Петр Спивак
Для Софии Губайдулиной сосредоточенность на творчестве есть высшая награда.
Фото PhotoXPress.ru
Вечная проблема для творческой натуры: признание. Формы его многообразны – от хулы до почестей. В нем и свобода, и форма зависимости. «Зависеть от царя, зависеть от народа – не все ли нам равно?»
24 октября 1658 года труппа Мольера впервые выступила в Луврском дворце в присутствии Людовика XIV. Успех был несомненный, и «король-солнце» предоставил Мольеру и его актерам придворный театр.
Ровно 270 лет спустя выпал не орел, а решка. 24 октября 1928 года главный советский официоз – газета «Правда» – сообщил, что драма «Бег» Михаила Булгакова (будущего автора пьесы о Мольере, кстати) запрещена Главреперткомом, так как идеализирует белогвардейцев. С независимой точки зрения это весьма высокая оценка.
Осуждение человека или каких-то его деяний опасно прежде всего своими последствиями – оргвыводами, употребить здесь советское словечко. Жертвами их становились отнюдь не только люди науки и искусства. Родившаяся 24 октября 1734 года жительница Швейцарии Анна Гельди была просто горничной. И она оказалась в 1782 году последней женщиной Европы, приговоренной к смерти за ведьмовство. Причем официально ее обвинили в отравлении, а протоколы суда были уничтожены. Анне Гельди отрубили голову. В 2008 году состоялась судебная реабилитация.
Но отойдем от столь экстремальных случаев. Вот пример всего лишь отказа в признании. 24 октября 1796 года родился Август фон Платен, немецкий поэт и драматург (ум. 1835). Один из многих, развивавших немецкий романтизм. Но именно Платену досталось изведать равнодушие и читающей публики, и собратьев по перу. Равнодушие, переходящее во враждебность. Платен покинул Германию, жил в Италии, но тепло юга не могло, конечно, возместить холодность тех, в чьем одобрении он нуждался. Как и в случае с несчастной Анной Гельди, справедливость наступила нескоро. Томас Манн, высоко ценивший Платена, перенес ряд его черт на героя новеллы «Смерть в Венеции». А в 1930 году произнес о Платене речь, где сказал, что след его жизни «останется с нами до тех пор, пока живы наш язык и наша культура».
Теперь – о тех, кто не был обделен признанием. И вот здесь начинаются странности.
Сегодня день рождения двух наших знаменитых соотечественников, между которыми мало общего. За исключением, если так можно выразиться, наградного списка. То есть безусловного, никем не оспариваемого пребывания на вершине славы.
Актер, педагог, мастер художественного слова Дмитрий Журавлев (1900–1991) выступал с чтением лучшего, что было и есть в русской литературе. Пушкин, Блок, Ахматова, Пастернак, Твардовский, Бабель, Зощенко... Народный артист РСФСР и СССР, лауреат Сталинской премии. Это при всей точности художественного отбора, при том, что в репертуаре были авторы опальные и репрессированные.
Другой случай. Художник Константин Юон (1875–1958) принадлежал в молодости к кругу «Мира искусства», а это та эстетика, которая не была близка советской власти и ее идеологии. Но Юон встроился в советскую систему. От просто реализма плавно и незаметно перешел к реализму соцреалистическому. Даже в партию вступил. В 1903 году стоял у истоков Союза русских художников, а в 1957-м сделался первым секретарем Союза советских художников. О наградах и говорить нечего: Сталинская премия, орден Ленина, звание народного художника...
Впечатление такое, что советскому государству было все равно: что тот деятель искусства, что этот. Независимо от степени компромиссов с официальными канонами.
А может быть, она просто не способна разбираться в тонких различиях? Может быть, реагирует лишь на открытый вызов?
Сегодня юбилей одного из крупнейших наших композиторов – Софии Губайдулиной. В опале для советской системы она была, кажется, всегда. Составила вместе с Альфредом Шнитке и Эдисоном Денисовым так называемую русскую тройку музыкального авангарда. Кстати, о магии чисел: в 1979 году глава Союза композиторов Тихон Хренников огласил список из семи идущих не тем путем композиторов, так называемую черную (или хренниковскую) семерку. Ну что ж. Опять-таки случай брани, оборачивающейся похвалою.
София Губайдулина работает, не мельтешит. У нее свои побудительные мотивы к сочинению музыки – кому-то близкие, кому-то нет. Но одна главная награда у нее есть всегда. Сама музыка.
