Станислав Минин. Одним из документов, принятых на прошлой неделе Архиерейским Собором РПЦ, стали «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека». Проект этих «Основ» был разработан более двух лет назад в Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата. Принятие документа Церковь преподносит как событие огромной важности. Некоторые светские наблюдатели тоже в восторге. Например, Андрей Золотов, главный редактор сайта RussiaProfile.org, пишет: «В ценностном хаосе сегодняшнего российского общества проявился осмысленный и открытый к диалогу голос Русской Церкви».
Между тем при прочтении документа невольно возникает мысль, что он посвящен надуманным проблемам, что Церковь борется с ветряными мельницами.
«Недопустимым и опасным является истолкование прав человека как высшего и универсального основания общественной жизни, которому должны подчиняться религиозные взгляды и практика», – читаем в «Основах». Разумеется, но разве в современном российском обществе существует такое истолкование? Разве РПЦ принуждают переписывать Устав с оглядкой на права человека, избирать Патриархом женщину, благословлять однополые браки? Есть ли подобные прецеденты? Кажется, нет. Церковь – сообщество, живущее по своим правилам. Если кого-то не устраивают правила, он волен покинуть сообщество. Или достичь в нем статуса или влияния, позволяющего проводить внутренние реформы. Никто не может реформировать Церковь извне. В чем же тогда опасность?
В тексте принятого Собором документа нередки отсылки к «возможным истолкованиям» или «некоторым идеологическим интерпретациям» прав человека и свободы совести. То есть Церковь пытается стрелять из пушки по воробьям, по «возможным» противникам. Схожим образом существуют «некоторые истолкования православия», запрещающие паспорта, ИНН и прививки. Критиковать их не означает критиковать Православную Церковь как таковую.
Мне кажется, что, рассуждая о правах человека, Церковь (невольно или преднамеренно) подменяет понятия. Права – это не обязанности. Ими можно пользоваться, а можно не пользоваться. Православный человек волен считать грехом, например, развод. Но ведь в российском законодательстве нет положения, запрещающего развод, это норма церковного права. Российское общество состоит не только из православных. И эти люди вовсе не обязаны разделять точку зрения РПЦ в отношении чего бы то ни было. Говоря о правах человека и религии, нужно раз и навсегда понять, что свобода верующего заканчивается там, где начинается церковное право. Оно для Церкви всегда будет приоритетным.
Церковь утверждает, что неприемлемые для православных идеи навязываются им через систему образования. Да, преподаваемая в школе теория эволюции может вызывать у верующих некоторый дискомфорт. Но школа у нас государственная, а государству нужны люди, обладающие совершенно определенным багажом знаний, а не молодые люди с кашей вместо знаний в голове. Общество, в котором мы живем, предоставляет массу возможностей для получения альтернативной информации. Воскресная школа, книги, интернет, наконец, родители и священник – скажите, что из всего перечисленного недоступно ребенку из православной семьи?
Единственная действительно острая и актуальная проблема, обозначенная «Основами», – граница между свободой творчества и оскорблением религиозных чувств. Конечно, художник имеет право на самовыражение. И в то же время продукты его самовыражения нередко оказываются в публичном пространстве и подчас шокируют, задевают чувства верующих. Это сложный момент. Но ведь такие ситуации регулируются действующим законодательством. Приговор суда организаторам выставки «Осторожно: религия!» – тому яркий пример.
Тем не менее никак нельзя согласиться с тем, что «творчество не должно оправдывать нигилистического отношения к религии». Творчество может быть любым. Отношение к религии – тоже. Вопрос лишь в том, где показывать те или иные картины и кинофильмы.
РПЦ призывает защищать «веру и святыни, которые дороги для религиозных людей» по аналогии с другими «символическими ценностями» – например, флагом, гимном, памятниками истории и культуры. Это предельно сложно реализовать на практике. Можно ли, к примеру, запретить ученым писать правду о Николае II, если православные считают его святым?
Свой пафос Церковь мотивирует тем, что «религия лежит в основе всех культур», а нравственные ценности исторически предшествовали законам. Между тем причина того или иного явления далеко не всегда (а точнее почти никогда) не объясняет его дальнейшую эволюцию. Древние законы, конечно, были связаны с табу. Но означает ли это, что с тех пор закон не стал чем-то самостоятельным?
Каков смысл «Основ»? Показать, что права верующих нельзя ущемлять? Это все и без того знают. Громко заявить, что общество «ненормально»? Благодарим за высказанное мнение. Другого общества у нас для вас нет.
