Константин Симонов
Прокладка газопровода – занятие дорогое и трудоемкое.
Фото с сайта www.nord-stream.com
В последнее время один за другим выходят прогнозы развития мирового газового рынка, написанные словно под копирку. Однако так ли уж все однозначно?
Известный философ К.Поппер писал об опасности историцистского подхода к анализу общественно-экономических процессов. Историцизмом он называл однолинейное понимание истории – когда ученый считает возможным только один вариант развития событий. По большому счету в современном энергетическом прогнозировании мы имеем дело именно с таким подходом. Говорится о неизбежности появления глобального газового рынка, скором превращении газа в биржевой товар, тотальном доминировании СПГ и нетрадиционного газа и триумфальной победе спотовой модели ценообразования. Как результат – долгосрочный профит газа, рынок продавца, дешевые цены и крах традиционных экспортеров трубопроводного газа.
Сразу оговорюсь: я вовсе не считаю этот прогноз несбыточным. Аргументы в пользу такого сценария есть, и вполне ясны. Мне просто кажется принципиально неверным, когда другие варианты развития событий не принимаются во внимание. И даже более – сразу же записываются в категорию маргинальных. В современном мире нужно анализировать все возможности – и расплата за историцистский подход может быть весьма и весьма драматичной.
Парадоксально, но единство в прогнозах наступило именно тогда, когда стала окончательна понятна как раз неспособность делать качественные научно обоснованные суждения о будущем газового рынка. Ведь современные прогнозисты в свое время не сумели предсказать сланцевую революцию, рывок в производстве СПГ, газовые «горки» на европейском рынке. Сегодня нет ни одной структуры, которая могла бы похвастаться своими сбывшимися прогнозами.
Что сулят прогнозы
С одной стороны, современные прогнозы развития газового рынка вроде бы выгодны России. Ведь все они говорят о росте доли газа в мировом энергетическом балансе. Это объясняется экологическими свойствами газа, а также расширением возможностей для его использования – прежде всего в качестве моторного топлива.
Мы видим, как быстро изменилось отношение к природному газу на Западе, когда возникли надежды для исправления ситуации с собственной добычей. США отказываются от метанофобии. Газ стал ключевым элементом национальной экономической стратегии и позволил заговорить о реиндустриализации страны. Сланцевый газ резко удешевил электроэнергию и сделал рентабельными месторождения с нетрадиционной нефтью. В итоге США получили доступ к дешевому топливу и электроэнергии, что позволяет возвращать промышленные производства в Америку.
С другой стороны, тут же дается и другой прогноз: не все производители газа займут достойное место под солнцем. Весьма показателен последний доклад Мирового энергетического агентства про золотые правила золотой эры газа. Идея простая – золотая эра газа, конечно, наступает, но только не для России. Позиции которой будут только ухудшаться. XXI век на словах стремительно превращается из века газа в век нетрадиционного газа. Причем создается впечатление, что если страна делает ставку на углеводороды – это катастрофа, но если они нетрадиционные, то это другое дело. С точки зрения экономической стратегии России важна прежде всего именно товарная специализация государства.
Впрочем, это отдельная история. Лучше вернемся собственно к прогнозам, согласно которым доминирование нетрадиционного газа будет соединяться со стремительным ростом производства СПГ, вытесняющего трубопроводные поставки. Как минимум три новые волны СПГ подаются как неизбежные. Первая волна – Австралия. Вторая волна – восточный шельф Африки, где уже сделаны большие открытия на шельфе Мозамбика и в ближайшее время ожидаются новые открытия на шельфе Танзании. И третья, самая важная волна – это СПГ из США.
Все это будет приводить к формированию глобального газового рынка. А также превращению газа в самостоятельный, отдельно торгуемый биржевой товар. Границы между региональными рынками исчезнут. Как и привязка стоимости газа к корзине нефти и нефтепродуктов. Уйдут в прошлое долгосрочные контракты, будет тотальное доминирование спотового рынка. А следующие два десятилетия будут периодом доминирования покупателя, которому едва ли не гарантированы низкие цены в силу прежде всего избыточности предложения газа. Ведь на глобальном рынке у покупателя будут возможности покупать газ чуть ли не у любого производителя. А они, в свою очередь, столкнутся лбами друг с другом в жесточайшей конкуренции. Более того, начинают попадаться утверждения, что в современном мире чуть ли не любая страна может начать производство углеводородов в нужном количестве.
Универсализм как утопия
Мы видим доминирование не только историцизма, но и газового универсализма. Нас уверяют, что единый мировой рынок газа обязательно появится и будет функционировать по единым правилам. Да что там рынок газа – фактически речь идет о том, что в глобальной энергетике будут наблюдаться одинаковые тенденции.
Тем удивительнее наблюдать реальность, где все происходит с точностью до наоборот. Никакой синхронизации в развитии энергетических систем основных потребителей энергоресурсов мы не наблюдаем. Более того, различия в трендах развития энергетики макрорегионов становятся только все более заметными.
Скажем, в Европе сейчас наблюдаются сокращение спроса на газ и стремительное развитие угольной энергетики. Газ остается дорогим топливом по сравнению с углем. А в США же как раз происходит вытеснение угля более дешевым газом. Япония думает о закрытии атомных станций – а соседняя Корея собирается строить новые реакторы. То же самое происходит в Европе – Германия отказалась от атома, Бельгия подумывает о том же самом, Болгария решила не строить новую станцию – а вот Чехия завершила отбор претендентов на строительство АЭС «Темелин», о новой АЭС активно размышляют в Литве.
 Предполагаемые маршруты «Южного потока». Схема с сайта госкорпорации ОАО «Газпром» |
И даже если изменения на газовом рынке будут идти в том направлении, какой описали авторы прогнозов, далеко не факт, что они точно описали сроки изменения ситуации на газовом рынке. А это вопрос также крайне значимый. Скажем, экспорт газа из США кажется возможным – но в каких количествах? Ведь называются уже цифры чуть ли не в 150–180 млрд. куб. м к концу текущей декады. А если таких объемов не будет?
В этой ситуации сверхоптимизм европейцев – крайне рискованная стратегия. Тем более что в их логике есть и другие бреши. Европейцы верят в начало собственной добычи нетрадиционного газа – и одновременно в длительные низкие цены для покупателей. Но выполнение двух этих условий вместе совершенно невозможно. Хотите добывать сланец – молитесь, чтобы цены оставались высокими. Иначе этот газ будет неконкурентоспособен.
Вспомним пример США. Осенью 2005 года средняя стоимость газа достигла своего исторического максимума – примерно 480 долл. за 1 тыс. куб. м в октябре. Среднегодовой рекорд – 325 долл. за 1тыс. куб. м – также принадлежит 2005 году. Тогда в США был самый большой дефицит газа из-за роста спроса, наложившегося на падение собственной добычи газа до 12-летнего минимума. И именно на 2005–2006 годы пришлась основная масса инвестиционных решений на разработку новых участков сланцевых залежей Barnett, Fayetteville, Haynesville, Woodford и Marcellus. Что и стало основой успеха так называемой сланцевой революции. Так что надо понимать, что идеальных условий для покупателя в течение длительного времени вообще быть не может. И это объясняется законами старого доброго рынка. Растет цена – растет и добыча. Она сбивает цену, что автоматически приводит и к сокращению предложения. Удивительно, что в современные прогнозные модели закладываются и рост добычи, и длительные низкие цены.
Вызовы однолинейному будущему
У универсалистского видения газового будущего есть сразу несколько слабых мест. Хотелось бы обратить внимание как минимум на пять вызовов предлагаемому сценарию развития газового рынка. Хотя в реальности их больше.
1. Демократия против нетрадиционного газа. Разработка нетрадиционного газа на самом деле может вызвать весьма неоднозначную реакцию местного населения. А в странах с сильными демократическими традициями для производителей газа это станет настоящей бедой. Известно, что добыча сланцевого газа сопряжена с серьезными экологическими рисками. Это не только может резко осложнить реализацию планов по началу добычи нетрадиционного газа в ЕС, но и сломать планы массированного экспорта газа из США.
По мере приближения добычи сланца к крупным метрополиям в США начнется активное сопротивление структур гражданского общества. Собственно, это мы уже наблюдаем: стоило сланцевому газу прийти в Пенсильванию, как тут же число его противников многократно возросло. Европа же гораздо более чувствительна к экологической тематике. Даже в Австралии, где ставка делается на другой нетрадиционный тип газа – метан из угольных пластов, – возникают схожие проблемы. Местные фермеры начинают блокировать его добычу, поскольку он наносит угрозу их бизнесу. Это указывает на вторую ахиллесову пяту нетрадиционного газа (кроме экологии) – для его добычи нужны огромные пространства, что опять же будет создавать проблемы именно в демократических странах. Где изъять землю у собственника не так-то и просто.
2. Рост населения против энергоэффективности. Важнейшим вопросом являются темпы роста спроса на газ, да и в целом на углеводороды. Если спрос будет расти слишком быстро, никаким нетрадиционным газом закрыть возникающую дыру не получится. Европа надеется на триумф энергоэффективности. Как утверждает ExxonMobil, без увеличения энергоэффективности потребление энергии странами ОЭСР к 2040 году выросло бы почти на 90%, а странами вне ОЭСР – на более чем 250%. Но этого не случится – по мнению специалистов американской компании, энергопотребление в Китае будет расти только в ближайшие 15 лет, затем КНР выходит на плато и даже начинает снижать потребление. Относительно же долговременный рост ожидается только в менее развитой части бывшего третьего мира, в том числе в Индии и Африке.
 «Северный поток» обеспечит потребности Центральной Европы в газе. Схема с сайта госкорпорации ОАО «Газпром» |
А теперь вспомним, что в конце 2011 года население Земли уже превысило 7 млрд. человек. Согласно прогнозу ООН, к середине XXI века на Земле будет жить почти 9,5 млрд. человек. Добавьте сюда стремительно развивающийся процесс урбанизации. К 2035 году доля сельского населения, возможно, составит уже менее 40%.
Рост численности населения будет происходить в течение всего века. При этом будет расти и уровень жизни людей. Постепенный рост качества жизни в Индии и Китае – самых больших по численности государствах – уже стал серьезным драйвером роста спроса на энергоносители. А ведь к 2035 году там будут проживать чуть менее 40% населения мира. Таким образом, урбанизация и рост числа населения будет играть против энергоэффективности – и еще не известно, что победит.
3. Кризис против глобальности. Выше мы уже показали, что никакого единого энергетического рынка не формируется. А на горизонте – вторая волна экономического кризиса. Он нанесет чудовищный удар по глобальной экономике. Естественной реакцией стран на кризис будет усиление протекционистских тенденций и фрагментизация мировой экономики. Естественно, что это в немалой степени будет играть и против попыток создания глобального газового рынка.
4. Война против инерционности. Это, пожалуй, один из важнейших пунктов. Военный конфликт на Ближнем Востоке может внести кардинальные изменения в мировую энергетику. За последние десятилетия уровень политической напряженности здесь никогда не был столь высок. Ближний Восток стоит на пороге войны всех против всех с участием глобальных держав. Все это резко увеличивает политические риски добычи газа и нефти в этом важнейшем регионе. Такое ощущение, что Запад не до конца отдает себе отчет в том, к каким последствиям приведет арабская весна. А ведь она не только резко увеличила вероятность войны на Ближнем Востоке, но и подожгла север Африки, где никакого мира не наступило и в помине. Начните войну против Ирана – и можете сразу забыть и про глобальный рынок газа, и про его профит на рынке. Масштабная война на Ближнем Востоке сразу отправит все прогнозы будущего газового рынка в мусорную корзину. А регион все больше напоминает Воронью слободку, которая загорелась одновременно в нескольких местах. Но ведь источники газа лежат не только на Ближнем Востоке – однако и в Африке, и в Центральной Азии политическая стабильность рушится буквально на глазах.
5. Прибыль продавцов против интересов покупателей. Когда мы говорим про профицит на газовом рынке, не стоит забывать, что обеспечить его могут только крупные игроки. На их стороне технологии, деньги и понимание сбытовых стратегий. Не случайно европейцы, ожидая бума сланцевого газа на своей территории, надеются на активное участие мейджоров. Повторить историю США, где сланцевая революция была проведена силами средних и малых компаний, в других регионах не получится. Американские условия уникальны – здесь можно вспомнить и количество буровых, и развитую инфраструктуру, и предпринимательскую культуру.
А теперь давайте зададимся вопросом – нужны ли глобальным мейджорам сверхнизкие цены на углеводороды, да еще в течение длительного периода времени. Почитайте отчетность энергетических гигантов за первое полугодие 2012 года – она не может не волновать их руководство и акционеров.
Паника – плохой советчик
В России прогнозы развития газового рынка подаются обычно как доказательство обреченности российского ТЭКа и губительности сырьевой ориентации. В реальности это далеко не так. Тренды на современном рынке газа далеко не так однозначны, а ситуация быстро меняется как в одну, так и в другую сторону.
Понятно, что в нашей газовой индустрии довольно много проблем. Однако не стоит выдавать прогнозы развития мирового газового рынка за абсолютное доказательство тупиковости доминирования энергетики в российской экономике. Рост глобального спроса на газ играет нам на руку. Поэтому современные прогнозы развития рынка газа должны стимулировать разумную дискуссию о путях развития российской газовой промышленности. Начать хотя бы с наших газовых приоритетов. Скажем, что важнее: рост бюджетных доходов от газового экспорта или же сохранение цен на газ для внутренних потребителей. Далее можно было бы разобраться с экспортной стратегией. Понять, какие аргументы у нас есть в дискуссии с европейцами относительно продления долгосрочных контрактов (которые в большинстве своем действуют как минимум до конца этой декады). Но вот чего делать точно не стоит – так это объявлять себя заранее проигравшим на основании прогнозов, которые по определению являются лишь вероятностным суждением о будущем.
