ЧЕЛОВЕК РЕВОЛЮЦИОННОЙ ЭПОХИ

Г.И. Семенов, вновь зачисленный в сентябре 1923 г. в штат Разведупра РККА, был привлечен к работе в новом, необычном для себя качестве. На сей раз ему была поручена организация секретной операции в области экономического шпионажа - по получению и переправке из Германии информации о технологии вольфрамового производства.

Немногим известно, что в то самое время, когда в соответствии с планом ГОЭЛРО задумывались проекты грандиозных электростанций, воодушевленные родители давали своим дочерям имя "Электрификация", а в стране был создан настоящий культ "лампочки Ильича" - зримого и материального прообраза светлого коммунистического завтра, - собственного производства электролампочек в Советской России к началу 1920-х гг. практически не существовало. Знаменитая "лампочка Ильича" на самом деле была немецкого или американского изготовления. На определенном этапе стало очевидным, что отсутствие собственной ламповой промышленности, а также полная зависимость имеющихся фабрик от импортных составляющих, и особенно вольфрамовой проволоки для нити накаливания электроламп, технологические секреты изготовления которой тщательно оберегались западными фирмами, абсолютно недопустимы и ставят под вопрос в конечном итоге выполнение плана ГОЭЛРО, воспринимавшегося как краеугольный камень создания советской индустрии. Экспериментальные работы в области вольфрама велись в малосильной Вольфрамовой лаборатории московского Кабельного завода, но с переменным успехом и крайне медленно41.

Параллельно с усилиями советских специалистов-химиков, продолжавших трудиться на Кабельном заводе, а также в помощь им была разработана операция по получению секретной технологической информации по вольфрамовому производству за границей - в Германии. Суть замысла была проста: выйти на квалифицированных немецких рабочих-коммунистов, трудившихся в вольфрамовых цехах предприятий и в силу этого имевших доступ к секретной технологической информации. Они должны были выполнить интернациональный долг, предоставив необходимые Советской стране сведения и образцы изделий.

Поиск разработчиков и руководителей операции привел высоко наверх советской элиты. Как видно из документов, к операции были непосредственно причастны руководители Главэлектро ВСНХ А.З. Гольцман, К.В. Уханов и Н.А. Булганин. Однако ее главным координатором выступил непосредственно Ф.Э. Дзержинский.

Еще в конце 1922 г. советская военная разведка по своим каналам через военный отдел компартии Германии связалась с квалифицированными берлинскими рабочими, функционерами КПГ Юлиусом Хофманом и Эмилем Дайбелем. Им было дано поручение: собирать на заводах АЕG, на котором работал Хофман, и Osram, где трудился Дайбель, технологическую информацию по вольфраму. Передачу сведений планировалось осуществить в основном в форме секретной переписки, доставлявшейся из Берлина в Москву и обратно по каналам разведки и диппочтой. Тут-то и пригодилось Г.И. Семенову хорошее знание немецкого языка. Осенью 1923 г. для изучения ситуации на месте и налаживания связей он выехал по линии Разведупра в Берлин, где к тому же готовилось революционное выступление, в котором опыт военного организатора и боевика Семенова мог быть востребован.

Поездка Семенова практически совпала с революционными событиями октября 1923 г. в Германии, которые поставили ход только начавшей разворачиваться шпионской операции по вольфраму под угрозу.

Только к лету 1924 г. Семенову удалось, наконец, восстановить получение информации по вольфраму в необходимом объеме.

В дальнейшем налаженная Семеновым шпионская операция по передаче секретов вольфрамового производства успешно продолжалась уже без его участия, вплоть до 1927 г. Содержание секретной переписки становилось все более сложным технически, а знаний Семенова в электротехнике, да и в языке, явно не хватало. К тому же в основном бумажный характер работы мало соответствовал бурной натуре последнего. Семенов стал проситься на другую работу. Ходатайствовало о его возвращении и Главэлектро. В ответ решением ЦК партии 31 июля 1924 г. Семенов был возвращен в распоряжение Главэлектро, где назначен на прежнюю должность.

ПОСЛЕДНИЕ 10 ЛЕТ ЖИЗНИ:

ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ

В 1927 г. опыт Семенова - боевика и военного организатора - вновь был в полной мере востребован советской военной разведкой. На сей раз его посылают в Китай, где после разрыва с Гоминданом Коминтерн предпринимал решительные попытки осуществить национальную революцию по советскому варианту. Наиболее рельефно это проявилось в Гуанчжоуском восстании декабря 1927 г. ("Кантонская коммуна"), в подготовке и осуществлении которого непосредственное участие принимал и Семенов. "В 1927 г. при активной поддержке Бухарина я был назначен советником Военной комиссии при ЦК Китайской компартии"42, - расскажет он позднее. Что касается роли Бухарина в этом назначении Семенова, то она остается доподлинно невыясненной, но весьма вероятной, если учесть их знакомство и влияние Бухарина, фактически руководившего Коминтерном, как и известную его особую личную заинтересованность в успешной революции в Китае. Из документов же со всей очевидностью следует, что с апреля 1927-го по январь 1928 г., то есть в период острой радикализации политики Коминтерна в Китае, когда активно развивалась линия на создание вооруженных сил КПК и вооруженную борьбу43, Семенов действительно находился в Китае в качестве военного советника. В начале 1928 г., после провала китайской революции и по возвращении в Москву он даже выступил с докладом о Кантонском восстании на расширенном заседании Президиума Коминтерна, специально посвященном причинам поражения "Кантонской коммуны", которая продержалась всего 3 дня. Сам факт выступления Семенова перед такой аудиторией свидетельствует о том, что в этих событиях в Китае он играл далеко не последнюю роль.

Деятельность Семенова в качестве военного советника, несмотря на общее поражение на том этапе революции в Китае, судя по всему, получила высокую оценку. Не случайно в 1928 г. Семенова не только перевели работать в центральный аппарат Разведупра, но и послали на повышение. До мая 1929 г. он служил в заметной должности помощника начальника 2-го (агентурного) отдела Разведупра. Этот пост, на котором он, правда, продержался недолго, формально оказался пиком служебной карьеры Семенова - разведчика. Все испортили его "политическая неблагонадежность" и "несдержанность" характера. Находясь под идейным и личным влиянием Бухарина, Семенов оказался в числе активных сторонников правой оппозиции, чего он и не скрывал. Нужно сказать, что он значился в числе партийных оппозиционеров и ранее, подписав, в частности, в 1927 г. т.н. "Платформу 83-х"44. "В конце 1928 г., не изжив еще эсеровских иллюзий, особенно по крестьянскому вопросу, и разделяя крестьянскую платформу правых, я вел активную борьбу с партией...", - признавался он позднее. В итоге, однако, в 1928 г. случилось то, чего он предположить никак не мог: за участие в оппозиции Семенов не только лишился работы в аппарате Разведупра, но и его партячейкой в апреле 1929 г. был исключен из партии. Судя по протоколу, главные обвинения в его адрес сводились к тому, что он "не изжил эсеровскую идеологию и проявляет колебания по основным вопросам политики партии..." В течение нескольких месяцев Семенов ведет непрерывную борьбу за восстановление в партии. Он безуспешно аппелирует в районную контрольную комиссию, затем во Фрунзенский РК партии, наконец, к парттройке МКК ВКП(б). И только последняя инстанция, учтя его прежние заслуги и выслушав 5 сентября 1929 г. уверения Семенова в "осознании ошибочности своих выступлений", "о полном согласии с решениями 16-й партконференции" и обязательство "в практической работе проводить линию партии", приняла решение оставить его в партии, ограничившись строгим выговором с предупреждением45.

Для того чтобы искупить вину и доказать реальным делом свою преданность партии, оказавшийся без работы Семенов пошел в ЦК и попросился именно на колхозную работу. По направлению Колхозцентра он попал в том же 1929 г. в Хоперский округ Нижне-Волжского края, где был назначен председателем крупного колхоза "Краснознаменец", состоящего примерно из 1 тыс. хозяйств и 24 тыс. га земли. После выхода статьи Сталина "Головокружение от успехов", официально признающей ошибочными допущенные ранее перегибы в ходе коллективизации, Семенов "попался на удочку". На партконференции Хоперского округа он не удержался и, развивая выводы Сталина, выступил с критикой предшествующей политики партии в области коллективизации, реабилитируя тем самым точку зрения правых. Это выступление было вновь квалифицировано как правый уклон, после чего Семенов в середине 1930 г. был снят с колхозной работы и вернулся в Москву. Так закончилась полным провалом история с его "искренним покаянием" в политических ошибках, которая показала, что в глубине души Семенов не изменил своим взглядам.

Как выяснилось позднее, эта история с "проработкой" Семенова в 1930 г. по партийной линии на краевом уровне за крамольное выступление на партконференции с последующим снятием его с должности председателя колхоза получила в то время большой общественный резонанс в партийной среде Нижневолжья. При этом, как часто бывает, ситуация быстро обрастала слухами и предположениями, чему в немалой степени способствовало необычное прошлое Семенова. Отголоском его громкого дела стало письмо, написанное спустя более чем 30 лет (!) после описываемых событий, в начале 1960-х гг., членом КПСС с 1917 г. М.М. Якушевым на имя Н.С. Хрущева46. Старый партиец сообщал своему партийному секретарю о поразившем его случае, связанном с неким Семеновым, о котором ему поведал в 1930 г. член Урюпинской (на самом деле, по-видимому, Хоперской. - прим. авт.) контрольной комиссии ВКП(б), фамилию которого Якушев к тому времени забыл. Тот рассказал Якушеву следующую историю об удивительных обстоятельствах исключения, а затем восстановления Семенова в партии. В 1929 г. Семенов якобы был исключен из партии во время чистки заочно "как активный эсер и участник заговора о покушении на В.И. Ленина". Узнав об этом, он вспылил, явился на заседание комиссии и "рассказал, что он участвовал в заседании ЦК эсеров, на котором был решен вопрос о покушении на В.И. Ленина, затем пришел в ЦК КПСС, сообщил о решении ЦК эсеров о подготовке убийства В.И. Ленина и подал заявление о принятии его в члены КПСС"47. Далее, писал Якушев Хрущеву, события развивались и вовсе неожиданным образом: "по телеграмме Сталина проверком в 1929 г. восстановил Семенова в рядах партии". Это натолкнуло Якушева на мысль: "по-видимому, Сталин знал о готовящемся покушении на В.И. Ленина, но охрана его жизни организована не была"48. Таким образом, Якушев в начале 1960-х гг.. по существу, вновь поднимал вопрос о беспристрастном исследовании всех обстоятельств ранения Ленина в 1918 г., для чего предлагал разыскать Семенова. Исходя из реконструированных выше фактов биографии последнего, мы можем теперь с документами в руках критически оценить версию Якушева, не только отделив правду от полуправды и явного вымысла, но и изучив "социологию слуха": указав, в частности, в каком именно направлении, в какой период времени, в какой социальной среде, под влиянием каких факторов и почему произошли данные информационные трансформации. Особенно характерна выявившаяся связь биографии Семенова с появлением в 1930-е гг. слухов о причастности Сталина к покушению на Ленина в 1918 г., казалось, находящих дополнительное подтверждение после разоблачения Хрущевым культа личности. Показательно, что высшие партийные инстанции в 1960-е гг. со всей серьезностью отнеслись к сообщению коммуниста Якушева. Дело расследовал инструктор КПК при ЦК КПСС Бышов, специально выезжавший "по местам колхозной славы Семенова" 1929-1930 гг. На основании архивных материалов он идентифицировал "некоего Семенова" с Г.И. Семеновым, но никакой сенсационной телеграммы Сталина в его защиту в Волгоградском партархиве, конечно же, не нашел49. Ее попросту и не было: вряд ли бы Сталин лично снизошел до Семенова, да и не было такой крайней необходимости. Зато имеется то, что способно объяснить источник слуха о телеграмме, - партийное дело на Семенова в РГАСПИ, свидетельствующее, что, начиная с 1921 г. и вплоть до 1937 г. он относился к номенклатуре ЦК партии50. Показательна в этом отношении и справка ГУК Министерства обороны СССР от 1961 г. о прохождении Г.И. Семеновым воинской службы: все годы, что он не служил непосредственно в разведке, включая 1929-1930 гг., Семенов официально числился "в распоряжении ЦК ВКП(б)"51. Это безусловно значило, в частности, что без ведома и одобрения ЦК вопрос об его исключении из партии действительно не мог быть решен, тем более на уровне Хоперской контрольной комиссии, что и было, видимо, объявлено ее членам без объяснения причин по существу. О прежних особых заслугах Семенова, в том числе на процессе эсеров 1922 г., в то время в ЦК еще хорошо помнили. Защита же вышестоящими партийными инстанциями Семенова, участвовавшего в покушении на Ленина, была настолько удивительным событием для Нижневолжской партийной глубинки времени "великого перелома", что у людей невольно возникало предположение: такое мог позволить себе лишь "сам". Отсюда и родился в партийной среде слух о заступничестве Сталина.

В конце 1930 г. Семенов вернулся из Нижневолжья в Москву в крайне подавленном настроении, особенно из-за становящихся перманентными проверок и партийных расследований относительно его эсеровского прошлого. Происходящий в стране "великий перелом", вызвавший и явные перемены в общественном сознании и психологии общества, привел людей типа Семенова к полной дезориентации. Под ним буквально уходила почва из-под ног. Менялись жизненные принципы и знакомые "правила игры", но если бы знать, каковы они будут завтра. То, что вчера поощрялось - сегодня преследовалось, вчерашние кумиры вроде Бухарина попадали в опалу. Самым удобным образом жизни становился конформизм. Но каждый ли может заставить себя "не высовываться" и просто "плыть по течению"?

Семенов попробовал. Вслед за возвращением в середине 1930 г. несостоявшегося колхозного председателя в Москву начинается целая череда "перелетов" Семенова с работы на работу, с одной должности на другую. Каждый раз он устраивался с помощью влиятельных знакомых (например, в МК партии в начале 30-х гг. ему содействовали в этом Г.М. Ратнер и Г.Н. Каминский), и каждый раз его богатая биография вкупе с разрисованным выговорами партбилетом рождала, мягко говоря, настороженное отношение к такому человеку в коллективе. Откровения же относительно покушения на Ленина становились просто опасны. Нередко местные руководители и не скрывали, что хотели бы, от греха подальше, от Семенова избавиться. Да и сам он, явно не приспособленный к тихой, размеренной жизни и работе, тяготился ею, а потому долго не задерживался на одном месте, пытаясь найти для себя что-то более подходящее.

то-то более подходящее.

Тем не менее Семенов решает все бросить и вновь вернуться в Москву. Обычная хозяйственная работа уже давно не приносит ему никакого удовлетворения. Его постоянно тянет, как он откровенно рассказывал позднее, на одном из допросов в 1937 г., "на любимую работу"52, поскольку без риска, авантюры, опасности он не мыслит своей жизни. Другой очевидной причиной стремления Семенова вернуться в разведку становится его явное желание отгородиться от настоящего: от постоянных вопросов о прошлом и подозрений, начинающих буквально преследовать его "на гражданке", от необходимости оправдываться, да так, чтобы не сказать лишнего, например, о работе в разведке. Жизнь же профессионального разведчика - во многом "виртуальная", в своем тесном мирке, со своими ясными для Семенова принципами и кодексом поведения - казалась совсем иной. Поэтому, прибыв в марте 1935 г. из Ленинграда в столицу, Семенов, используя старые связи, сделал все, чтобы восстановиться на работе в разведке. Он явился к зам. начальника 2-го отдела Разведупра В.В. Давыдову и предложил свои услуги в любом рискованном мероприятии. Были у него и свои задумки. Семенов, в частности, как он сам рассказывал, "вызвался возглавить группу инструкторов - специалистов по всем областям военного искусства и техники и перебросить ее на самолетах или на верблюдах через пустыню Гоби на помощь Китайской Красной Армии"53. Идея была почти фантастическая, зато как раз в духе Семенова. Тем не менее руководству в принципе она понравилась. Согласно официальной справке, он добивается своего: в апреле 1935 г. Семенова вновь зачисляют в штат Разведупра54, и после доклада только что назначенному начальнику Разведупра Урицкому он вплотную приступает к подготовке экспедиции через пустыню Гоби. Подготовка экспедиции Семенова осенью 1935 г. была в основном завершена, ее отложили, официально - из-за "изменения политической обстановки". Вместо этого разведчика Семенова, которому только что приказом #2412 от 23 ноября 1935 г. было присвоено высокое звание бригадного комиссара55, в конце 1935 - начале 1936 гг. посылают в Монголию с более частным заданием, и в мае 1936 г. он был отозван в Москву. Здесь его ждала последняя разведкомандировка - в республиканскую Испанию.

После соответствующей подготовки в ноябре 1936 г. Семенов едет в Париж, а оттуда в Барселону. Перед ним наконец была поставлена задача, соответствующая основному профилю его военной специализации. Судя по документам советской разведки, ему надлежало "пробраться в тыл мятежников и ликвидировать некоторых руководителей фашистского движения"56. Речь, таким образом, шла именно о востребовании богатого опыта Семенова в области индивидуального террора. Начал же он, к удивлению московского начальства, ждавшего от него немедленных действий по уничтожению приближенных Франко, совсем с другого. Ознакомившись с обстановкой на месте и пообщавшись с местной резидентурой Разведупра, Семенов пришел к выводу, что для пользы дела необходимо срочно приступить к развертыванию партизанского движения в тылу врага. "По прибытии в Испанию Семенов, с санкции нашего резидента, в корне изменил полученное задание и занялся организацией массового партизанского движения в провинции Эстремадура. С этой целью он ездил в Барселону, Мадрид и Валенсию, подбирая людей для будущих партизанских отрядов, оружие, средства и т.д."57, - сообщал руководству о первых месяцах деятельности Семенова в Испании высокопоставленный сотрудник Разведупра бригадный комиссар Салнынь. Семенову удалось поработать в Испании всего несколько месяцев. В конце января 1937 г. он был неожиданно отозван в Москву, как он думал, для расследования обстоятельств гибели своего помощника. 11 февраля сразу же, как только сошел с поезда, Семенов был арестован сотрудниками НКВД, по официальной версии, "ввиду его неприглядного прошлого"58. Так в четвертый раз Семенов попал в советскую тюрьму.

ПРЕДСМЕРТНОЕ ПРИЗНАНИЕ

В следственном деле Семенова сохранились протоколы его личного обыска и обыска его квартиры со списком изъятых вещей59, позволяющие восстановить некоторые бытовые подробности жизни разведчика. Так, во время ареста на вокзале у возвращающегося из Испании Семенова нашли большую сумму денег в иностранной валюте, причем американских долларов оказалось куда больше, чем испанских песет (699 долларов и 350 песет). Такое соотношение, а также то, что иной валюты с ним не было, позволяет предположить, что в Испании Семенов мог действовать под видом и по документам американского гражданина.

Во время обыска в его московской квартире 11 февраля 1937 г. в качестве свидетеля присутствовала домработница Семеновых. Если учесть, что семья состояла всего из двух человек: самого Семенова, к тому же постоянно находившегося в разъездах, и его жены Фаины Елиазаровны, то станет ясно и то, что Семеновы материально не нуждались, и то, что домработница, по-видимому, была привычным "атрибутом" жизни этой семьи, в которой оба супруга были по происхождению из дворян.

При обыске был изъят пистолет с патронами и пишущая машинка с иностранным шрифтом - вещь в 1930-е гг. довольно редкая, неопровержимо свидетельствующая о знании владельцами иностранных языков и регулярном использовании этих знаний для переписки или составления документов. Среди многочисленных "корочек" в квартире Семенова были обнаружены паспорт, военный и профсоюзный билет, пропуск Разведупра #279 и т.д. А вот партбилета в квартире не оказалось - перед отъездом в за границу Семенов сдал свой партбилет старого образца (1926 г.) на хранение в секретариат начальника Разведупра, а новый билет получить так и не успел60. Во время обыска в его квартире обнаружили и изъяли большое количество переписки, автобиографии, а также дневник Семенова, который, если бы сохранился, мог бы многое поведать об этом человеке. Тем не менее сам факт ведения дневниковых записей является яркой характеристикой личности Семенова. Среди фотографий в его квартире следователи нашли то, что больше всего искали, - доказательство близости к Н.И. Бухарину. На двух снимках Семенов и Бухарин были сфотографированы вместе.

Семенов был обвинен в активном участии в "контрреволюционной организации правых". Уже в первом документе следствия - справке на арест Семенова - фигурируют показания Е.Цетлина от 14 декабря 1936 г. о том, что в начале 1930-х гг. якобы Бухарин дал задание Семенову подобрать людей из числа бывших эсеров-боевиков и организовать покушение на Сталина, Кагановича и других руководителей. "Личные качества Семенова как опытного боевика-организатора особенно высоко оценивались центром нашей организации, и в первую очередь Бухариным, который был наиболее близок с ним..."61, - утверждал, в частности, Цетлин. Именно его показания стали основанием для ареста Семенова и привлечения его в качестве важного действующего лица к инспирированному НКВД процессу бухаринского центра.

Первый допрос Семенова состоялся 23 февраля 1937 г. Он подробно и откровенно рассказал о всех фактах своей непростой биографии. Относительно обстоятельств покушения на Ленина он подтвердил, что "при его непосредственном участии и руководстве" членами его боевой организации Сергеевым и Каплан в 1918 г. был убит Володарский и ранен Ленин. Не стал он скрывать, что одно время действительно разделял идеи правых, но ни в какой контрреволюционной организации не состоял, а тем более не готовил терактов по заданиям Бухарина. С Цетлиным же познакомился в 1927 г., но встречал его случайно и крайне редко. Категорически отрицал Семенов свою вину и на следующем допросе 13 марта 1937 г.62 Вслед за "неудачным" началом следствие берет тайм-аут и после более основательной подготовки 4 июня 1937 г. преподносит Семенову "сюрприз" - очную ставку с "раскаявшимся боевиком" Константином Усовым - бывшим товарищем Семенова по эсеровской боевой организации 1918 г. К ужасу Семенова, не похожий на себя Усов вошел в комнату и выдавил из себя, что сам состоит и знает Семенова как руководителя боевой организации правых, готовившей в 1930-е гг. теракты против Сталина и др. Этого Семенов не выдержал. Как видно из акта об очной ставке (подписать протокол Семенов категорически отказался), в ответ на признание Усова он разразился бранью и "начал оскорблять следователей". "Вы Усова замучили угрозами, смотрите, на кого он похож, и поэтому дает показания"63, - записал следователь смысл сказанного Семеновым в форме непечатных ругательств. После этого Семенов отказался отвечать на вопросы, и очная ставка была прервана.

Нет сомнения, что своим поведением Семенов взбесил следователей. В результате последующие 10 дней превратились для него в сплошной ад. В качестве наказания его отправили на 5 дней в карцер. Одновременно к нему были применены физические и психологические меры воздействия, чтобы побудить дать признательные показания. Впоследствии руководивший расследованием дела Семенова сотрудник 4-го Отдела НКВД М.Л. Гатов в феврале 1939 г. был осужден за фальсификацию следственных дел, а в 1956 г. в ходе дополнительного расследования открылись новые вопиющие факты применения им незаконных методов ведения следствия64.

Судя по документам, даже такой опытный и мужественный человек, как Семенов, не выдержал пыток. 15 июня 1937 г. он пишет заявление на имя руководителя НКВД Н.И. Ежова. "В течение четырех месяцев я упорно отрицал свое участие в организованной контрреволюционной террористической деятельности..."65, - начинал Семенов свое покаянное письмо с обещанием дать обо всем подробные показания. Далее все пошло как по маслу. Протоколы его допросов от 26 июня и 4 июля 1937 г. фиксируют обилие фактов и имен, едва прикрытых завесой правдоподобности66. Зато "выбитые" у Семенова показания соответствовали показаниям других обвиняемых. Находившийся в тюрьме Семенов не мог знать, что сам Бухарин на допросе 14 июня 1937 г., то есть еще до того, как Семенов окончательно "сломался", выдал его. Он, в частности, показал о деятельности якобы руководимой им контрреволюционной организации правых в начале 1930-х гг.: "С эсерами связи были в моих руках. Они шли, с одной стороны, через Семенова на местных эсеров и через Членова на ЦК эсеров в Париже"67. Следователи тут же потребовали у Семенова список членов его террористической группы. Он назвал 7 человек - в основном все бывшие эсеры-боевики, оправданные на процессе 1922 г.

7 октября 1937 г. Семенов получил копию обвинительного заключения, где он обвинялся сразу по нескольким статьям УК РСФСР, а на следующий день его дело слушалось на закрытом заседании Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Как видно из протокола, заседание было коротким - с 20.45 до 21.15, то есть длилось всего тридцать минут. Тем не менее, видимо, именно здесь Семенов поставил окончательную точку под вопросом о своей роли в покушении на Ленина. После оглашения обвинительного заключения наступил самый ответственный момент. Семенов понял, что решается вопрос его жизни и смерти. Он встал и заявил, что "виновным себя не признает, что он показания на предварительном следствии дал ложные"68. Семенов уточнил, что признает за собой только следующее. "В свое время он был руководителем боевой организации при ЦК ПСР и организовал покушение на убийство Ленина и, кроме того, организовал убийство Володарского", - зафиксировал документ слова Семенова. Он признался, что с конца 1928 г. действительно был на идейных позициях правых, все же остальные показания относительно участия в контрреволюционной организации Бухарина им выдуманы под нажимом следствия. "Он утверждает, что в последнее время он активным участником какой-либо контрреволюционной организации, боровшейся с Советской властью и Правительством, не был"69, - говорится в протоколе заседания.

Трудно представить, чтобы, отказываясь от ложных показаний, "выбитых" из него на предварительном следствии, Семенов мог наговаривать на себя относительно роли организатора покушения на Ленина, тем более в такой критической ситуации. Да и сама логика этого заседания Военной Коллегии Верховного Суда говорит за то, что в глаза смерти он все же сказал чистую правду. Таким образом, можно считать окончательно установленным, что убийство Володарского и покушение на Ленина в 1918 г. были подготовлены именно группой эсеров-боевиков во главе с Семеновым. Это означает, что все остальные существующие версии, в том числе и об инсценировке покушения на Ленина самими большевиками с целью оправдания "красного террора", следует со всей убедительностью признать несостоятельными.

8 октября 1937 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР под председательством Ульриха приговорила Семенова к расстрелу. Как видно из архивной справки, приговор был приведен в исполнение немедленно70. n

Примечания

1. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.80 об.

2. Об этом Семенов упоминает во время партийной чистки в 1933 г. Копию протокола см.: ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.316-317.

3. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.326.

4. Там же.

5. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.80.

6. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.308.

7. См.: Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь Гранат. Репринтное изд. - М.,1989. С.415-416.

8. РГАСПИ. Ф.17. Оп.9. Д.1959. Л.84; Оп.112. Д.116. Л.80-80об.

9. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 2. М., 1978.С.206-217; 11-й съезд РКП(б). Стенографический отчет. М.,1961. С.848.

10. См.: Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет. В 2-х кн. Кн.1. М.,1994, С. 397

11. Там же. С.403.

12. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.309; РГАЭ. Ф.3429. Оп.22. Д.83. Л.158 об.

13. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.311.

14. Формально подчинявшиеся Наркомвоену, органы военного контроля в 1918 г. на практике действовали в основном совместно с фронтовыми и армейскими ЧК по борьбе с контрреволюцией, а с января 1919 г. они были объединены с ними в особые отделы ВЧК. Таким образом, попав вначале в руки следователей из военной контрразведки, Семенов в итоге оказался в ведении ВЧК.

15. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.80об.

16. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.309,326.

17 .О том, что Семенов не давал в тюрьме никаких письменных обязательств, а значит, был освобожден не по амнистии 1919 г., дополнительно свидетельствует сам факт его привлечения к суду по процессу 1922 г. Те, кто был уже амнистирован ранее, к суду вообще не привлекались.

18. РГАСПИ. Ф.17. Оп.9. Д.1959. Л.84.

19. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.340.

20. Партия социалистов-революционеров, по оценке ее руководителей, примерно до начала 1919 г. сохраняла единство и продолжала быть действенной и влиятельной политической силой. Во время наступления Деникина в партии произошел раскол, в результате которого выделилось меньшинство ПСР (так называемая группа Вольского), которое по целому ряду позиций поддержало большевиков, а по другим вопросам выступило в качестве их "конструктивных критиков".

21. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.80-80об.

22. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.309.

23. Народ. 1921. Январь. #6(1). С.28.

24. Народ. 1921. Январь. #6(1). С.12.

25. С конца 1918 г. Б.В.Савинков находился за границей - сначала как представитель Колчака, добывая оружие и снаряжение, затем во время советско-польской войны 1920 г. как председатель белоэмигрантского "Русского политического комитета" (впоследствии- "Русский эвакуационный комитет". С конца 1920 г. после окончания польской войны происходит смена акцентов в методах борьбы с большевистским режимом. Вновь, как и в 1918 г., особое внимание было обращено на подготовку террористических актов против советских лидеров, а также диверсий для дезорганизации жизни внутри Советской России (См.: Голинков Д.Л. Указ.соч. Т.2. С.69-70, 127-132). Информацию об этих готовящихся вооруженных акциях и добывал Г.И.Семенов.

26. РГАСПИ. Ф.76. Оп.3. Д.226. Л.6.

27. Протокол #89, п.42 заседания Оргбюро ЦК РКП(б) от 21 января 1921 г. -РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.5.

28. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.20.

29. РГАСПИ. Ф.17. Оп.112. Д.116. Л.79.

30. Там же. Л.81.

31. РГАСПИ. Ф.17. Оп.3. Д.285. Л.3.

32. РГАСПИ. Ф.17. Оп.3. Д.285. Л.3,7.

33. Там же. Л.7.

34. Там же. Л.3.

35. Цит. по кн.: 11-й съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1961. С.225-226.

36. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.21.

37. Приказ РВС #2404/453 от 1922 г. - РГАЭ. Ф.3429. Оп.22. Д.83. Л.158.

38. О качестве и уровне предоставленного Семенову жилья, а значит, и о признании важности его заслуг и негласном "ранге", говорит не только сам факт предоставления комнаты в элитном доме, но и то, например, что после Семенова, уехавшего в длительную командировку, в эту самую комнату #418 был вселен член ЦК РКП(б) Д.Е.Сулимов. - См.: РГАЭ. Ф.3429. Оп.22. Д.83. Л.180.

39. РГАЭ. Ф.3429. Оп.22. Д.83. Л.160.

40. РГАЭ. Ф.3429. Оп.22. Д.83. Л.185.

41. Подробнее о работе по созданию "советского вольфрама" см.: Белькинд Л.Д. Русская электрическая лампа накаливания. М.-Л., 1926; Ламан Н.К. и Кречетникова Ю.И. История завода "Электропровод". М., 1967; Мальков Л. и Зарубин Н. Вольфрам и производство вольфрамовой проволоки. М.-Л., 1932; Гамбаров А. Советская электролампа. М.-Л.,1932.

42. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.94-95.

43. Из последних обобщающих работ см.: Мамаева Н.Л. Коминтерн и Гоминьдан. 1919-1929. М.,1999. С.296-347. В книге имеется обширная библиография.

44. РГАСПИ. Ф.17. Оп.71. Д.15. Л.137.

45. РГАСПИ. Ф.589. Оп.3. Д.10910. Л.179. Выписку из протокола #111 заседания Парттройки МКК ВКП(б) от 5 сентября 1929 г. см.: ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.346.

46. РГАСПИ. Ф.589. Оп.3. Д.10910. Л.203.

47. Там же.

48. Там же.

49. Там же. Л.201-202.

50. РГАСПИ. Ф.589. Оп.3. Д.10910.

51. Там же. Л.171.

52. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.82.

53. РГАСПИ. Ф.589. Оп.3. Д.10910. Л.171.

54. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.87.

55. Там же. Л.342.

56. Там же. Л.342.

57. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.89, 342.

58. Там же. Л.89, 342.

59. Там же. Л.4-5, 11-15.

60. Выписка из протокола Партколлегии КПК ЦК ВКП(б) #2131 от 15.7.1937 г.- ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. С.298.

61. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. С.1-2.

62. Там же. Л.19-56.

63. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.57.

64. Там же. Л.348.

65. Там же. Л.62-62 об.

66. Там же. Л.63-96.

67. Там же. Л.264.

68. ЦА ФСБ РФ. Следственное дело Р-24629. Л.302-304.

69. Там же. Л.305.

70. Там же. Л.306. Г.И.Семенов был реабилитирован посмертно в 1961 г.