Петр Спивак
Для тех, кто хочет путешествовать и наслаждаться сервисом, есть туристическая индустрия.
Фото Reuters
Люди бывают двух категорий: те, кто и те, кого. Вернее, выступают в этих двух качествах. Не стану заранее расшифровывать грамматическую конструкцию с отсутствующими словами, именуемую эллипсисом, хотя простор для воображения, сами понимаете, широчайший. Просто приведу примеры.
Вроде бы само собой разумеется, что активная роль предпочтительнее, нежели пассивная. Субъектом быть лучше, чем объектом. Английский парламент 22 ноября 1641 года принял перечень злоупотреблений короля Карла I – Великую ремонстрацию. Король стал объектом обвинений. И кончилось это для него плохо – смертной казнью. Но есть и исключения из этого правила. Даже для монархов. Король Испании Филипп II 22 ноября 1604 года кончил свои дни не на плахе, а у камина – заснул и обгорел, потому что подвинуть кресло короля дозволялось лишь одному из придворных, которого не смогли отыскать.
К обыкновенным смертным эта необходимость пассивной роли тоже имеет касательство. Я имею в виду такую сферу действительности, как сервис. И как раз сегодня день рождения британского предпринимателя Томаса Кука (1808–1892), основоположника туристической индустрии. Происходил он из нищей семьи, стал ревностным баптистом и активистом общества трезвости, а потом решил предложить публике реальную альтернативу – возможность не пьянствовать, а путешествовать. Так появилось агентство «Томас Кук и сын». Помните у Маршака? «Есть за границей контора Кука...» Там вот какие строки: «Кук для вас в одну минуту/ На корабле приготовит каюту,/ Или прикажет подать самолет,/ Или верблюда за вами пришлет...» Вам остается принимать услуги, и это есть хорошо.
Но всю жизнь, тем более во всех ее аспектах, так прожить не удастся. Плыть по течению нередко оказывается пагубно.
Русский скульптор Матвей Чижов, родившийся 22 ноября 1838 года (ум. 1916), вовсе не был лишен способностей. Крестьянский сын, он выбился в люди искусства, получил признание. Стал работать с Михаилом Микешиным, который тогда ваял скульптуры для новгородского памятника тысячелетию России. Но посмотрим перечень произведений Чижова. Среди его героев и Екатерина II, и Николай I, и Александр II, и адмирал Нахимов, и принц Петр Ольденбургский. И памятник усмирителю восставшей Польши графу Михаилу Муравьеву-Виленскому в Вильно, скульптурный аналог печально известной «муравьевской оды» Николая Некрасова. Вот только у Некрасова была репутация гражданского лирика и оппозиционного редактора, коей можно было нанести урон, а у Чижова этого не было. Его роль – пассивная: чего изволите. Дежурный украшатель для нужд трона – вот его амплуа.
А теперь обратимся к веку XX, к первой его половине. Бурные времена, эпоха войн и революций. В литературе и искусстве на первом плане авангард. Роль художника-авангардиста пассивной не может быть по определению. Он ищет, творит новые формы и в виде этих форм – новое содержание. Так было, например, у русского художника Лазаря Лисицкого, который родился 22 ноября 1890 года (ум. 1941) и выступал под псевдонимом Эль Лисицкий. Революционной действительностью был воодушевлен, захвачен. Но быть захваченным – это уже нехватка свободной воли субъекта, это плавание по воле волн.
Противодействием этой беде была одна очень важная черта Лисицкого. Тоже захваченность, но совершенно иная по своей природе. Он жил в мировом контексте, много времени провел в Германии и Швейцарии. И, возвращаясь домой, сознательно или по наитию изображал действующих лиц советского общества – людей-манекенов. Как, например, в оформлении советского павильона на международной выставке в Кельне. Отстранялся от этой реальности, смотрел на нее все более со стороны.
А навстречу ему шел человек с Запада – родившийся 22 ноября 1869 года французский писатель, нобелевский лауреат Андре Жид (ум. 1951). Отталкивание от Запада, от капитализма, от католицизма и далее по списку он пережил под влиянием ужасов Первой мировой войны – и обратился к Востоку. К России с ее социалистическим экспериментом. Съездил в СССР, одобрительно написал об увиденном, стал положительным героем в советской прессе. А через пять лет, в 1937-м, в «Возвращении из СССР», отрекся от прежних увлечений. В наших краях стал, конечно, персоной нон грата.
«Искусство живет принуждением и гибнет от свободы», – заметил однажды Андре Жид. Ой ли. Хотя доля правды в этой максиме, несомненно, присутствует.
