Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 26 сентября

Проводя эксперимент за операционным столом, академик Павлов священнодействовал.
Фото РИА Новости

Планета наша, как известно, для веселья мало оборудована. И вопреки певцам природы и экологам наша среда обитания должна быть признана неблагоприятной – если к ней не приложены специальные усилия технического и социокультурного характера.

Под комфортом мы обычно подразумеваем то, что описано в известной присказке: тепло, светло и мухи не кусают. А если говорить с пафосом, то пункт номер два может быть назван рассеиванием тьмы. Эту задачу решал русский инженер Павел Яблочков, родившийся 26 сентября 1847 года (ум. 1894), – изобретатель дуговой лампы (1876), одной из первых систем электрического освещения. «Свеча Яблочкова» – так ее и называли, в основном за пределами России; успех эти лампы имели огромный, использовались в Париже, Лондоне, Берлине, Сан-Франциско, Калькутте... И вот на что обращаешь внимание: там электрической дугою освещались площади, магазины, дворцы, порты, а в России первый опыт такого рода был проделан в казармах Кронштадта и у дома кронштадтского командира. И только после этого – в Большом театре. Сказалась отсталость русской технической инфраструктуры. А вскоре Эдисон разработал более совершенную лампу накаливания, которая вытеснила яблочковскую и дожила до наших дней.

Теперь – событие из истории техники. 26 сентября 1887 года американский инженер Эмиль Берлинер запатентовал граммофон – звуковоспроизводящее устройство, улучшенное по сравнению с фонографом того же Эдисона. Грампластинки еще на памяти у многих из нас.

И здесь возникает прихотливая ассоциация. У одной из компаний звукозаписи был торговый знак His Master’s Voice, в переводе с английского «Голос хозяина», – изображение собаки, слушающей граммофон. А от нее перейдем к собакам и другим животным, на которых ставил свои опыты знаменитый русский физиолог академик Иван Павлов. Он родился 26 сентября 1849 года и прожил долгую жизнь – умер уже в советском Ленинграде в 1936 году. Был одной из тех фигур, которые сводили воедино эпохи «до 1917-го» и «после 1917-го». Первый в России ученый – лауреат Нобелевской премии (1904). И официально почитаемый, возведенный в кумиры классик советской науки. Множество памятников ему, улицы имени Павлова, почтовые марки...

В массовом, бытовом сознании Павлов – седобородый академик, изучавший пищеварение, условные и безусловные рефлексы и так далее. Такой образ пестовала официальная пропаганда, и делалось это неспроста. Акцентировка была очевидна: Павлов – материалист. При этом ему даже прощалась личная религиозность – ну очень ведь старый человек! И приходится отделять действительное значение научных трудов Павлова от их идеологически выдержанной интерпретации.

Интеллигент старой формации, Павлов не испытывал особых симпатий к большевикам и советской власти. «Я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий», – говорил он. И даже еще решительнее: «Мы живем в обществе, где государство – всё, а такое общество не имеет будущего, несмотря ни на какие Волховстрои и Днепрогэсы». Причем последнее высказывание прозвучало в торжественной обстановке в 1929 году, по случаю столетия Ивана Сеченова. Что оставалось в этой ситуации делать? Уезжать за границу Павлов не хотел (хотя звали). Дождался почета. Специально для него построили институт в Колтушах под Ленинградом. Норма была превращена в исключение, в знак особой милости. Освещенный пятачок в океане тьмы и хаоса.

В 1950 году, между прочим, состоялась так называемая «Павловская сессия» Академии наук и Академии медицинских наук. Это было форменное судилище над теми физиологами и психиатрами, которые отклонились от генеральной линии. Понятно, Павлов являлся орудием в чужих руках. Но когда читаешь его сбивчивые рассуждения о вивисекции, в коей его упрекали за лабораторную методику, то ловишь себя на мысли, что есть в них что-то от павловской сеccии. Он сострадает животному – и отрекается от этого сострадания, убеждая себя, что обвинения против него суть проявления тьмы, антинаучного невежества...

Вот и поди разбери, где тут разум, а где предрассудок. Где свободная мысль и где охранительность. А насчет этой последней сегодня две рифмующиеся годовщины.

26 сентября 1815 года Австрия, Пруссия и Россия подписали в Париже договор о создании Священного союза – консервативной коалиции, основной задачей которой была борьба с освободительными движениями в Европе. Вдохновителем выступил Александр I, русский император. Подавление революции в Венгрии его наследник Николай I взял на себя в 1849 году именно по этому договору.

А 26 сентября 1968 года в главной советской газете «Правда» появилась статья под заглавием «Суверенитет и интернациональные обязанности социалистических стран». Чуть больше месяца прошло после вторжения армий СССР и других стран Варшавского договора в Чехословакию, охваченную «пражской весной». И вот было преподнесено официальное обоснование этих действий, которое вскоре, после аналогичного по смыслу выступления генсека ЦК КПСС, была названа «доктриной Брежнева», или «теорией ограниченного суверенитета».

Вспоминаются тут слова поэта Ильи Кормильцева, родившегося 26 сентября 1959 года (ум. 2007), из классической уже песни: «Скованные одной цепью,/ Связанные одной целью...» Исчерпывающее описание тоталитарности.