Ольга Евтушенко
Урановый полигон в таджикском Табошаре. Фото автора
В самых разных породах концентрируется уран: в древних, которым миллиарды лет, и в молодых, так называемых современных отложениях. Формируются некоторые месторождения сотни миллионов лет, другие – считанные годы. Некоторые из них разрушаются самой природой, образуя новые залежи, а некоторые концентрации урана создаются и в наши дни, в том числе техногенные, как результат деятельности человека.
Некоторые урановые минералы были известны человеку с незапамятных времен. Об их необъяснимом воздействии на человека создавались легенды, а иногда они получали и соответствующее название: «Вредный камень», «Волчий камень».
В 1896 году, исследуя уран, французский химик Антуан Анри Беккерель случайно открыл лучи Беккереля. Явление испускания этих лучей Мария Кюри позже назвала радиоактивностью. Тем самым была заложена первопричина поисков и дальнейшего использования радиоактивных элементов. Дальнейшее исследование урана при облучении его нейтронами явилось источником как мирного, так и военного использования внутриатомной энергии. В период 1945–1975 годов добыча урана осуществлялась в связи с необходимостью создания «ядерного щита» в Советском Союзе.
Секретный город (Таджикистан)
Первые урановые месторождения были открыты на севере Таджикистана в Согдийской области в 1926 году. В 1935-м здесь были построены рудник и гидрометаллургический завод, основан поселок Табошар, ныне город Истиклол.
Поселок городского типа с богатыми залежами урановых руд был сверхсекретной территорией, как и все подобные города, на карте Советского Союза не значился. Добытый здесь уран советские ученые использовали при создании первой атомной бомбы СССР.
Урановую руду отделяли от пустой породы радиометрическим методом на месте, а затем руду везли на гидрометаллургический завод, где извлекали уран и другие ценные компоненты.
Добыча урана велась до 1980-х годов. Интенсивная добыча и переработка урановых руд табошарских месторождений привели к образованию отвалов бедных руд и хвостохранилища гидрометаллургического завода. После распада СССР месторождение, на территории которого хранятся миллионы тонн отходов добычи урана, закрытый город Табошар со спецохраной и спецобеспечением, остались без охраны, без спецобеспечения и без рабочих мест для жителей, не пожелавших покинуть родные места.
Сейчас на территории бывшего месторождения урана находятся затопленный карьер, отвалы пустой породы, хвостохранилища, отвал измельченной бедной по урану руды, а также остатки зданий и сооружений бывшего рудоуправления.
Наиболее опасным объектом в Табошаре является отвал измельченной бедной урановой руды объемом в несколько миллионов тонн. В его отношении работы по приведению в радиационно-безопасное состояние не проводились (рекультивация), в результате воздействия негативных природных процессов (выветривание, размывание) загрязненный материал отвала распространился за пределы отвала, загрязняя окружающую среду.
Острой проблемой является и инфильтрация вод из отвалов и хвостохранилища, которые, попадая в окружающую среду, загрязняют поверхностные и подземные воды.
Все это усугубляется местной спецификой. Население использует воду из ручья и карьера для полива полей, садов и огородов. На территории радиационно-опасных объектов пасут скот, поверхность консервирующего слоя нарушают сами жители, раскапывая ее в поисках металла.
И эта проблема не только отдельного города. По данным международных экспертов, в Таджикистане под открытым небом находятся более 54 млн тонн отходов, оставшихся после добычи урана в годы советской власти. После распада СССР урановое производство и в других странах Центральной Азии свернули, часть предприятий законсервировали, часть бросили. Рухнула единая система контроля. Нет общей нормативной базы.
Межгосударственная проблема
Объекты добычи и переработки урана в Центральной Азии свидетельствуют о потенциальной опасности объектов. Ситуация усугубляется также и тем, что большинство урановых отвалов в регионе находятся в районах высокой сейсмической и оползневой активности, местах прохождения сели и паводка.
Поэтому любой мало-мальски ощутимый природный катаклизм может сместить хрупкое равновесие в регионе и принести миллионам жителей Центральной Азии беды, последствие которых трудно предсказать.
Неохраняемые останки промышленных производств вызывают опасение западных экспертов, считающих, что урановые отвалы могут быть использованы международными террористами в своих целях.
Для предотвращения или уменьшения негативного влияния урановых хвостохранилищ необходима их рекультивация и реабилитация, приведение в безопасное состояние.
Понимая важность и ответственность за будущее поколений, Российская Федерация в лице госкорпорации «Росатом» разработала концепцию программы «Рекультивация территорий государств – членов ЕврАзЭС, подвергшихся воздействию уранодобывающих производств».
Под выполнением этой программы подписались Республика Казахстан, Кыргызская Республика и Республика Таджикистан. При этом Россия выделила 75% средств на ее реализацию, Казахстан 15%, а Кыргызстан и Таджикистан по 5%.
Были определены пилотные объекты Каджи-Сай, Мин-Куш (Кыргызская Республика) и Табошар (Республика Таджикистан). С 2013 года госкорпорация «Росатом» уполномочила Федеральный центр ядерной и радиационной безопасности (АО ФЦЯРБ) начать реализацию данной программы.
Мин-Куш (Кыргызская Республика)
В 70-е годы прошлого века Мин-Куш, как и Табошар в Таджикистане, был городом-призраком стратегического значения. Спецпайки, высокая зарплата, отсутствие дефицита делали это место райским уголком в СССР.
Но если сегодня Табошар, растерявший половину своего населения, все еще может похвастаться нормальным уровнем жизни, это город, где строятся спортивные объекты и есть развитая социальная инфраструктура, то Мин-Кушу повезло меньше: сейчас это селение с разваливающимися домами, заколоченными окнами и редкими пенсионерами на улицах. Место, в котором уровень радиации в десятки раз превышает норму и жителей которого после развала СССР бросили на произвол судьбы. Забытый всеми поселок городского типа, где нет газет, радио и нет даже скорой помощи. Область, согласно данным Программы развития ООН за 2011 год, является беднейшей в стране.
Отсутствие работы – вот важнейшая проблема для населения. Отсутствие местных специалистов в области ядерно-радиационной безопасности – проблема для Росатома и ФЦЯРБ.
«Уровень специалистов очень низок. В это трудно поверить. Ведь раньше здесь работали лучшие ученые со всей страны», – замечает генеральный директор АО ФЦЯРБ Андрей Голиней, который ведет работы по реализации программы в странах Средней Азии.
После проведения оценки воздействия на окружающую среду жителей городских населенных пунктов, в которых будут производиться работы по рекультивации, собирают на общественные слушания, чтобы узнать, как они к этому относятся, выявить их потребности и опасения. Слушания организует АО ФЦЯРБ. До их начала нам удалось пообщаться с местными жителями.
Приветливый аксакал угощает меня теплым ароматным лавашом, который на камнях тут же выпекает его жена, приглашая в дом.
Домом это, конечно, сложно назвать: это больше слепленные из самодельных глиняных кирпичей строениe. В одном его семья спит, в другом принимает пищу. Метрах в пятидесяти глиняная ветхая юрта, также предназначенная для ведения хозяйства.
На общественных слушаниях все местные жители приняли представленный российскими специалистами проект рекультивации территории. Для них это не просто приведение местности в безопасное радиационное состояние, но и возможность получить работу, а значит, шанс выжить. Про здоровье здесь не особо волнуются. Все тот же аксакал говорит нам:
– Я живу, внук живет, дед на урановом руднике работал, все здоровы, я в свои 90 быка поднять могу. Нам эта ваша радиация, наоборот, силы дает.
И хотя в это трудно поверить, по данным специалистов ФГБУ ФМБЦ им. А.И.Бурназяна ФМБА России, Службы государственного санитарно-эпидемиологического надзора Республики Таджикистан и Департамента государственного санитарно-эпидемиологического надзора Кыргызской Республики, уровень онкологических заболеваний населения пока низок.
Главной задачей при реализации было в первую очередь оценить скопление радиоактивных отходов по мере их опасности. Ведь территория Средней Азии – это еще и естественный повышенный радиоактивный фон за счет большого скопления залежей урана.
Российские специалисты из ФЦЯРБ собрали и проанализировали всю информацию. Проанализировали нормативно-правовую базу.
Был создан банк данных, содержащий атлас радиоэкологических и физико-механических характеристик хвостовых отложений, накопившихся при извлечении урана из урансодержащих углей, хвостохранилище Каджи-Сай (месторождение Джильское) и хвостохранилище Туюк-Суу (месторождение Тура-Кавак).
Андрей Голиней, генеральный директор АО ФЦЯРБ:
– Мы провели исследовательские, изыскательские и проектные работы, разработали структуру основных элементов системы обеспечения радиационной безопасности территории государств, подвергшихся воздействию уранодобывающего производства, и получили положительные заключения уполномоченных органов Кыргызской Республики на проектную документацию.
В 2017 году приступаем к практической реализации мероприятий по рекультивации на объектах Кыргызской Республики.
По рекультивации объектов Республики Таджикистан мы завершим разработку проектной документации и в ближайшее время начнем выполнение практических работ на площадке.
30 ноября 2016 года в Душанбе Министерству промышленности и новых технологий Республики Таджикистан была передана проектная документация по рекультивации территорий, подвергшихся воздействию уранодобывающих производств для проведения государственной экспертизы в Республике Таджикистан.
Ликвидация началась?
Ученые утверждают, последствия негативного воздействия радиоактивных веществ могут проявляться даже в третьем и четвертом поколениях.
Объединение усилий стран, накопленных знаний и опыта по решению весьма сложных проблем рекультивации радиационно опасных объектов позволяет разработать общую методологию и принципы рекультивации, создать скоординированные системы механизмов и привести территорию в безопасное состояние. И от того насколько оперативными и волевыми будут действия по рекультивации отвалов и хвостохранилищ, зависит, каким будет здоровье наших потомков через 20 или 30 лет.
Дарья Гармоненко 
