Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 28 апреля

Для Ферруччо Ламборгини спортивный автомобиль был чем-то вроде искусства для искусства.
Фото с сайта lamboz.ru

Воздух – это то наполнение пространства, без коего оно будет заведомо необитаемым. «Необходимо, как воздух», – говорим мы. И вся природная и социальная среда, которую мы населяем, может быть уподоблена воздуху. А при условии окультуренности, возделанности, пригодности для жизни она будет сродни воздуху кондиционированному. То есть комфортна.

28 апреля 1914 года американский инженер Уиллис Хэвиленд Кэрриер установил в Миннеаполисе первый домашний кондиционер – он сам его и сконструировал. Название произошло от термина «кондиционный товар»; в качестве какового в данном случае выступает воздух, подаваемый в помещение. Ранее Кэрриер занимался системами кондиционирования, которые поддерживали нужные параметры воздуха в типографии, – без этого не удавалось добиться высокого качества цветопередачи. Теперь был сделан следующий шаг, очень важный, как мне представляется, в культурологическом отношении.

Создавая цивилизацию, человек отделялся от природы. Степень этого отделения менялась (и меняется до сих пор). Городской образ жизни означал куда большую обособленность нашей среды обитания, чем сельский. Но и в городе, выходя на улицу, мы смотрим, какая там погода, и соответственно одеваемся. Мы следим за метеосводками. А дома нас защищают стены, эта надежная и удобная скорлупа, подобная одежде. Так было всегда. С появлением же кондиционера мы получили новый уровень комфорта, новую, более высокую степень защиты от природной среды. Это как бы утрированный вариант города, высшая стадия урбанизации.

Между тем горожанин, по мере того как эта самая урбанизация делала свои шаги, стал воспринимать природу не так, как житель села. Она для него не место работы, а рекреационное пространство. И хочет он от нее, чтобы она представляла собой вариант города. С неким колоритом, но в основе своей смирный, «кондиционированный». Буйство стихийных сил нежелательно. А поскольку они неустранимы, то природа для городского человека – источник опасности.

Как этой опасности противостоять? Ясное дело, с помощью техники (как поступил тот же изобретатель кондиционера). Техника – инструмент, позволяющий цивилизации осваивать всё новые и новые пространства. Десять лет назад, 28 апреля 2001 года, американский бизнесмен-мультимиллионер Деннис Тито (уже тогда 60-летний) стартовал с Байконура как первый в мире космический турист. 20 млн. долл. за 128 витков его вполне устроили. Частное лицо на космических высотах.

Теперь приземлимся в буквальном и фигуральном смысле, но не упустим из виду такой параметр современных способов передвижения в пространстве, как скорость. Гоночные автомобили недаром именуют космическим словом «болиды». 28 апреля 1916 года родился итальянский промышленник Ферруччо Ламборгини (ум. 1993), основатель носящей его имя компании, которая прославилась своими спортивными и гоночными автомобилями. Примечательно, что начинал он не с болидов и вообще не с автомашин, а с производства сельскохозяйственной техники, прежде всего тракторов. Трактор и болид – антиподы. Чтобы преодолеть разделяющую их пропасть, нужен какой-то очень сильный творческий и деловой импульс. Эту роль, видимо, сыграла нешаблонность инженерного мышления: Ламборгини обратил внимание, что у спортивных машин Энцо Феррари сцепление такое же, как у «родных» тракторов, но ненадежное, и шокировал того, рубанув правду-матку. Ламборгини решил сделать лучший «Феррари», чем у самого Феррари, и сделал.

И вот что интересно: у того же Феррари гоночные модели служили общему делу фирмы – они были формой рекламы бренда. А Ламборгини, похоже, относился к спортивным изделиям как к самоцели, своего рода искусству для искусства. «Меценатскую» же роль играли машины для широкой публики.

Летать в переносном смысле (то есть быстро ездить) или в самом прямом (по воздуху) – атрибут цивилизации во времена модерна и постмодерна. И одно из не слишком многочисленных, но заметных и характерных явлений здесь – параллели и сближения между авиаторами и воздухоплавателями, с одной стороны, и людьми искусства – с другой. Имена Антуана де Сент-Экзюпери или русского поэта, художника и летчика Василия Каменского (ему мы, кстати, обязаны самим словом «самолет») достаточно известны. Но сегодня речь пойдет не о них.

Николая Бруни, выходца из знаменитого художественного рода, – сегодня исполняется 120 лет со дня его рождения – у нас, полагаю, знают немногие. Он был и живописец, и поэт, и футболист... С началом Первой мировой стал еще и военный летчик, трижды Георгиевский кавалер. Был ранен, дал обет: выживу – стану священником. И стал им, списанный из Красной армии. Но не пришелся ко двору Московской патриархии – и вот новая его ипостась: авиаконструктор, профессор МАИ. На вертолетные винты во всем мире ставят разработанный им автомат перекоса. Но пришло 1 декабря 1934 года, убийство Кирова. Бруни сказал: «Теперь свой страх они зальют нашей кровью». За ним пришли через неделю. Срок, потом второй арест. И расстрел в 1938-м.

«Страшно жить на этом свете,/ В нем отсутствует уют, –/ Ветер воет на рассвете,/ Волки зайчика грызут...» Николай Олейников смотрел на мир глазами пугливого горожанина. Когда общество подобно природе, это некомфортно. Беда.