0
1785
Газета Факты, события Интернет-версия

23.08.2007 00:00:00

Критика спасет мир

Тэги: пустовая, критика


Теплым вечером мы встретились с Валерией, и на правах приятеля и соседа я решил поговорить с ней о том, что интересует нас обоих...

– Насколько я знаю, ты принципиально печатаешься только в толстых журналах. Почему?

– Я считаю, что толстые журналы сохраняют право называться уникальными изданиями – не в последнюю очередь из-за типа литературной критики, которая ни в каких других литературных изданиях невозможна. Уступая газетам и интернет-сайтам в оперативности, толстые журналы выигрывают в масштабе мысли, вбирают в себя самые высокие жанры журналистики. Для литературной критики толстого журнала не важна констатация факта выхода того или иного произведения, она может отойти от злобы житейской, книжного бизнеса, сиюминутных настроений в литературе. Мне нравится, что толстые журналы участвуют в создании целостного представления о духовном мире современного человека. И, наконец, отдельный момент – это допустимый объем статьи. Только толстые журналы размещают литературно-критические статьи такого объема, в котором я чувствую свою мысль исчерпанной. В газете мне пришлось бы заострять только какой-то один аспект, а литературные явления требуют многостороннего рассмотрения.

– Планы в толстых журналах составляются на четыре-пять месяцев вперед. Тебя не угнетает, что от написания статьи до ее публикации проходит столько времени?

– Цикл работы авторов толстых журналов позволяет максимально отстраниться от эмоций, связанных с текстом, и выиграть в скромности и строгости к себе. Это избавляет от соблазна тщеславия. С момента упоения готовым произведением до его выхода в свет проходит столько времени, что начинаешь жить совсем другими идеями, книгами, людьми и можешь достаточно объективно оценить то, что уже сделано. Другое преимущество состоит в том, что, наверное, только в толстом журнале автор может встретить редактора, с которым ему будет интересно работать. Редакторы отдела критики – это не просто спецы, это первые читатели и оппоненты. Их задача – подтолкнуть автора, пробующего себя в критике, к творческому росту и поиску, а опытным авторам не позволять замыкаться в уже найденном. Мне кажется, критикам-дебютантам особенно полезно работать с отделами критики толстых журналов.

– А как ты впервые забрела в толстый журнал?

– Я начала с рецензий в «Книжном обозрении» и постепенно поняла, что именно критика является моим видом журналистики. До этого меня очень травмировало то, что я не могу быть репортером. Некоторое время я сотрудничала с «Русским журналом». А потом случайно услышала по радио обзор журнала «Октябрь». Меня там заинтересовала повесть Светланы Чураевой «Последний апостол». Я решила написать на нее рецензию и предложить в толстый журнал. Эта рецензия, кстати, так и не была напечатана, зато мне предложили сотрудничать.

– Ты как-то говорила, что сегодня востребована не только положительная, но и отрицательная критика. Но после разгромной статьи о Викторе Ерофееве у тебя преобладают положительные разборы. Почему?

– Элементы отрицательной критики в моих последних разборах содержатся. Но развенчивать ложные авторитеты – для меня сейчас не самое главное. Меня интересует критика как способ свободного осмысления аспектов духовной жизни. Поэтому я часто ограничиваю эстетический разбор произведения ради мировоззренческого диалога с писателем, которого хочу понять. В случае с Виктором Ерофеевым, чтобы разоблачить его творчество как эстетически несостоятельный феномен, мне пришлось вступить в спор и с его мировоззренческими установками – ведь у него это взаимосвязано.

– Продолжается ли сегодня в серьезной литературе (не массовой) кризис занимательности?

– Если исходить из интересов простого читателя, о котором мы все тут грезим, то да. Но лично я, например, научилась считать занимательными те книги, которые пробуждают мысль, побуждают вступить в диалог с автором, – это могут быть и скучные книги. Мне близка мысль Владимира Новикова, что чтение не является развлечением по определению – это духовный труд. Просто нужно развивать культуру чтения. Для подготовленного читателя, наоборот, массовая литература невыносимо скучна – она же целиком шаблонна┘

– Может показаться, что ты пишешь только о писателях из, условно говоря, «либерального» лагеря┘

– Ничего подобного. Думать так – значит приписывать мне мотивы, которых у меня нет. Я выбираю те произведения, которые, по моему мнению, состоялись. Очень может быть, что до некоторых писателей я просто еще не добралась.

– Ты согласна, что литературное произведение – это текст плюс нетекстовые факторы (биография автора, культивируемый им образ, обстоятельства создания произведения, способ подачи и т.д.)?

– Биография писателя может помочь ему попасть в поле зрения читателя. Но лично я исхожу только из текста и стараюсь ничего не добавлять ни из биографии автора, ни из личного опыта общения. На мой взгляд, критик должен исходить из допущения, что текст – это законченная система, которая не может быть продолжена ни в какую внелитературную сторону. Дело в том, что литературное произведение – это такая вещь, которая и так содержит в себе личность писателя. Все, что вы можете узнать из биографии писателя, уже содержится в его тексте в скрытом виде. Амбиция критика в том и состоит, чтобы разгадать всего писателя по его текстам (даже только по одному его тексту – в этом все искусство). Если опираешься на нетекстовые факторы, то демонстрируешь свою эрудицию и дотошность, но жертвуешь магией и чистотой эксперимента.

– Ты читаешь зарубежных авторов?

– Я не слушаю даже зарубежной музыки. Мне очень важна оригинальная русская речь. И потом, я считаю, что, как это громко ни звучит, Запад выработал свой творческий ресурс. Там много интересных вещей в социальной и предметной сфере, но преобразить мир в духовном смысле он больше не сможет. Духовное слово и инициатива теперь за нами.

– Тогда тебе должны быть близки «могильщики» Запада вроде Мишеля Уэльбека?

– Мой любимый «могильщик» все-таки Освальд Шпенглер┘

– Может случиться, что ты когда-нибудь напишешь о Сергее Минаеве?

– Я пробовала читать «Духless». Эта книга не пробудила во мне никаких размышлений. Не люблю авторов, старающихся не быть сложней своего читателя. В этих произведениях слишком много того, что и так понятно.

– Это правда, что молодых авторов сегодня «вытягивают за уши»?

– Их ищут, им помогают. Другое дело, что молодые авторы сталкиваются с проблемой «раннего начала». Скажем, если в свою первую книгу они выплеснули весь свой двадцатилетний жизненный опыт, то через год от них ждут новой книги, а они просто не успели набрать нового содержания.

– Разве это не порочная ситуация, когда каждый автор считает делом чести выпускать по книге в год?

– Это проблема не литературы, а литературного процесса – нужно постоянно мелькать, давать информационные поводы, если хочешь, чтобы о тебе не забыли. Потому это и процесс, что в нем важно сиюминутное.

– Как ты думаешь, почему большинство произведений, напечатанных в толстых журналах, уже через десять лет оказываются забыты?

– Толстые журналы отражают литературный процесс. Я считаю, что даже неудачные произведения известных писателей часто должны быть напечатаны, потому что они важны для эволюции писателя. Но кого угодно могут забыть, и в этом одна из задач критики – возвращать читателю незаслуженно забытые произведения.

– Как ты относишься к такому экзотическому направлению в современной литературе, как «метафизический реализм»?

– Реализм вообще должен быть метафизическим. Высшая реальность – это метафизика. Религиозный взгляд, например, может быть даже более реалистическим, по сравнению с другим, потому что не исключает незримое. Или имеются в виду Мамлеев и его последователи? У меня от творчества Юрия Мамлеева остается чувство, что с помощью метафизики он, скорее, искажает реальность, чем постигает ее. Незримое не обязательно открывается как нечто отдельное, абсурдное, во всем противостоящее нашему миру. Метафизический реализм состоит в том, чтобы «схватить» зримое и незримое в их слитности, нераздельности.

– Многие критики (и я в том числе) выпустили сборники своих статей и рецензий, своего рода «визитные карточки». Когда же мы увидим сборник твоей критики?

– Пока рано. Я теперь нахожусь в переосмыслении того, на что опиралась раньше. Мне не хотелось бы, чтобы обо мне судили только по текстам, которые я переросла, хотелось бы добавить к ним что-то кардинально новое.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

Дарья Гармоненко

Группа быстрого реагирования по защите исторической памяти до Красной площади не добралась

0
900
Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Екатерина Трифонова

"Фактор СВО" в снижении числа уголовных дел пока сложно просчитать

0
778
Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Владимир Мухин

Киев способен продолжить гибридную войну против РФ

0
1308
СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

0
640

Другие новости