, по определению Максимилиана Волошина, посвятившего творчеству Ренье обстоятельную статью. В человеке – вечность. «Воистину мудр лишь тот, кто строит на песке, сознавая, что все тщетно в неиссякаемых временах и что даже сама любовь так же мимолетна, как дыхание ветра и оттенки неба», – писал Ренье.

Но коль скоро речь идет о быстротекущем, о быте, то никуда не уйти от возделанности той среды, которую мы населяем. О путях сообщения. В том числе о таком значении этого словосочетания, как транспортные коммуникации, прежде всего железные дороги.

Ровно 200 лет назад, 28 декабря 1811 года, родился Эдуард Баранов (ум. 1884), один из отцов российского железнодорожного транспорта. Именно он возглавлял Особую высшую комиссию для исследования железнодорожного дела в России, а Общий устав российских железных дорог, который там был выработан, известен как барановский. В общем, незаурядная фигура. «Граф Баранов был весьма почтенный человек», – сказал о нем Сергей Витте. Ба-а, что-то знакомое... «А Брут весьма достойный человек». Монолог Антония из «Юлия Цезаря» Шекспира.

И вторая ассоциация – слова Сергея Ковалева о прагматиках, кажется, уже мною цитированные. Когда людей повезут в лагеря, заметил он, эти люди будут налаживать железнодорожное движение. Так вот, Баранов в 1849 году участвовал в подавлении восставшей Венгрии. Рифма к сему: 28 декабря 1943 года были депортированы в Сибирь и на Дальний Восток все калмыки из Калмыцкой АССР. Поголовно.

А сосед Баранова по календарному листку – другой русский инженер путей сообщения, Михаил Аничков, 1855 года рождения. Прежде всего он, впрочем, экономист и политический ученый. В 1899 году выпустил труд «Война и труд», начинавшийся словами: «XIX век покончил с рабством, XX должен покончить с войной». Это был программный текст о том, что международная безопасность невозможна без свободных границ и свободной торговли, а с государственным протекционизмом несовместима. Пророчество о глобализации.

Ученый этого не увидел. Биографический факт, он же символ: дата смерти Аничкова неизвестна. Он сгинул во внутренней войне, она же революция.

Один человек – песчинка в буре. А теперь представим себе, что в его руках фотоаппарат или кинокамера. Не его снимает кто-то со стороны или с высот, хоть державных, хоть народных, хоть даже божественных, – нет, он сам фиксирует ускользающие мгновения. Что получится тогда?

Получится принципиально иная картина мира, такая, где исходная и высшая точка – личность. Это сбылось в великом фильме «Летят журавли». Фильме, поставленном кинорежиссером Михаилом Калатозовым, который родился 28 декабря 1903 года (ум. 1973). Чтобы снять эпизод гибели главного героя, оператор Сергей Урусевский сконструировал круговые рельсы для кинокамеры. И вращающиеся в восприятии Бориса (его играл Алексей Баталов) верхушки берез явили катарсис, утверждение новой философии: человек в центре, а все остальное – периферия. Это был вообще фильм-открытие. Со звездной игрой Алексея Баталова и Татьяны Самойловой. С беллетристическими срывами, которые отбрасываешь в сторону, зажмурясь...

Во всем наследии Калатозова – и до «Летят журавли», и после – нет ничего, с этой лентой соизмеримого. Когда он получил в 1951 году Сталинскую премию за нечто совершенно несусветное, стояла эпоха «малокартинья»: фильмов ставилось очень мало. У Калатозова, увы, малокартинье в другом смысле этого слова. Момент пробуждения – и как новое забытье.

А мы смотрим его главный фильм снова и снова – он выдерживает. Лица людей. Их глаза. Вероника–Самойлова встречает на вокзале вернувшихся с войны. В руках цветы. Раздает их. Ее Бориса нет.

Поезд, железная дорога. Сквозной мотив нашей жизни.