Муфтий Альбир Крганов: Довольно распрей и споров о том, кто из российских муфтиев является "первым по чести"

После того как Альбир Крганов (справа) получил от муфтия Дагестана Ахмада Абдуллаева (слева) волос пророка, он считает необходимым построить в Москве новую мечеть.

В декабре с.г. отметило свой первый день рождения Духовное собрание мусульман России (ДСМР), четвертый по счету муфтият общефедерального значения после Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ), Духовного управления мусульман РФ и Координационного совета мусульман Северного Кавказа. Недавно лидеры этого объединения на одной из исламских конференций предложили проект с амбициозным названием «Стратегия развития ислама и религиозных исламских организаций в России до 2030 года». Об этом и многом другом глава ДСМР муфтий Альбир КРГАНОВ рассказал обозревателю «НГР» Артуру ПРИЙМАКУ.

– Что такое «Стратегия развития ислама...», которую вы предлагаете принять? Кто будет над ней работать?

– «Стратегия» была предложена Духовным собранием мусульман как принятие некоего концептуального решения с общей проблематикой, которая сегодня существует. Мы намерены собрать мнения религиозных деятелей – в первую очередь мусульманских, работающих, как говорится, «на земле». Также хотим привлечь светских востоковедов, исламоведов, других ученых. По итогам работы будет создан итоговый документ. Многие ученые приняли наше предложение о сотрудничестве с большим удовлетворением. Уже созданы рабочие группы. 10–11 декабря в рамках проводимого нами мероприятия, посвященного Мавлиду (мусульманской церемонии в честь дня рождения пророка Мухаммеда. – «НГР»), пройдет небольшая конференция. Там мы подведем итоги года деятельности Духовного собрания и более подробно расскажем о направлениях, по которым пишется и будет писаться «Стратегия развития…». В «Стратегии» много места уделено назначению мусульманской общины, ее месту в истории России, реальности, в которой живут мусульмане России, и как эта реальность представляется в будущем с точки зрения Конституции России и «Закона о свободе совести и религиозных объединениях». Там есть большая международная часть, посвященная нашим взаимоотношениям с мусульманским миром зарубежья.

– Следующий вопрос – об ожесточенной дискуссии вокруг распоряжений Владимира Путина о преподавании национальных языков в регионах, которая переросла в противостояние региональных элит и президента. Муфтият Татарстана, как мы видим, оказался солидарен в плане татарского языка с официальной Казанью – он должен оставаться обязательным. Интересно ваше мнение по этому поводу.

– Вопрос с преподаванием национальных языков ни в коем случае нельзя политизировать. Его нужно согласовывать в спокойной конструктивной атмосфере, находить правильные решения. Я татарин, но родом из Чувашии. В школе татарского села Шыгырдан в Чувашии, где я учился, преподавали на русском и татарском языках. Малого по сравнению с нынешними реалиями количества учебных часов на татарский язык хватило, чтобы у меня был грамотный татарский язык. Я не лингвист, возможно, не знаю многих правил татарского языка, но вряд ли меня кто сможет обвинить в том, что я не умею разговаривать по-татарски. По нацязыкам было много обращений из разных регионов, в том числе в Общественную палату. К примеру, в татарском селе в Мордовии татарские дети обучаются мордовскому языку. Плюс там английский язык. В итоге у детей набор из нескольких обязательных языков. Кто-то из родителей воспринимает такую нагрузку как благо, кто-то считает, что детям сложно и изучение нацязыка республики проживания в связи с этим необязательно. Надо найти консенсус. Соглашусь с мнением некоторых экспертов и родителей: для освоения национального языка достаточно нескольких часов, и если на языке дома не общаются родители, дети на нем точно говорить не будут. Одним из первых направлений деятельности Духовного собрания было предложение Министерству образования и науки России проводить олимпиады по русской и татарской словесности. Мы хотим провести олимпиаду на тему о том, что писали русские классики о разных народах, о мусульманах, исламе. Целый цикл таких произведений у Пушкина, других наших писателей. А параллельно с этим – роль русского народа, русского языка, России в литературном наследии мусульманских народов. Такие олимпиады будут полезны для укрепления межнациональных отношений.

– Духовному собранию мусульман России исполнился год. Какие из поставленных целей и задач удалось осуществить?

– Слава Всевышнему, что Духовному собранию уже год. Какие моменты можно обозначить? За этот год мы не спровоцировали в обществе никаких конфликтов – такая у нас в целом и была задача. Мы изначально были нацелены на то, чтобы не выяснять отношения, а наоборот, быть полезными общему делу. Мы не должны разделяться только потому, что у одного чалма такая-то, а у этого чапан с таким-то цветочком. Мы – мусульмане Российской Федерации. И мы должны максимально объединять усилия для стоящих перед исламом задач, быть максимально консолидированными для помощи мусульманам и нашему государству. Мы ведем работу в этом направлении. И это видно даже по тому, какую помощь мы оказали в строительстве в Челябинской области медресе «Расулия». Многие говорят: как же так, ведь Челябинск – это не ваша структура? Люди до сих пор не могут понять, что мы не разделяем нашу помощь по организациям: тем давать, а другим не давать. Это же мусульмане, история России, почему бы не помогать? Мы помним, что в 2013 году президент России Владимир Путин призывал мусульманских лидеров укреплять традиционный ислам, а не делить верховенство между собой. Довольно распрей и споров о том, кто из российских муфтиев является «первым по чести». Такую работу мы и проводим. К нам обращаются мусульманские организации, желающие войти в наш состав. У нас есть разные формы членства. После заключения договора с нами организация может войти в наш состав как наблюдатель и спустя время стать членом Духовного собрания мусульман России.

– А как обстоит дело со строительством мечети Духовного собрания в Москве? У любого муфтията должна быть своя мечеть.

– Вопрос с мечетью стал еще более актуальным, когда муфтий Дагестана Ахмад Абдуллаев вручил нам 17 ноября с.г. волос с головы пророка Мухаммеда. Мы эту тему обсуждаем с мэрией Москвы – руководством города, профильными департаментами. Уже есть некое понимание. В наиболее реалистическом отображении – это строительство в Москве межрелигиозного центра для христиан, мусульман, иудеев и буддистов. Оптимальный вариант – на окраине, возможно, на территории Новой Москвы. Мы предложили найти там участок, потому что там толком нет жилых домов, следовательно, жизнь мечети не будет мешать москвичам, и вокруг мечети создастся комфортная зона для всех: и для прихожан мечети, и для остальных жителей столицы. Тема обсуждается, и я думаю, решение должно созреть. Участок под строительство мечети не выделялся в Москве на протяжении 20 лет. Считаю, что это немного неправильно, но понимаю: вопрос нелегкий. Надо объяснять гражданскому обществу, москвичам, что мы, мусульмане, берем на себя ответственность за то, что вокруг мечети будет порядок, что там будет проповедоваться традиционный мирный ислам. Мы проводим работу насчет нашей будущей мечети с мэрией, Русской православной церковью, национальными организациями Москвы, объясняем им нашу позицию.

– Говорят, «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) практически разгромлено. Так ли это?

– Опухоль ИГ поражена, но метастазы развились и теперь расходятся по разным регионам. 24 ноября во время пятничного намаза в мечети городка Эр-Рауд в Египте произошло избиение молящихся мусульман, 235 человек погибли. Ужас и кощунство этого вообще нельзя никак описать. Даже во время войны заходящий в мечеть мусульманин обязан оставлять оружие снаружи. Убийцы проникли в дом Аллаха с оружием и убили там гостей Всевышнего. Те, кто сделал это, – страшные существа, хуже любых бандитов. К сожалению, полностью победить экстремизм и его проявление в терроризме пока, наверно, не удастся. Мы понимаем, что за экстремизмом и терроризмом стоят большие деньги из больших государств. Религия здесь жертва большой террористической игры с участием специально подготовленных людей. К сожалению, невежество многих верующих, которые легко поддаются манипуляциям извне, этой большой игре способствует.

– А что собой представляет группировка «Хорасан» – вероятная правопреемница ИГ на Ближнем Востоке?

Активисты Духовного собрания мусульман России – постоянные участники официальных патриотических мероприятий. Фото из архива Альбира Крганова

– О «Хорасане» я услышал впервые от ливанских шейхов, когда был на проводимой в Ливане по линии ЮНЕСКО большой конференции. Потом эту информацию подтвердили многие эксперты. Говорят, что в ряды «Хорасана» заброшены вертолетами без опознавательных знаков уже несколько тысяч человек. Меня удивляет само название «Хорасан». Есть изречение пророка Мухаммеда, что перед концом света из Хорасана выйдет 70-тысячная армия, которая будет помогать сатане в завоевании мира. Город Хорасан находится в Иране, и это некая игра на столкновении суннитов и шиитов. Нас беспокоит, что «Хорасан» подбирается к границам России. Они уже на севере Афганистана, совсем близко к Таджикистану и Туркменистану. Границы там очень уязвимые, нас беспокоит, как бы на эти республики не перешло влияние террористов. Тем более деструктивные силы давно ведут информационную войну в Средней Азии. Узбекам показывают правящий в их стране режим как антиисламский. А на самом деле в Узбекистане открываются мечети, медресе, воскресные школы. В умы таджиков тоже вдалбливают, что власть в Таджикистане исламофобская, а мусульманские деятели под «начальниками-исламофобами». Мы должны помогать государствам Средней Азии в борьбе против дискредитации властей и духовенства этих стран. Результаты уже есть. В Москву приезжали ученые из Узбекистана и проводили работу с проживающими в России узбеками.

– После скандала с фильмом «Матильда» зазвучали призывы восстановить в России монархию. Насколько монархическая реставрация в России серьезна и реальна?

– Мой род был близок к российским монархам. И мы видим, изучая историю, после известных событий не стало четырех империй: Российской, Германской, Османской и Австро-Венгерской. Это была проблема не только российского императора. К 1917 году вовсю шла целенаправленная работа по изменению государственного строя, перекройке геополитической карты и смене парадигмы общественного развития. Но уважая нашу историю, признавая достоинства и ошибки царской России, я как гражданин Российской Федерации понимаю: возврат к монархии сегодня нереален. Мы живем по Конституции, принятой в ходе референдума 1993 года. Тогда абсолютное большинство россиян выбрало форму демократической светской республики.

– Ваш муфтият воссоздает некогда существовавший мост суфийской традиции между такими разными регионами, как Поволжье, Урал, Кавказ, Средняя Азия. Расскажите о медресе имени Зайнуллы Расулева, которое строится в Троицке Челябинской области. Будет ли оно точным воссозданием духовной школы татарского шейха конца XIX – начала XX веков?

– Челябинский муфтий Ринат хазрат Раев в недавнем прошлом был ректором Исламского университета имени Ризаэтдина Фахрутдина в Уфе. Он очень уважительно относится к нашим истокам, к личности Зайнуллы хазрата. Думаю, при его участии удастся восстановить в Троицке нашу традиционную школу. Суфизм пропитан духом национальной культуры, искусства татар. Начиная от Булгар Кул Гали (1183–1236), все татарские великие писатели и мыслители черпали вдохновение в суфизме. Тот суфизм, который был исторически у татар, просвещенный и интеллектуальный суфизм. Суфии были не воинами с оружием или мюридами, которые просто бегали за своим устазом, а реальными мыслителями и просветителями народа. Тот же Зайнулла Расулев содержал 36 медресе, на его деньги переписывались и распространялись тысячи книг. Деятельность шейха Зайнуллы в Казахстане привела к тому, что казахи, которые ранее не хотели отказываться от своей шаманской религии, стали принимать ислам. Казахи очень почитают шейха Зайнуллу, а муфтият Казахстана до недавнего времени относился к Духовному управлению в Уфе. В Сибирь ислам пришел из Средней Азии, в Сибири был очень распространен Ясавитский тарикат… На Кавказе мы, татары, тоже не чужие. 100 лет назад татарско-башкирский шейх Зайнулла Расулев передал иджазу (право на воспитание мюридов. – «НГР») уроженцу Дагестана Сайфулле Кади Башларову (1853–1919), лакцу. Наше наследие с тех пор хранится и передается в Дагестане. Когда миллионы кавказцев и татар поймут, что 100 лет назад лакский и татаро-башкирский шейхи объединились под сенью тариката, это поспособствует укреплению гражданского единства в стране. Наша задача – рассказать об этом современным мусульманам и другим гражданам России, чтоб они знали о том, как разные народы России испокон веку жили во взаимопонимании и уважении. Суфизм вообще нужен для духовного развития человека. Мы даем современному мусульманину набор инструментов, а он уже пусть сам выбирает, куда и к кому ему идти.

Российский ислам невозможно представить без суфизма. Суфизм – история ислама в России, которую надо правильно понимать. Конечно, к началу революции 1917 года некоторые мусульманские «а-ля реформаторы» попытались нарушить естественный ход развития ислама в России, но после октября 1917 года эта тема сама по себе закрылась. Суфийский мост дружбы между Кавказом, Центральной Россией, Уралом сегодня скрепляет наше государство в религиозном, идеологическом и мировоззренческом смысле.

Российские суфии везде оставались патриотами своего Отечества. Татарские мусульманские миссионеры построили первые мечети в Японии, в Австралии. Зайнулла Расулев получил иджазу в Стамбуле, от Ахмеда Кумушханави. Я говорю совершенно искренне: муфтий Дагестана Ахмад хаджи Абдуллаев, шейх Накшбандийского и Шазилийского тарикатов, является реальным ишаном и для нас, татар. Он получил иджазу по сильсиляту – непрерывной цепочке, идущей от Зайнуллы Расулева. Некоторые зарубежные организации суфийского толка хотят иметь в России своих представителей, последователей и таким образом получить влияние в России. Есть политизированные суфийские организации, а есть те, кто сторонится политики, ограничиваясь духовной сферой. Последних очень мало. В связи с этим элемент игры на мировоззрении наших граждан, конечно же, есть. Если ранее пытались играть на умах людей с помощью псевдосалафизма, ваххабизма, то теперь, я думаю, думают играть на умах людей на суфийском поле. К началу 80-х годов XX века в Турции было едва ли не 5 тысяч направлений суфизма, едва ли не каждый называл себя шейхом. После чего турки эту тему упорядочили. Если человек провозглашает себя шейхом, он должен этому соответствовать по поведению, знаниям и так далее.

– Были сообщения, что открытая с большой помпой Исламская академия в Болгаре до сих пор не ведет полноценного учебного процесса. Вы не в курсе, что происходит с этим учебным заведением?

– Становление такого важного образовательного центра за несколько месяцев представить себе невозможно. В истории каирского университета «Аль-Азхар», которому более тысячи лет, тоже были разные вехи. Важно, чтобы внутри построенной школы воцарился дух классического коранического ислама, с учетом богословских трудов российских ученых – кавказских, башкирских, татарских, здесь разделять нельзя. Ученых, которые признаны в остальном мусульманском мире. Когда мы недавно были в Сирии, специалист по фикху, исламскому праву, Хусамуддин Фарфур сказал нам, что самая ценная книга в его библиотеке «Усуль аль фикх» татарского богослова Шихабуддина Марджани (1818–1889). Если Фарфур, об общении с которым мечтает любой мусульманский ученый и студент, читает книгу татарского богослова, о чем это может говорить? В свое время татары Петербурга, Уфы, Оренбурга, других городов напечатали более 35 книг, включая серьезные труды, написанные сотни лет назад. Сейчас эти книги пылятся в библиотеках и архивах разных городов России. Вместо того чтобы строить помпезные комплексы, надо выделять деньги на просветительство именно в этом направлении. Нужно посадить за компьютеры специалистов с хорошим знанием арабского, старотатарского и других языков, чтобы они сделали эти драгоценные труды доступными для наших современников. Вот это наше основное богатство, а не стены Болгара за миллиард рублей. Конечно, стены – это тоже хорошо, но там должен быть дух. Он не должен быть архаичным. Но я не согласен в корне с некоторыми нашими деятелями, которые проводят ревизию нашей религии, преподносят некоторых наших ученых едва ли не реформаторами ислама. Реформация основ ислама недопустима, потому что эти основы незыблемы. Превращать Болгарскую академию, где будут готовить мусульманскую элиту, в подобие современных европейских вузов недопустимо. Но я знаю, что ректор Болгарской академии Рафик Мухаметшин – достойный человек. Я уверен, что он заложит правильные точки дальнейшего развития академии.