Петр Спивак
На натуру человеческую он смотрел куда зорче, чем было принято в просветительский век.
Луи Мишель ван Лоо. Портрет Дени Дидро. Лувр
Жизнь художника или мыслителя есть странствие. В бытийственном, философском смысле – это всегда. А нередко и впрямую, географически.
Немецкий поэт Пауль Флеминг, родившийся 5 октября 1609 года (ум. 1640), в 1633 году отправился с возглавляемой Адамом Олеарием дипломатической миссией голштинского двора в Россию и оттуда в Персию. Многие стихи Флеминга написаны в этом путешествии, ставшем для него своего рода отдохновением от ужасов Тридцатилетней войны.
Прошло без малого полтораста лет, и в Петербург по приглашению Екатерины II прибыл один из великих французских энциклопедистов – Дени Дидро, который родился 5 октября 1713 года (ум. 1784). Помимо устройства личных дел (продажи своей библиотеки) просветитель Дидро занялся, естественно, просвещением – стал вразумлять русскую императрицу, разъяснять ей вред абсолютизма и крепостничества. Увы, безуспешно.
И здесь поневоле задумываешься о противоречивости дидеротовских воззрений. В своих эстетических трактатах Дидро спорил с Декартом, настаивая, что врожденного художественного вкуса не существует, он воспитывается. Это с одной стороны. С другой – возможности воспитания и обучения Дидро оценивал весьма трезво и скептически, далеко опережая свой век. «Если бы люди были невежественны только потому, что ничему не учились, то их, пожалуй, еще можно было бы просветить; но нет, в их ослеплении есть система, – писал он. – ...Можно образумить человека, который заблуждается невольно; но с какой стороны атаковать того, кто стоит на страже против здравого смысла?»
Суждение это, весьма возможно, было навеяно у Дидро личным опытом. Еще в начале 1740-х годов он опубликовал свою книгу «Философские мысли» – причем анонимно: скептический, атеистический дух ставил автора под удар. И действительно, сочинение это удостоилось публичного сожжения. И если кто-то склонен к подобным актам, то, вероятно, не потому, что не выучил какие-то уроки. Личная экзистенция у него такая.
А сколько людей творческого труда прошло через что-то похожее! Вот пример навскидку: 5 октября 1781 года родился чешский математик, философ и богослов Бернард Больцано (ум. 1848), вошедший в историю науки фундаментальными открытиями в области теории бесконечных множеств. Но вначале он как теолог преподавал в пражском Карловом университете и был лишен права чтения лекций за вольнодумство. Пришлось сосредоточиться исключительно на математике, где коллеги оказались более толерантны.
Ну а раз у нас Чехия, Прага и свобода мысли, то нельзя не сказать о современнике нашем – писателе, правозащитнике и национальном лидере Вацлаве Гавеле, которому сегодня исполняется 75 лет. Сочетание культуры и защиты прав человека с политикой проблемно по определению. Два срока, 10 лет (1993 – 2003), Гавел был президентом Чехии. Одну из трудностей своего диалога с обществом он сформулировал так: «Из дискуссии никто никогда ничему не научился». (Очень напоминает цитированного выше Дидро.) Вот почему политика, полагает Гавел, это не искусство возможного, а как раз искусство невозможного.
Сегодня, кстати, 90 лет исполняется Международному ПЕН-клубу. Poets, Essayists, Novellists (поэты, эссеисты, новеллисты), сокращенно PEN – авторучка. Вообще-то и она может принести большие беды. На кончике пера рождается Абсурдистан; словечко это придумал Гавел. Но у него есть и такое высказывание: «Современный человек должен опуститься до самого низа спирали своего собственного абсурда, только тогда он может взглянуть поверх нее». Это чрезвычайно близко Фазилю Искандеру: надо подойти к краю бездны, убедиться, что И ТАМ (выделено мною. – П.С.) ничего нет, и тогда произойдет рождение настоящего юмора.
Или философии. Наш соотечественник, прозаик Израиль Меттер, родившийся 5 октября 1909 года (ум. 1996), был именно писателем философского склада. Читали его немногие. Фильм «Ко мне, Мухтар!», поставленный по его сценарию, видели, наверное, все. Там проводник милицейского пса (Юрий Никулин) говорит о нем: «Он постарается». Звучит как лучшая на свете эпитафия. Помните? «Он старался». Горько.
