Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 21 декабря

Даниэль Шмид смотрел на мир как бы отстраненно, переосмысливая каноны и традиции.
Фото с сайта www.danielschmid-film.com

Сменяются эпохи, исторические и культурные, а с ними, естественно, стили, конфликты. Действительность и искусство образуют бесконечную цепь взаимоотражений – начало начал уже не отыщешь.

Престранные персонажи попадаются в хрониках минувших лет. Вот, например, родившийся 21 декабря 1715 года Готтлоб Курт Генрих фон Тотлебен (ум. 1773), единый в нескольких лицах. Барон, а потом граф, советник юстиции при саксонском правительстве, он был обвинен в коррупции и бежал. Дальше – как в калейдоскопе: Бавария, Голландия, Пруссия; всюду дело заканчивалось скандалами то по государственной линии, то по амурной. Наконец, Россия. И вот этот человек участвует в Семилетней войне, берет Берлин, но затем оказывается под судом за измену и приговаривается к смертной казни. Что не помешало новому карьерному взлету и опять генеральскому чину...

Что ж, недаром Тотлебен обосновался на страницах ряда авантюрных романов. Но это беллетристика, и вообще где реальные факты, а где вымысел, – поди разберись. Именно эта рациональная критика сведений о былом составляла главную заботу немецкого историка Леопольда фон Ранке, который родился 21 декабря 1795 года (ум. 1886). Домыслы и вымыслы литературного, фольклорного и всякого иного происхождения его не вдохновляли, и если он что-то возводил в абсолют, то архивы и документы. Что, конечно, тоже уязвимо, но Ранке прежде всего интересовали реальные люди. Личности.

А теперь отойдем на несколько культурно-исторических периодов назад, в эпоху Возрождения. 21 декабря 1401 года появился на свет итальянский художник Мазаччо, за свою короткую жизнь – он умер в 1428 году – успевший реформировать основы живописи. Возрождалась эстетика античности, и новорожденного Иисуса в алтарной картине Мазаччо и Мазолино «Мадонна с младенцем, св. Анной и ангелами» сравнивают с Гераклом. А во многих работах Мазаччо горизонт проходит на уровне глаз людей, которые там изображены, – это, если вдуматься, не что иное, как освоение человеческого взгляда. Художник увидел мир глазами индивидуума, сталкивающегося лицом к лицу с действительностью, с историей.

Среди тех, у кого сегодня день рождения, – американский композитор, певец и гитарист Фрэнк Заппа (1940). Фото Reuters

Потом было, в числе прочего, искусство классицизма. С нормативной эстетикой, опиравшейся на античность как образец и идеал, и с конфликтом между долгом и чувством. У классика французской драматургии Жана Батиста Расина, родившегося 21 декабря 1639 года (ум. 1699), внутренняя борьба в душе человека понималась скорее как неодномерность, противоречивость устремлений и страстей самих по себе, независимо от требований внешних сил. Античные герои действуют в «Британнике», «Ифигении», «Федре», но это совсем другой мир. Куда более современный для нас, если можно так выразиться.

И вот уже совсем иные люди, конфликты, обстоятельства. Современные? Уже постсовременные?

70 лет исполнилось бы сегодня швейцарскому режиссеру театра и кино Даниэлю Шмиду (ум. 2006). Художнику, принадлежавшему к разным стилям и эстетическим направлениям сразу. В привычных для критики метафорических категориях его творческий почерк сравнивают и с барокко, и с сюрреализмом, и с модерном, и с готикой; наверное, в переплетении всего этого и рождается некое новое качество. Названия для него возможны разные. Авторское кино, например.

Все вроде ясно: у кинофильма есть основной автор – режиссер, чьей волею все и определяется. Взаимоотношения с законами кинопроизводства, с рынком – все это за скобками. Допустим. Но что тогда получается в итоге? Нечто напоминающее вымечтанный Большой Стиль? Нет, у Шмида все сложнее и ироничнее. Он смотрит откуда-то со стороны, переосмысливает и перефразирует художественные традиции и каноны. Они были для него таким же предметом изображения, как собственно реальность. Целая система зеркал. Например, в фильме «Сегодня ночью или никогда» (1972) карнавальная традиция соседствует с темой актера как художника, пересоздающего создание другого художника.

Все это непривычно, неожиданно, требует от зрителя готовности к обдумыванию. Признание к Шмиду пришло не сразу. А потом был признан его выдающийся вклад в развитие новейших европейских начал в кинематографе.