Владислав Мальцев
Фото Reuters
Как расшифровано далее, речь идет о доле представителей титульных наций субъектов Федерации. В Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии отдать голос за исламские партии готовы 49%, в Дагестане – 45%, в Чечне и Ингушетии – 68%.
Сходные цифры и в республиках Поволжья – в Татарстане исламскую партию поддержали бы 44% представителей титульной нации, в Башкирии – 49%. В целом в поволжских республиках, далеко не все из которых являются мусульманскими, исламские партии собрали бы 34% голосов местных титульных наций. «На региональном уровне в ряде республик Поволжья и Северного Кавказа исламские партии (в случае их создания и допуска на выборы. – «НГ») могли бы стать серьезной политической силой», – предупреждают авторы исследования.
Данные российских социологов совпадают с американскими. В апреле с.г. известный исследовательский Pew Research Center, базирующийся в Вашингтоне, опубликовал на своем сайте большое исследование, посвященное последователям веры Пророка Мухаммеда в мире. Одна из глав документа посвящена отношению мусульман в разных странах к принятию там в качестве официальных законов установлений шариата (исламского религиозного права). «Поддержка принятия шариата как официальных законов страны довольно слаба во всей Центральной Азии, также в Южной и Восточной Европе», – отмечают американские исследователи. Так, в Албании лишь 12% мусульман поддерживают подобную идею, в Боснии и Герцеговине – 15%, в Косово – 20%. В Азербайджане таковых 8%, в Турции – 12%, в Казахстане – 10%, в Таджикистане – 27%, в Киргизии – 35%. Как ни удивительно, отметили американские социологи, но «поддержка шариата в качестве закона страны является наибольшей в России (42%), в этнических мусульманских республиках страны». Аналогичные данные ранее озвучивали и местные социологи. В октябре 2011 года эксперт по религиозно-политическому исламу Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев сообщил СМИ о том, что «мониторинг молодежной среды Дагестана показывает, что более 42% респондентов хотят применения шариата в отдельной республике по модели развитых султанатов» Ближнего Востока или Индонезии. Причем, по данным Гереева, с 2010 по 2011 год число поддерживающих официальное введение шариата среди дагестанской молодежи возросло с 36% до 42%.
«На самом деле, земля горит у нас под ногами», – охарактеризовал представленные социологами данные председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин. «Нужно признание того, что разные народы в едином государстве могут жить по разным правилам», – добавил официальный представитель РПЦ. Ранее он писал в нашем издании: «Если в Чечне, Ингушетии, Дагестане действуют многие нормы исламского права, то было бы ошибкой не замечать этого или говорить, что это однозначно плохо… Все, кто желает устраивать социум на основе религиозных норм, должны быть признаны нормальной частью общественной реальности и идущего в обществе диалога. А вот будет эта часть доминирующей или фрагментарной – пусть решает честная борьба идей» (см. «НГ-религии» от 17.11.10).
«Жители Чечни и Ингушетии во многом ориентируются на исламские нормы, в определенной степени эти республики уже сегодня можно назвать исламскими», – отмечают авторы исследования «Национальный вопрос в российской общественно-политической жизни», приводя и такой пример: «Большинство чеченцев и ингушей (62%) высказались за то, чтобы в Российской Федерации многоженство (запрещенное российскими законами, но прямо поощряемое шариатом. – «НГ») было разрешено повсеместно либо в отдельных республиках».
«Религиозный ренессанс», начавшийся в 1988 году, похоже, развивается не в сторону современной западной цивилизации. Он ведет исламские регионы в новое Средневековье, отрывая их от остальной России.
Дарья Гармоненко