Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 14 апреля

Христиан Гюйгенс не выстраивал концепцию Вселенной. Маленькие механизмы были его коньком.
Портрет работы Бернарда Вайланда

Гипотеза не хуже многих других: Вселенная – это огромная машина, вроде часового механизма. Когда-то, в первый день сотворения мира, Господь этот механизм завел, и он с тех пор знай себе идет. На сколько хватит завода – вопрос особый.

Вращение планет вокруг Солнца, законы их движения, открытые Кеплером и Галилеем, – все это стало основой для формирования механической картины мира. Ученые всматривались в стекла телескопов и работу мировой машины видели воочию. И как раз сегодня день рождения голландского математика, физика и астронома Христиана Гюйгенса (1629–1695), в чьей деятельности и часы, и телескоп составили значимое соседство.

В истории науки Гюйгенс – преемник Коперника, Кеплера и Галилея, предшественник Ньютона. Впереди был апогей механицизма, когда образ машины вычитывали из всех явлений природы и общественной жизни – или скорее вчитывали в них. Гюйгенс, впрочем, философскими построениями не увлекался. Не механицист, но механик-изобретатель, он усовершенствовал телескоп, а самое главное – придумал и ввел в практику маятниковые часы. В 1657 году ему был выдан голландский патент на эту точную и надежную конструкцию. Она-то и оказалась независимо от намерений Гюйгенса механической моделью Вселенной. Один из элементов таких часов – якорь – подталкивал маятник и поддерживал его незатухающие колебания. Почти вечный двигатель (проклятое трение!).

Прошли годы и столетия, свершился промышленный переворот. Общество стало индустриальным. Но вот незадача: машины работали за стенами фабрик и заводов, а изящные (в буквальном и обобщенном смысле) искусства пребывали в мире совсем другом, обитатели которого чурались железных чудищ. Где-то я читал историю про некую русскую просвещенную даму из высшего света, которая в сердцах заявила, что Флоренция погибла: там построили фабрику. Можно усмехнуться – ведь в «Афинах Италии» экономика еще с XIII века держалась на производстве шерсти. Можно напомнить, что философы постепенно преодолевали механицизм. Но что делать с его проекцией в реальной жизни? Один из путей здесь наметил родившийся 14 апреля 1868 года немецкий архитектор Петер Беренс.

Среди зданий, им спроектированных, есть несколько вилл, есть жилые комплексы. Но эти последние если уж упоминать, то с непременным добавлением: строились они для рабочих, как раз для тех, кто проводил свой трудовой день среди машин и механизмов. А основная часть построек Беренса – это как раз индустриальные объекты, и он по праву считается одним из основоположников промышленной архитектуры и мастером дизайна. Но без эстетики в делах человеческих не бывает ничего. Даже если объявить о приоритете функциональных качеств перед красотою, это тоже будет эстетика, только другая.

Архитекторы, дизайнеры, промышленники Германии в 1907 году создали Немецкий Веркбунд, в буквальном переводе – Немецкий производственный союз. Беренс был одним из его основателей. Цель виделась так: все должно быть индустриализировано. И вот Беренс, служивший в Берлине художественным консультантом фирмы AEG, построил корпус турбинного завода, эдакий гигантский ангар. Железобетонные стены, металлические фермы, а в целом – массивность и суровость облика. Что-то такое узнаваемое для нас, не правда ли? Кстати, в Петербурге на Исаакиевской площади стоит здание, возведенное Беренсом для немецкого посольства незадолго до Первой мировой. И снова та же эстетика. До сталинского и гитлеровского стиля один шаг.

В 1933 году нацисты Веркбунд ликвидировали. Беренс был уже не на первых ролях, в 1940 году он умер в Берлине. А 14 апреля 1945 года расположенный по соседству с главным городом Третьего рейха Потсдам, когда-то своего рода вторая столица Пруссии, подвергся массированному налету британской авиации. Исторический центр города, населенного множеством правительственных чиновников, был почти полностью уничтожен. Чего ради? Кому мешали эти красоты? Мне кажется, США и Англия каким-то наитием нашли способ ввергнуть граждан нацистской Германии в то, что экзистенциалисты назвали пограничной ситуацией. Все разрушено, социальные и бытовые связи оборваны, машина государства и общества выведена из строя. Выжившие – наедине с самими собой. Начало пути к метанойе, как называли древние греки перемену сознания.

Можно определить этот момент истории и в таких терминах: вызов, на который предстоит дать ответ. Такую методологию предложил известный английский историк Арнольд Джозеф Тойнби, родившийся 14 апреля 1889 года (ум. 1975). Что-то в этом алгоритме есть, увы, механическое, спрямляющее извилистую тропу. Предмет дискуссии: что движет цивилизацию? И куда – по кругу или вперед?