Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 11 декабря

Институт микробиологии в Берлине. Здесь Роберт Кох открыл возбудителя туберкулеза.
Фото Андрея Романенко

Далеко не всегда среди великих и знаменитых, чей день рождения пришел на порог, кто-то один оказывается безусловным лидером по текущему уровню славы и общественного внимания. Сегодня именно такой случай – 90-летие Александра Солженицына.

В эти юбилейные дни о значении его творчества, гражданского протеста и моральной проповеди скажут достаточно. Сейчас речь пойдет о другом. Почему писателю большого и, казалось бы, неоспоримого таланта сначала приходится пройти через период непризнания и травли, а потом каким-то чудесным образом наступает всеобщее почитание?

Кто-то из умных людей сказал: власть не может любить другую власть. Не чужую, а именно другую, то есть иную по своей природе. Власть духовного авторитета принципиально отличается от исполнительной, законодательной и судебной, отличается в каком угодно государстве – будь то демократия или тирания. Это объективный и неустранимый источник конфликта между властителем дум и просто властителем. История же Солженицына связана с тем, что в тоталитарном советском государстве такие конфликты особенно остры. Но это лишь одна сторона проблемы.

Давно прошли те времена, когда в конфликт с обществом, напоминающий случай Солженицына, вступали ученые-естественники, чьи открытия противоречили господствующей картине мира. Роберту Коху, немецкому врачу и микробиологу, родившемуся 11 декабря 1843 года, никакая инквизиция не грозила. У него были враждебные отношения с французским коллегой Луи Пастером, но не с германским (или каким-то другим) правительством. И никто не выговаривал Коху за то, что он обнаружил смертельно опасные для человека микроорганизмы, вызывающие у нас естественный ужас и отвращение. Холерный вибрион, бацилла сибирской язвы, туберкулезная палочка, названная его именем... Кох умер в 1910 году в почете и уважении, удостоенный Нобелевской премии за всю эту гадость. А Солженицына травили за открытие и исследование ГУЛАГа. Как известно, даже математические аксиомы подвергали бы сомнению, если бы они задевали чьи-то интересы.

Есть замечательное определение Христа: Тот, Кто пришел нам мешать. Если задеты интересы и ценности, то решившийся на это новый талант мешает людям думать, чувствовать, жить так, как они привыкли. А потом то ли начинает терять новизну, то ли общество до понимания чего-то дозревает или начинает слышать в голосе таланта то, в чем с ним не расходится.

У Зощенко был такой рассказ – «Если бы Пушкин жил в наше время». 1937 год, 100-летие гибели Пушкина, вся советская страна славит великого поэта, некий управдом произносит речь. И ответственно заявляет: да мы бы на руках его носили, если бы знали, что из него получится Пушкин. То есть поэт, которому соответствующие инстанции уже вручили охранную грамоту – удостоверение гениальности. Само восприятие культуры устроено так, что, по мнению общества, поэт, писатель, художник должны такое удостоверение иметь. А от врача Коха этого не требовалось. Достаточно было признания в среде профессионалов.

Когда в России в эпоху Великих реформ начали развиваться институты гражданского общества, это означало, между прочим, что все больше становится новых, действительно свободных гуманитариев. Их деятельность была их частным делом, а не государственным служением. И потому не нуждалась в одобрении со стороны государственной власти, в некоем мандате, даровать который вольна только власть.

Одним из деятелей этой новой формации был родившийся 11 декабря 1851 года выдающийся русский адвокат Николай Карабчевский (ум. 1925). Причем он не только выступал с яркими речами на судебных процессах (в том числе политических), но и издавал сборники этих речей и юридическую публицистику, был одним из учредителей газеты «Право», в 1905 году участвовал в создании Всероссийского союза адвокатов. После 1917 года его уделом была эмиграция: независимая общественная деятельность стала так же невозможна, как оппозиционная партийность. 11 декабря 1917 года – день, когда был издан декрет об аресте руководителей кадетской партии, коим вменялась в вину подготовка Гражданской войны.

Когда в советской России стали запрещать неугодные партии и организации, среди лидеров революционного движения был один из тех, кто в силу своего авторитета мог чувствовать себя в сравнительной безопасности. 11 декабря 1856 года родился, можно сказать, первый русский марксист – Георгий Плеханов. В 1883 году он создал первую нашу марксистскую организацию – группу «Освобождение труда», затем был соратником Ленина и оказал на него огромное влияние, но впоследствии стал меньшевиком. И все же он наверняка понимал, что сам заваривал советскую кашу. Именно Плеханову принадлежит фраза, которую стоит почаще вспоминать как невольное предостережение: «Если бы ради успеха революции потребовалось бы временно ограничить действие того или другого демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы остановиться».

Но демократическими принципами, идеями свободы пренебрегают с такой решительностью тогда, когда они мало усвоены не только в политике, но и в культуре в широком смысле слова. И здесь мы возвращаемся к началу этих заметок.

Увы, трагедия Солженицына и всей русской литературы, да что там – наша всеобщая трагедия состояла в том, что российское общество не имело и по сей день не имеет такого навыка – каждодневно жить в условиях свободы. Писательство виделось – а очень часто действительно было – соприродным государству. И обречено было стать его жертвой.