Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 8 июня

Великий не укладывается в рамки эстетических стереотипов.
Роберт Шуман. Вена, 1839. Литография работы Йозефа Крильхубера

Культура и рынок – фундаментальные понятия. Оба необходимы. Но таковы уж особенности словоупотребления: первому всегда присваивается положительная или как минимум нейтральная окраска, а вот второму – какая угодно, вплоть до резко негативной у презрительного «базар». За этим много чего стоит, в том числе различие мотивов, движущих продавцом и покупателем, с одной стороны, и творческим человеком и его аудиторией – с другой.

Когда перед нами рынок в чистом виде, все сравнительно просто. 8 июня 1824 года Ноа Кашинг из Квебека запатентовал стиральную машину, а 8 июня 1869 года житель Нью-Йорка Айвз Макгаффи получил патент на пылесос. И разве что завзятые нелюбители технической цивилизации усмотрят здесь повод для недовольства.

А вот лондонский журнал New Musical Express 8 июня 1962 года опубликовал первый в истории хит-парад музыкальных альбомов. И это уже случай проблемный: к произведениям культуры (оценка их – вопрос отдельный) применяется рыночный по природе своей критерий. Браниться необязательно, но есть о чем поразмышлять. И в рифму на том же листке календаря еще один факт культурной жизни: 8 июня 1949 года, опять-таки в британской столице, увидел свет роман Джорджа Оруэлла «1984». Причем тираж был массовый: 25 500 экземпляров. Выдающееся художественное достижение совпало с успехом на рынке.

Для Оруэлла здесь важен был не столько чисто коммерческий аспект, сколько общественный резонанс. И в любом случае он писал эту книгу просто потому, что не мог ее не писать. Но это нормальный для всех творческих людей принцип. Иначе можно большинству из них адресовать вопрос: а зачем вам ваша блажь?

На тех, кто работает в обсерваториях, всегда чуть ли не пальцем показывали: чудаки они, смотрят на небо, земных дел не замечают. Можно, конечно, возразить: спросите у любого моряка, как бы он стал ориентироваться в море без приборов и таблиц, разработанных астрономами. Именно таблицами – с данными о движении спутников Юпитера – занимался Джованни Доменико (или Жан-Доминик) Кассини, родившийся 8 июня 1625 года (ум. 1712), – итальянский ученый по рождению, французский по месту работы в самые плодотворные годы жизни. Но, помимо прикладных исследований, немало внимания он уделял и чисто академическим. Кассини, в частности, изучал поверхность Луны и составил ее подробную карту, обнаружил на Юпитере Большое красное пятно и разглядел темную полосу, которая разделяет надвое кольцо Сатурна. Какую это могло иметь утилитарную значимость? Да никакую. Вопрос о полетах на Луну и тем более на дальние планеты тогда не рассматривался. (Не говоря уже о том, что иные теоретические представления Кассини не подтвердились.) И такая наука была возможна лишь на иждивении у государства, озабоченного своим престижем. Престижа ради Людовик XIV и пригласил Кассини, европейское светило из Болоньи, в Париж создавать обсерваторию.

По контрасту с таким способом разрешения конфликта между творчеством и его материальной стороной поучителен будет пример итальянского (венецианского) композитора и скрипача Томазо Джованни Альбинони, который родился 8 июня 1671 года (ум. 1751). Счастливый, можно сказать, случай, когда конфликт этот был урегулирован безболезненно. Альбинони, сыну богатого купца-патриция, не нужно было где-то, при ком-то искать статус и источник дохода. Вольный художник жил на свои деньги. Зато во всем остальном ему сопутствовали неурядицы, даже курьезы.

В 1742 году собрание скрипичных сонат Альбинони опубликовали во Франции как... посмертное. Между тем он по-прежнему жил в Венеции. Злую шутку сыграло, видимо, то обстоятельство, что его мало кто знал. Высоко ценил музыку Альбинони, использовал его темы Иоганн Себастьян Бах, младший современник, но тот сам оказался в забвении. Далее, в 1945 году, многие рукописи Альбинони погибли в разбомбленной Дрезденской библиотеке. Ну а самое известное из его сочинений – Адажио соль минор, исполняемое ныне всюду и везде, – результат реконструкции по найденному на руинах Дрездена фрагменту. И, как считают сейчас эксперты, это все-таки скорее произведение биографа Альбинони – Ремо Джаззотто, который этот фрагмент нашел. Вот такая оборотная сторона у массового успеха.

Жизненные обстоятельства и реальные творческие перипетии больших художников мало соответствуют обычным романтическим представлениям о гении и его окружении. Даже если перед нами представитель романтизма, то есть течения, основанного на идее двоемирия, противоположности между духовным и материальным. Романтиком в этом терминологическом смысле был немецкий композитор Роберт Шуман (1810–1856), чей день рождения как раз сегодня.

У Шумана был всегдашний, общий для всех романтиков оппонент – мещанин, филистер. Установка, как показал исторический опыт, опасная. В пределе она ведет к тоталитаризму, но и филистер является источником тоталитаризма, а потому должен быть переведен в иное качество. Если же обратиться к творческому поведению Шумана, то видно, что оно выходит за рамки романтических стереотипов. Он сочетал, например, два амплуа – творца и критика, был ярким литератором и редактором музыкального журнала. Написал книгу «Жизненные правила для музыкантов», довольно забавную, – своим наставительным тоном она напоминает наше «Юности честное зерцало» петровских времен. Одни шумановские суждения вполне уживаются с правилами, диктуемыми обращением к публике: «Подобно телесной пище, духовная тоже должна быть живой и питательной». Другие – состоят с ними в живом противоречии: «Одобрение художников пусть будет для тебя ценнее признания целой толпы». Это голос правоты – но она становится неправотою, если теряет способность к взгляду на себя со стороны, к рефлексии.

Шуман заявлял: «Талант работает, гений творит». Но на поверку выходит, что второе без первого жить не может. Культура – это проблема, так уж все устроено.