До и после Чернобыля

Апрель 2006 года. Украинский мальчик проходит обследование на рак щитовидной железы.
Фото Reuters

Вокруг этой темы много страшилок. Прежде всего несколько скучных физических истин. В чернобыльской катастрофе было 3 вида излучения: альфа и бета-частицы, гамма-кванты. Альфа-частицы могут проникнуть в организм только в составе радиоактивного вещества, например радиоактивного йода, полураспад которого всего 8 суток. В выбросах атомной станции его было очень много, но накопиться в организме он мог лишь на протяжении 2–3 недель после взрыва. Бета-частицы (их иногда называют радиоактивными газами) способны вызывать радиоактивные ожоги кожи и слизистых, проникают в ткани всего на доли миллиметра. Защита от них – не допускать прямого контакта, например с помощью респиратора, штанов, заправленных в носки или сапоги и т.д. Кстати, респиратор помогает и от проникновения радиоизотопов в организм. Самое «проникающее» излучение – гамма-кванты. Они проходят сквозь тело, вызывая образование перекисей, которые ломают хромосомы клеток (мутации) или сжигают клетки. Во время чернобыльского взрыва от гамма-излучения пострадали не больше 200 человек, находившихся непосредственно в зоне аварии (работники станции, пожарные), но и среди них тяжелые поражения были обусловлены радиоактивными газами. Основная масса людей оказались пораженными альфа- и бета-частицами.

Во время катастрофы многого не сделали: не проводили йодную профилактику, чтобы предупредить накопление радиоизотопа в щитовидной железе. Не объяснили, что нельзя употреблять молоко от коров в зоне загрязнения, так как в нем огромное количество радиоактивного йода. В результате дозы, накопленные щитовидной железой детей, которых поили этим молоком, были в сотни раз выше, чем у взрослых и стариков.

При эвакуации из Припяти тысячи людей погрузили без вещей на автобусы, довезли до Киева, где они сами сели в поезда и разъехались по стране. Сотрудники, оставшиеся работать на аварии, отправили детей к родственникам через всю страну. Мытье и санпропускник были организованы только в Гомеле. В зараженном Киеве провели первомайскую демонстрацию и массовое спортивное мероприятие. Народ держали за болванов, боясь сказать ему пусть дозированную, но правду, объяснить методы профилактики: заклеить форточки, заправить брюки в носки, надеть маски на улице, поменьше гулять.

Тех, кто проездом оказался в Москве, «отлавливали» на вокзале и свозили сначала в 7-ю больницу, а когда там не осталось места – в 15-ю. Таких «отловленных» было около 15 тысяч. Их мыли, проводили внешнюю дозиметрию, медицинский скрининг, и тех, кто был «чист», переодевали и отправляли в санаторий. «Нечистых» – несколько сотен человек – госпитализировали, обследовали (несколько дней смотрели динамику лейкоцитов). До сих пор сохранились листки с записями излучаемых щитовидными железами этих людей доз, до сих пор приходят запросы из различных регионов. 13 лет ушло на то, чтобы доказать, что медики 7-й больницы имеют право на чернобыльские льготы!

Через несколько лет мои студенты-кружковцы из медицинской академии проанализировали у госпитализированных к нам кривые лейкоцитов и выявили четкие однонаправленные изменения, аналогичные таковым при острой лучевой болезни, но менее выраженные. Ребята показали мне эти кривые, а следующим утром не удалось обнаружить ни тетрадки с выкопировкой данных, ни флоппи-диска с результатами. Пропали также истории болезни, из которых брались данные, а компьютер, на котором производились расчеты (тогда – большая редкость), сломался. Такое вот скопление случайностей┘ Сведения о дозах, полученных ликвидаторами, уничтожили – это известно. Зачем – непонятно. Полученную дозу легко можно установить, проанализировав хромосомный аппарат человека даже через 20 лет. У ликвидаторов больших доз не было, а малые, по всей вероятности, неопасны.

Острая лучевая болезнь начинается со 100 Рад одномоментного гамма-облучения. Во время аварии облучение было растянуто на много дней. Онкологического всплеска в связи с аварией не зарегистрировано. Был всего один случай, вероятно, лучевого лейкоза. По сведениям академика Андрея Воробьева, нашими врачами впервые в мире зарегистрирована целая популяция людей, в основном жителей Брянской области, в организме которых обнаружены «горячие частицы». По сути, это носители изотопов с длительным сроком полураспада, что подтверждает содержание плутония в человеческом организме. Хромосомный набор клетки при этом разорван на части. Такая клетка не проходит первого деления – погибает. Обычно единичные разрывы хромосом восстанавливаются, повреждения ДНК «заштопываются». Если же хромосома разорвана в нескольких местах, появятся переносы частей с одной хромосомы на другую и, возможно, разовьется опухоль. Стронций содержится в организме каждого человека, он постоянно выводится с водой и пополняется извне. В серьезной дозе он опасен, в нормальной – безвреден. Для всех радиоактивных веществ есть предельно допустимая доза. Академик Воробьев считает, что Чернобыль показал: 20 Рад в год – безвредная доза. Люди, получившие за год 20–40 Рад, не заболели. Вспышки рака легких не произошло. Носители «горячих частиц» – особая популяция, которая человечеству была неизвестна до ядерных времен.

Все данные об ухудшении здоровья населения в зоне вокруг Чернобыля – абсолютное вранье. Достоверна лишь вспышка рака щитовидной железы 10 лет назад у тех, кто был детьми во время Чернобыля. Суммарные дозы продленного облучения в пределах 100 Рад, видимо, безопасны. При выборочном контроле здоровья ликвидаторов, проводившемся до последнего времени, каких-либо существенных изменений, связанных непосредственно с радиационным воздействием, не выявлено. Среди ликвидаторов больше психических расстройств, алкоголизма, самоубийств, но не рака.

Каждая опухоль, которая может быть индуцирована радиацией, имеет латентный период. Поэтому тщательное наблюдение за чернобыльцами должно продолжаться еще десятки лет. Для этого не требуются сумасшедшие деньги, но государственное финансирование – обязательно. В частности, такое наблюдение за ликвидаторами и жителями пораженных территорий легко было бы осуществить в рамках президентского национального проекта «Здоровье». Это не только забота о здоровье граждан, но уникальная возможность подготовки к возможным последующим катастрофам и полетам в космос. Надо, наконец, установить границы опасности.