Диалог заглушили выстрелы

Многие считают, что силовым методам борьбы с религиозным экстремизмом на Северном Кавказе нет альтернативы.
Фото РИА Новости

«Дагестан сползает к войне» – так начал наш телефонный разговор глава общественной организации «Территория мира и согласия» Сулейман Уладиев. В этот момент по другую сторону трубки раздался треск автоматной очереди. «Слышите? Вот в таких условиях живет Махачкала┘ Возможно, в эту самую минуту кто-то погиб!»

Сулейман Уладиев – один из координаторов республиканского гражданского диалога «Путь к миру и согласию». Так назвали новую площадку для встреч представителей различных национальных и религиозных объединений Дагестана. Двенадцать различных движений республики представлены на этих встречах, однако главные участники переговоров – представители официальных суфийских течений и местные салафиты, объединенные в организацию под названием «Ассоциация алимов Ахлю-Сунна аль-Джамаа». Главная цель процесса переговоров – найти точки соприкосновения богословов двух направлений в исламе, а вслед за этим – добиться прекращения противостояния власти и вооруженных экстремистов, большинство из которых ушли в леса и горы под знаменами «чистого» ислама. Как говорит Уладиев, большое достижение уже то, что удалось собрать под одной крышей людей, которые еще недавно были настроены непримиримо враждебно по отношению друг к другу.

Первое заседание «гражданского диалога» прошло в Махачкале 25 апреля (подробнее в «НГР» от 01.06.11), следующее должно было состояться до 12 июня, однако на момент подписания номера в печать так и неизвестно, когда это произойдет. Очевидно, что развитию диалога помешало убийство ректора дагестанского Института теологии Максуда Садикова. Садиков был в числе участников процесса переговоров в республике. Он был в списке деятелей, с которыми я планировал обсудить по телефону перспективы примирения официальных и оппозиционных имамов. Утром 8 июня я взял в руки телефонную трубку, одновременно проглядывая ленту новостей. Из новостей я узнал, что накануне вечером Максуд Садиков был расстрелян неизвестным убийцей.

Уже после этого трагического события я беседовал с министром по национальной политике, делам религий и внешним связям Республики Дагестан Бекмурзой Бекмурзаевым. Министр рассказал, на какие шаги пошли власти, чтобы доказать «Ахлю-Сунна» готовность к диалогу. Представитель этого движения Аббас Кебедов введен в состав республиканского Совета по взаимодействию с религиозными организациями при президенте Дагестана. Еще один активист «Ахлю-Сунна» возглавил Отдел по взаимодействию с религиозными организациями Управления государственно-конфессиональных отношений Министерства по национальной политике, делам религии и внешних связей. Салафитам предложено войти в правительственную комиссию по адаптации к мирной жизни боевиков.

Передо мной лежит проект предложений, выдвинутый гражданским диалогом на заседании 25 апреля и отражающий требования салафитов. Кроме общих деклараций о необходимости соблюдения закона как исламистами, так и силовиками там содержится ряд конкретных требований к власти. «Ахлю-Сунна» ожидает содействия в создании своего Исламского центра, под эгидой которого должны быть организованы детские сады, «школа невест» (именно так!), высшее духовное учебное заведение. Во всем этом должны участвовать «ученые из-за рубежа». Создается впечатление, что салафиты, не претендуя на представительство в официальном Духовном управлении мусульман республики, намерены создать параллельные структуры духовного управления для своих единомышленников. Ну и конечно, не обошлось в документе без слов о «финансировании социально-экономической составляющей общего проекта».

Чего еще ждет «Ахлю-Сунна» от власти и официального духовенства? Спрашиваю об этом у имама мечети села Каякент Камиля Султанахметова. Имам, по его собственным словам, придерживается салафитских убеждений. Основные претензии салафитов – к силовикам. По мнению приверженцев «чистого» ислама, полиция и спецслужбы арестовывают и похищают молодых людей по всей республике только из-за религиозных убеждений. Короткие брюки, бороды у мужчин, хиджаб для женщин, некоторые особенности в порядке богослужений – признаки тех, кого здесь называют ваххабитами и только за это преследуют.

По словам Султанахметова, в республике существует дискриминация салафитской молодежи при приеме на работу. По мнению имама, правоохранительные органы преследуют предпринимателей, нанимающих тех молодых людей, которые открыто демонстрируют приверженность к «чистому» исламу. Именно безработица и отсутствие средств к существованию, говорит Камиль-хазрат, толкает исламскую молодежь к вооруженному сопротивлению власти.

«Мы требуем соблюдения российских законов, в том числе и самими представителями власти», – говорит Камиль Султанахметов. «Салафиты должны признать Конституцию и территориальную целостность России», – в свою очередь, обращается к оппонентам министр Бекмурзаев. «Конституция дает нам достаточные права», – как бы отвечает заочно Камиль-хазрат. Правда, слова об Основном законе у салафитского имама перемежаются высказываниями вроде таких: «Ислам – лучший закон для всех», «Наше общество гниет, ислам – спасение для России».

Власть, по словам министра Бекмурзаева, ждет от «Ахлю-Сунна» заявления об осуждении терроризма в любых его проявлениях, о неприятии насилия в оппозиционной борьбе. Пока что представитель движения Аббас Кебедов выступил с личным осуждением убийства ректора Теологического института.«Случившееся 7 июня убийство Максуда Садикова я и мои единомышленники осуждаем. Максуд Садиков был человеком и не должен был стать жертвой подобного бесчеловечного преступления», – сказал Кебедов (авторский стиль сохранен). Однако с составлением официального обращения, осуждающего терроризм, по словам Бекмурзаева, «Ахлю-Сунна» не спешит.

Остается еще один острый вопрос – об отмене действующего в республике закона о борьбе с ваххабизмом. Салафитские деятели и правозащитники считают, что этот закон дает возможность правоохранительным органам «бороться с неугодными власти». «Правительство республики само станет инициатором отмены антиваххабитского закона, как только салафитские алимы подпишут общее воззвание к прекращению вооруженной борьбы под исламскими лозунгами», – сказал мне министр Бекмурзаев.

Впервые за одним столом удалось собрать суфиев и салафитов. Фото предоставлено общественной организацией «Путь к миру и согласию»

Круг замыкается. Закон не отменен, салафитские алимы не выступают открыто и громогласно против тех, кто с оружием прячется в лесах. А вообще, насколько сотрудничество с властью имамов, пусть и оппозиционных, но все же мирных представителей салафизма, приблизит прекращение вооруженного противостояния боевиков и правоохранителей?

«Мы не представляем лесных братьев, но имеем влияние на молодежь», – говорит мне имам Камиль Султанахметов. Московский исламовед Роман Силантьев сомневается, что диалог с так называемыми умеренными салафитами даст практический результат. «Не считаю идею таких переговоров удачной, – говорит Силантьев. – Если люди, именующие себя умеренными салафитами, представляют интересы террористов, то их нужно квалифицировать как пособников террористов и разговаривать в другом месте и на другие темы. Если же они являются законопослушными гражданами и представляют только самих себя, то не совсем понятно, зачем придавать такое значение диалогу с ними? Салафиты, что условно умеренные, что безусловно неумеренные, на практике различаются только тактикой достижения поставленных целей. Прием «доброго» и «злого» следователя стар как мир. Проходившая красной нитью через все совещание 25 апреля идея отмены антиваххабитского закона откровенно настораживает. Такие законы нужно не отменять, а дорабатывать и принимать на федеральном уровне, поскольку почти все террористы в современной России считают себя носителями именно салафитской идеологии», – заключает эксперт.

Сводки Национального антитеррористического комитета России, которые поступают в редакции ведущих СМИ практически ежедневно, показывают, что все это время активность террористического подполья не стихала ни на йоту. Почти каждый день в Дагестане гибнут чиновники и правоохранители, а также представители официального духовенства. Вчера утром был убит из огнестрельного оружия имам мечети в селении Михеевка Кизлярского района Ашурулав Курбанов.

Несет потери и бандподполье. С начала года на Северном Кавказе в целом ликвидировано почти 200 боевиков, по сообщению главы МВД России Рашида Нургалиева. Яркий пример: вечером 10 июня в Карабудахкентском районе Дагестана ликвидированы трое боевиков, причастных к подготовке террористок-смертниц, направлявшихся в Москву, и убийству религиозных деятелей на Северном Кавказе.

Таким образом, боевики либо не замечают миротворческих усилий религиозных деятелей, либо отвечают на него усилением террора.

Было бы интересно узнать, как к попыткам достичь гражданское согласие в Дагестане относится федеральный Центр. Последнее заявление на эту тему из уст федерального чиновника – выступление вице-премьера российского правительства и полпреда президента России на Северном Кавказе Александра Хлопонина 11 июня в эфире телеканала «Россия-1». «Моя позиция четкая: тот, кто не хочет жить на территории России по российским, по светским законам, здесь жить не должен. Для этого есть государства на Ближнем Востоке, езжайте туда и живите», – сказал Хлопонин. Чиновник напомнил, что некоторые сопредельные государства «стимулируют проникновение на территорию России именно радикального течения в исламе».

Понятно, что эти слова прозвучали на фоне громких убийств и терактов на Северном Кавказе. Пока что проявления вооруженного противостояния в регионе на общероссийском уровне гораздо заметнее дагестанского мирного диалога. Чтобы этот диалог прозвучал на всю страну, необходимы конкретные предложения и конкретные результаты. Власть и граждане России должны убедиться, что богословы способны не только примириться между собой в хитросплетениях теологических деталей, но и убедить бандподполье сложить оружие.