Петр Спивак
Печаль Богоматери открыта всему миру и идет из глубины.
Микеланджело. Пьета. 1499. Собор Св. Петра, Ватикан. Фото Станислава Трайкова
Выбор праздников и дат в эти дни – на любой вкус. О 8 марта и говорить нечего: законный выходной. А из прочих поводов выпить-закусить мой глаз остановился на мало кому известном юбилее. Ровно 300 лет назад, 5 марта 1711 года, Петр I своим указом создал при вновь учрежденном постоянном органе государственной власти – Сенате – фискалат, особую во всех смыслах этого слова отрасль управления. Попросту говоря, установил в стране всеобщий сыск и надзор.
У слова «фискальный», напомню, два значения. Одно – налоговый, связанный с формированием казны. Другое – сыскной. Издавна эти занятия совмещались, были неотделимы одно от другого. В петровском указе это тоже легко прочитывается. Там содержалось четкое требование: «учинить фискалов во всяких делах». Во главе этой службы стоял избираемый Сенатом обер-фискал, а все его подчиненные были одновременно доверенными лицами царя. То есть перед нами технология прямого доступа к монарху, минуя все государственные этажи, всю вертикаль власти. Это то самое, о чем мечтали все последовательные апологеты самодержавия: да здравствует прямое общение народа с царем, выборная законодательная власть – от лукавого, а бюрократическую толщу надобно свести к минимуму. По сути дела, мы видим здесь не что иное, как квинтэссенцию этой «народной монархии» (так называлась книга Ивана Солоневича, философа и публициста прошлого столетия), и 5 марта – большая юбилейная дата нашего государства особого типа. Оно непременно стремится стать властью тайной канцелярии, советской гэбухи или еще каких-то спецслужб.
Кстати, о птичках (включая двуглавого орла). Тайная канцелярия – орган политического сыска и суда, который был учрежден при Петре I, – перестала существовать 6 марта 1762 года, в недолгое царствование Петра III. Но в том же году Екатерина II завела аналогичную инстанцию – Тайную экспедицию, дожившую до Александра I.
Я вот к чему клоню. Есть жизнь открытая взору, явная, и есть тайная. Человек не может не скрывать, не таить то, что представляет собой достояние его одного. Отчасти это пересекается с понятием поля личностной автономии из лексикона социологов и психологов. И, конечно же, здесь встречаются государство со своим интересом и, скажем, искусство – со своим.
Когда государство устанавливает тайны, запреты на знание, – держи ухо востро. 5 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП (б) предложило НКВД рассмотреть дела польских граждан, находившихся в лагерях военнопленных на советской территории, и применить к ним высшую меру наказания. В тот же день начался Катынский расстрел.
Другая дата: 7 марта 1876 года американец Александр Белл запатентовал телефонный аппарат. Великое изобретение, но кто не слышал из трубки: «Это не телефонный разговор»? Для нежелательных ушей технический прогресс открыл большие возможности.
Можно себе представить, как действовали бы, скажем, средневековые правители, если бы такое техническое средство было в их распоряжении. Вот, например, английский король Генрих II Плантагенет, родившийся 5 марта 1133 года (ум. 1189). Казалось бы, образцовый во многих отношениях государь: просвещенный, добившийся в стране внутреннего мира. Более того, он создал в королевстве суд присяжных и заложил основы английского общего права. Но, стремясь к единству судебной системы, Генрих нарушил свободу церкви, вступил в конфликт с нею, прежде всего с Томасом Бекетом – примасом Англии, а до того канцлером при короле. Рассказывают, что Генрих в гневе произнес: «Неужели нет никого, кто освободил бы меня от этого попа?» И четыре рыцаря тут же нашлись. Бекет был ими убит, причем не где-нибудь, а у алтаря Кентерберийского собора. Спецслужбы в чистом виде.
Это легенда. Но народ полагал такой вариант возможным.
...На дворе «мартовские иды», и я, как выражаются в известных кругах, сукой буду, если не упомяну 5 марта 1953 года, когда испустил дух главный вершитель государственных мокрых дел. А к этой дате тяготеют две соседние. 6 марта того же года ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление о постройке в Москве Пантеона – «памятника вечной славы великих людей Советской страны». Сооружение намечалось то еще, но, к счастью, не сбылось. Но вот другое проявление державной скорби – сами похороны отца народов – состоялись 9 марта 1953-го. И вышла давка, в которой погибли сотни людей. Поэт Герман Плисецкий, который был в самом страшном месте этой беды, на Трубной площади, написал в 1965 году поэму «Труба», изданную тогда на Западе, а у нас лишь через четверть века. «Опомнимся! Попробуем спасти/ ту девочку босую лет шести./ Дерзнем в толпе безлюдной быть людьми –/ отдельными людьми, детьми любви». Личная печаль поэта лицом к лицу с безлично-всеобщей.
И вот какой образ здесь необходим и неизбежен: «Пьета». Сюжет оплакивания, тот, к которому не раз обращался Микеланджело Буонарроти. Он родился 6 марта 1475 года, умер в 1564-м – году рождения Шекспира. То ли вакансии на место таких гениев подобны местам для «бессмертных» во Французской Академии, то ли просто художнику невмоготу было уже на этом свете. Так или иначе, его печаль, как печаль Богоматери в его скульптуре, открыта всему миру и идет из глубины. Сочетание воистину гармоничное.
Микеланджело, кстати, был еще и поэтом. «Отрадно спать – отрадней камнем быть./ О, в этот век – преступный и постыдный – Не жить, не чувствовать – удел завидный.../ Прошу: молчи – не смей меня будить». Перевод Тютчева, автора «Молчи, скрывайся и таи»...
