Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 13 декабря

Сильный человек под прессом обычаев и порядков. Драма, от которой не уйдешь.
Кадр из фильма «Гараж»

Жизнь – это перемещение в пространстве и времени. Когда по собственной воле, а когда и по чужой.

Дщерь Петрова Елизавета, российская императрица, 13 декабря 1742 года издала указ: выслать за границу всех евреев и впредь не впускать. А граждане Польской Народной Республики 13 декабря 1981 года, не сходя с места, проснулись в другой стране: ночью власть ввела военное положение, дабы подавить оппозиционный профсоюз «Солидарность».

И это еще не самые экзотические пути-перепутья. Родившийся 13 декабря 1882 года русский религиозный философ и историк-медиевист Лев Карсавин в 1922 году был выслан из РСФСР и в вынужденной эмиграции принял участие в евразийстве – по сути дела, движении за примирение с советской властью, основанном на общих чертах между большевизмом и почвенничеством. Жил он в Германии, во Франции, а потом переехал в Каунас, в независимую тогда Литву. Дальнейшее известно: Литву поглотил Советский Союз. И Карсавин на практике изведал, чем оборачивается его теория, – попал в опалу, был посажен и умер в 1952 году в лагерной больнице для инвалидов.

По ассоциации и в то же время как бы от противного вспоминается знаменитая картина соседа по календарю, русского художника-передвижника Николая Ярошенко (1846–1898): «Всюду жизнь». Помните? Арестантский вагон. На платформе голуби. Заключенные кормят их хлебом из зарешеченного окна. В те времена еще не дошли до гулаговской «абсолютной отрицательности» (Шаламов). Но у Ярошенко трагическая, страдальческая тема доминировала (как, скажем, у Гаршина в литературе). Он много ездил, писал кавказские пейзажи, но это все-таки не первый, а второй план.

Что происходит с человеком, которого разрывают противоречия, присущие стране и эпохе? Ему надо сохранить какую-никакую цельность. В конце концов «индивидуум» означает «неделимый». У многих сегодняшних фигурантов нашей рубрики это было изрядной проблемой. 13 декабря 1893 года родился украинский писатель Микола Хвылёвый, убежденный сторонник европейского вектора развития своей национальной культуры и притом коммунист. Его раскритиковали с партийных трибун, принудили осудить свои собственные взгляды. В 1933 году он покончил с собой, был затем осужден уже посмертно: буржуазный националист, и все тут. В последние десятилетия его вновь стали издавать, но известен он мало.

Зато кто не знает Евгения Петрова, родившегося 13 декабря 1903 года? Ответ на этот вопрос, впрочем, если прост, то обманчиво. Все знают Илью Ильфа и Евгения Петрова, дуэт двух авторов, составивших как бы единого писателя. Ну а сам по себе Петров – полписателя, что ли? Однако и абсурдность этого определения отчасти лишь кажущаяся. Евгений Петров, как известно, пережил Илью Ильфа, умершего в 1937 году. Сатирика Ильфа-Петрова более не существовало. Работал журналист и публицист Евгений Петров. Но о восстановлении нормальной творческой формы не могло быть и речи. А в 1942 году Петров погиб на потерпевшем аварию самолете, возвращаясь с фронта.

В заметках, посвященных перемещению в пространстве и времени, никак не обойтись без актеров. Их работа – перевоплощение – есть не что иное, как вариант этого всеобщего явления природы и культуры. Сегодня надо сказать о двух выдающихся мастерах сцены и экрана. Это Ростислав Плятт (1908–1989) и Леонид Марков (1927–1991).

Представлять читателю пастора Шлага было бы смешно и нелепо. Я лишь обращу внимание на некоторые подробности пляттовской творческой биографии. Начать с того, что он сам придумал себе сценическое имя, ставшее затем и собственно личным. Прибавил вторую букву «т» к фамилии отца, поляка Ивана Плята, и изменил отчество на Янович. И с этого магического акта началось превращение физической личности в актерскую. Но это дело лишь начальное. А вот роли... На первых порах, понятно, не самые видные. В роммовском «Ленине в 1918 году» Плятт сыграл военспеца. Социальный знак, не более того. Известность началась с предвоенной комедии «Подкидыш», чуть ли не первого советского семейного фильма. Плятт сыграл там холостяка; тоже, пожалуй, просто амплуа, роль в социальном смысле слова, а не личность во всей своей полноте. Но тут стало ясно, что если персонаж – не совсем личность, то об актере этого не скажешь. Оказалось, у него замечательный, неповторимый голос. И с тех пор Плятта-чтеца, Плятта – актера, говорящего за кадром, – ни с кем не спутаешь. Многокрасочный звук, в котором глубокое и насмешливое понимание жизни.

У Леонида Маркова другой случай. Первое, что приходит в голову при виде его, – сила характера, мощь. И вместе с тем внутренний драматизм, пригнетенность. Многие, наверное, помнят его работу в рязановском «Гараже», роль, в которой соединились полнота личности и сиюминутность социальной роли. Попросту говоря, ученый на собрании гаражного кооператива находится под прессом атмосферы, устоявшихся в позднесоветском обществе правил поведения. Из таких вот коллизий и рождается заметная в лице и голосе артиста тоска...