Петр Спивак
Постоянный герой Жака Тати – нелепый, долговязый чудак, всемирный типаж доброго человека.
Кадр из фильма «Мой дядя»
«Я странен, а не странен кто ж?/ Тот, кто на всех глупцов похож┘» – недоумевал герой «Горя от ума», указывая мимоходом, какое от ума происходит горе. Печать инакости на носителях интеллекта и иных личностных достоинств способствует обыденной путанице, при которой не различаешь, где обыкновенная дурь, а где то, что называется «не от мира сего».
9 октября 1914 года, через два с лишним месяца после начала Первой мировой войны, произошел курьезный случай. Немецкий крейсер «Эмден» зашел на принадлежавший Великобритании остров Диего-Гарсия в Индийском океане для ремонта и пополнения припасов – и был гостеприимно встречен местными жителями, которые ничего не знали о войне, а затем отправился в дальнейший путь топить корабли тех же британцев. Были еще такие глухие уголки на земном шаре, даже при наличии радио и телеграфа. Диагноз прост: неадекватность по неведению. И если вдуматься, то приходишь к выводу, что отнести эту историю к разряду дури как-то не получается. Ведь лучшие чувства были проявлены, нормальный тип поведения.
Есть нечто похожее, но совсем иное по природе в типе «человека рассеянного», воспетого в детских стихах Маршака. Его прототипом был настоящий ученый, питерский лингвист Каблуков, и поэтический образ маршаковского персонажа хорошо укладывается в стереотип, даже архетип чудака-ученого – такого, как Паганель у Жюля Верна. И такие люди не редкость, не выдумка.
Родившийся 10 октября 1731 года английский физик и химик Генри Кавендиш (ум. 1810) сделал в науке немало. Открыл водород, установил химическую формулу воды – это из области вещей, столь же фундаментальных, сколь элементарных по сравнению с другими его темами. Кавендиш также измерил вес Земли, но это еще не все: за 200 лет до Эйнштейна он рассчитал отклонения солнечных лучей, вызванные притяжением Солнца. Поразительно, однако, что изданию своих трудов он уделял очень мало внимания, многие из них позднее опубликовал Максвелл. Все свои деньги Кавендиш тратил на собственные эксперименты и на благотворительность. Последнее было у него семейное: его родственник герцог Уильям Кавендиш пожертвовал большую сумму на физическую лабораторию Кембриджского университета, которая известна всему миру как Кавендишская. А еще была у Генри Кавендиша крайняя стеснительность, какая-то экзистенциальная скрытность. По его завещанию склеп с гробом наглухо замуровали и не сделали никаких надписей – кто здесь похоронен. Право на причуду – одно из основных человеческих прав.
Вспоминается в этом контексте и одна из лучших ролей великого русского актера Евгения Евстигнеева, родившегося 9 октября 1926 года (ум. 1992), – профессор Плейшнер. Комичный, рассеянный ученый, нелепо размахивающий руками, – таким он запомнился. Но в искусстве кино, особенно в комедийном жанре, эта ассоциация к данному случаю не единственная.
Также 9 октября, но 1888 года родился французский актер и кинорежиссер Жак Тати (ум. 1982), несколько фильмов которого («Каникулы мсье Юло», «Мой дядя», «Время развлечений») объединены сквозным персонажем – добрым чудаком мсье Юло, попадающим в забавные ситуации. Настоящая фамилия Тати – Татищев, он сын русского графа-дипломата и француженки. И аристократизм этот дал ему умение естественно держаться в демократичных видах искусства – до кино он выступал в кабаре, и мсье Юло появился у него именно там. И чудаческий облик тоже от самого Тати. В начале Второй мировой, в армии, при его росте (191 см) на него не нашли униформы – гениальная, по-моему, метафора самой жизни, образ непохожести отдельного человека, который выламывается из всех стандартов. На войне такому человеку еще тяжелее, чем прочим. Солдата в английском плаще, итальянских ботинках и портянках из бельгийского одеяла приняли за немецкого шпиона и чуть не расстреляли. И в этой обреченности на роль врага опять-таки проглядывает экзистенция, всеобщая участь человеческая.
И здесь уже открывается вид на наши, российские просторы. 8 октября исполняется 85 лет со дня рождения писателя, критика и публициста Андрея Синявского (1925–1997). В программной статье «Диссидентство как личный опыт» он настаивал: «Всякий писатель – это отщепенец, это выродок, это не вполне законный на земле человек. Ибо он мыслит и пишет вопреки мнению большинства... Само писательство – это инакомыслие по отношению к жизни». Вся его жизнь была попыткой это осуществить, даже ценой того, чтобы стать политзэком. Ему, метафизическому врагу, противостояли и государство, и мнение большинства. Последнее одолеть оказалось даже труднее.
