Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 31 июля – 2 августа

Луи де Фюнес нашел для роли комиссара Жюва замечательную комическую маску, которой во многом обязан своей популярностью.
Кадр из фильма «Фантомас разбушевался»

О том, существует ли в истории прогресс, есть разные мнения, споры идут давно и вряд ли скоро закончатся. Но этот же вопрос издавна дискутировался и применительно к природе.

1 августа 1744 года родился Жан Батист Пьер Антуан де Моне Ламарк (ум. 1829) – ученый-биолог, который был убежден: да, существует. Природа стремится к совершенству, и следствием этого является процесс эволюции живых организмов. Это было еще до Дарвина с его теорией естественного отбора, и речь шла просто об имманентном свойстве жизни, ее предназначении (кстати, слово «биология» придумал именно Ламарк), о том, что в конкретных условиях одни органы животных развиваются и становятся более приспособленными к этим условиям, а другие, наоборот, остаются невостребованными и даже атрофируются. А в целом эволюция носит прогрессивный характер.

Но в том, что касается человека, у Ламарка такой уверенности уже не было. В примечании к одному из своих трудов он заметил: «Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания».

Впрочем, об этом не скажешь лучше Мандельштама, чье стихотворение так и называется – «Ламарк».

«Был старик, застенчивый как мальчик, /Неуклюжий, робкий патриарх┘ /Кто за честь природы фехтовальщик? /Ну, конечно, пламенный Ламарк. /Если все живое лишь помарка /За короткий выморочный день, На подвижной лестнице Ламарка /Я займу последнюю ступень. /К кольчецам спущусь и к усоногим, /Прошуршав средь ящериц и змей, /По упругим сходням, по излогам /Сокращусь, исчезну, как Протей. /Роговую мантию надену, /От горячей крови откажусь, /Обрасту присосками и в пену /Океана завитком вопьюсь. /Мы прошли разряды насекомых /С наливными рюмочками глаз. /Он сказал: природа вся в разломах, /Зренья нет – ты зришь в последний раз. /Он сказал: довольно полнозвучья, – /Ты напрасно Моцарта любил: /Наступает глухота паучья, /Здесь провал сильнее наших сил┘»

«Лестница Ламарка» ведет ввысь, к совершенству. А лирический герой стихотворения спускается по эволюционной лестнице в какие-то хтонические глубины, уходит к холоднокровным, к беспозвоночным, которых Ламарк многие годы изучал. С одной стороны, здесь прочитывается интеллигентский, почти народнический жест солидарности: разделить участь тех, кто несовершенен и обделен. С другой – деградация мира человеческого, замена в нем сложного на простоту, примитивность. Антропологическая катастрофа.

31 июля исполняется 90 лет со дня рождения итальянского писателя Примо Леви, который эту катастрофу испытал на себе самом, изведал, что такое расчеловечивание. Еврей по происхождению, да еще и участник Сопротивления, он попал в Освенцим и чудом выжил, был освобожден советскими войсками и побывал в советском же пересыльном лагере. Свою первую книгу – об Освенциме – назвал лаконично и с предельно (запредельно) возможной точностью: «Человек ли это?». Она вышла в свет в 1947 году небольшим тиражом и получила признание далеко не сразу. Наверное, обществу, в том числе и его культурной элите, требовалось время, чтобы как-то осмыслить постепенно копившуюся информацию о концлагерях, найти для этого жанры, стили и формы. Принцип Теодора Адорно – «после Освенцима невозможна поэзия» – сказывался и в этом. Проблема в том, что решали эту задачу как раз такие писатели, как Леви, и их, конечно, не слышали. Издания, экранизации, слава – все это пришло потом, и самому Леви не помогло. В 1987 году он покончил с собой. Его друг, писатель-католик Фердинандо Камон, сказал тогда: «Это самоубийство должно быть отнесено к 1945 году. Тогда оно не произошло, потому что Примо хотел (и должен был) писать. Теперь┘ он мог убить себя. И он сделал это».

Опять-таки 31 июля, но 1912 года родился американский экономист и лауреат Нобелевской премии Милтон Фридман (ум. 2006). Ничего похожего на лагерный опыт Примо Леви у него никогда не было. Он прожил типичную жизнь университетского ученого, консультанта правительственных кругов и влиятельного обозревателя. Но редко кто из гигантов общественных наук в минувшем веке был столь адекватен трагическому опыту, которым навсегда остался помечен в анналах истории этот век. Время, когда люди были непримиримо разделены своим отношением к самым главным понятиям и ценностям, на которых держится современная цивилизация.

В одной из своих статей Фридман вспоминал, как во время поездки в Китай тамошний чиновник спросил его: «Кто в Соединенных Штатах отвечает за распределение материальных ресурсов?» Вот здесь и видна вся глубина непонимания. Чиновнику из страны с плановой экономикой было просто непонятно, что Госплана с Госснабом в Америке нет. К тому же он, наверное, не знал, что его собеседник – убежденный противник государственного вмешательства в дела рынка, страшно сказать – монетарист...

При этом Фридман был вовсе не льстив по отношению к капиталистам. «Я осуждаю бизнесменов, когда в своей политической деятельности частные предприниматели и юридические лица занимают такие позиции, которые противоречат их собственным интересам и негативно влияют на свободное частное предпринимательство. В этом отношении бизнесмены склонны к шизофрении», – писал он. И все время шел против доминирующих в академической среде интеллектуальных течений. А многое из того, что он предлагал для совершенствования американской экономики и не только экономики, не осуществлено до сих пор. Исключение, хотя и очень значимое, – добровольная воинская служба.

Не знаю, что думали друг про друга Фридман и его китайский визави. Но, может быть, американскому ученому, защитнику здравого смысла и гражданину свободной страны, номенклатурщик из Поднебесной был еще и смешон. Ну примерно так, как смеемся мы над полицейским комиссаром Жювом, одним из героев родившегося 31 июля 1914 года знаменитого французского актера-комика Луи де Фюнеса (ум. 1983). Тупым, нелепым и таким несвободным во всех своих претензиях быть великим борцом за правопорядок┘