Многофакторные препятствия

Исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН об изменении климата Кристина Фигерас (слева) беседует с участником конференции.
Фото Reuters

31 декабря будущего года заканчивается действие Киотского протокола, и будущее его на сегодня представляется в силу имеющихся разногласий неопределенным. Нелишне напомнить, что сам Киотский протокол был запущен как конкретный механизм, разработанный для реализации Рамочной конвенции ООН по изменению климата. Это был первый международный документ, который содержит конкретные цифровые показали по снижению эмиссии парниковых газов (ПГ). Как известно, Россия подписала и ратифицировала Киотский протокол. Однако историю реализации Киотского протокола в России нельзя обозначить как однозначно позитивную, поскольку она связана со многими факторами, которые оказывали и оказывают свое влияние на претворение в жизнь российских обязательств.

Юридические будни

Напомним, что Федеральный закон «О ратификации Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата» был принят Госдумой РФ 22 октября 2004 года и одобрен Советом Федерации 27 октября 2004 года. Президент РФ Владимир Путин подписал его 4 ноября 2004 года (под № 128-ФЗ). Протокол вступил в силу 16 февраля 2005 года, через 90 дней после официальной передачи документа о ратификации его Россией в Секретариат РКИК 18 ноября 2004 года. Принят же Киотский протокол был еще в декабре 1997 года. Другими словами, России понадобилось семь лет, чтобы приступить к его практической реализации. Однако в течение первого года действия Киотского протокола (2005 год) его механизм на территории России так и не начал работать. Был приостановлен на неопределенный срок процесс создания национальной биржи по торговле квотами на выбросы ПГ, отсутствовали и проекты совместного осуществления по замене оборудования российских предприятий на более эффективное и экологически чистое. Причина, по данным российского Минэкономразвития, состояла в нехватке документов, необходимых для создания национального реестра выбросов ПГ.

В марте 2006 года на заседании правительства Российской Федерации был рассмотрен вопрос о реализации положений Киотского протокола. Более чем через год, в мае 2007 года, правительство РФ утвердило постановление № 332, которое определило Минэкономразвития в качестве координационного центра по подготовке и утверждению заявок на проекты совместного осуществления.

К началу 2008 года на официальном сайте РКИК ООН были представлены порядка 50 проектов совместного осуществления из России. В России начали работать международные компании, такие как консультанты CAMCO и Global-Carbon, орган по проведению независимой экспертизы проектов по сокращению выбросов (детерминации) SGS, а также один из крупнейших покупателей квот – шведский концерн Tricorona Ab (Трикорона ОАО), В тот период времени в Минэкономразвития поступило около 125 заявок от российских компаний с углеродным потенциалом 240 млн. т СО2-эквивалента, что в денежном выражении составляет примерно 3,5–4 млрд. евро. Однако ни одна из заявок не была утверждена, поскольку не был разработан конкретный механизм их реализации. Другими словами, отсутствовали необходимые подзаконные акты. И наконец, лишь в октябре 2009 года было принято постановление правительства РФ № 843, которым полномочия по участию в действиях, ведущих к получению, передаче или приобретению единиц сокращения выбросов ПГ, было возложено на Сбербанк РФ. В обязанности Сбербанка вошли проведение конкурсов и дальнейшая экспертиза заявок. По результатам экспертизы заявок решение об утверждении проектов должно принимать Минэкономразвития. В дальнейшем по проекту проводится независимый аккредитованный мониторинг, который подтверждает объем сокращений выбросов за определенный период. После этого по договору купли-продажи (ERPA – Emission Reductions Purchase Agreement) компания получает через Сбербанк денежные средства от покупателя углеродных единиц. В конце июля 2010 году Минэкономразвития утвердил первые 15 проектов совместного осуществления, сокращение выбросов при реализации данных проектов составит 30 млн. т СО2-эквивалента, а в ноябре 2010 года Сбербанк закончил экспертизу 58 заявок на 75,6 млн. т, поданных на второй конкурс.

Начало торговли

В декабре 2010 года наконец была осуществлена первая продажа углеродных квот российской компанией. По данным российской компании «Газпромнефть», японские компании Mitsubishi и Nippon Oil – партнеры компании «Газпромнефть» по освоению Еты-Пуровского месторождения в Ямало-Ненецком автономном округе – получили квоты, образовавшиеся за счет того, что «Газпромнефть» проложила с месторождения трубопроводы, по которым попутный газ вместо его сжигания транспортируется на перерабатывающие мощности компании СИБУР в обмен на компенсацию «Газпромнефти» в виде технологий и оборудования.

Проблему организации внутренней торговли квотами на выброс мне в свое время удалось обсудить с крупным российским экспертом по данной проблеме Борисом Плужниковым из Минэкономразвития. По его мнению, установленные для России весьма мягкие обязательства по ограничению выбросов делают постановку вопроса о введении внутренней торговли квотами в России в среднесрочной перспективе достаточно бессмысленной – нет серьезного стимула ни у компаний, ни у государства. Он констатировал, что говорить о внутренней торговле квотами применительно к России можно будет только на период после окончания действия Киотского протокола, если в документах на следующий период для России будут установлены более жесткие обязательства, чем сейчас. Другими словами, России придется принимать более радикальные меры, связанные с сокращением выбросов ПГ. А это может потребовать установления «потолков» на выбросы компаний и создание режима торговли, аналогичного тому, что действует в ЕС.

Существует мнение, что такие меры приведут в России к экономическому спаду. Борис Плужников с этим несогласен. Более того, по его мнению, определенные ограничения по выбросам могут существенно стимулировать эффективное потребление энергии и экономический рост. Это связано с тем, что в настоящее время, когда энергоемкость российской экономики в разы больше энергоемкости экономик стран ЕС, не говоря уже о Японии, Россия может без введения ограничений, а только за счет реализации эффективной энергосберегающей политики добиться сохранения высоких темпов экономического роста (5–7% в год) в условиях стабилизации выбросов ПГ (в перспективе 2–3 года) и даже абсолютного сокращения выбросов (в перспективе 3–10 лет). Поэтому, делает он вывод, если ограничения на выбросы будут достаточно жесткими для России, введение внутренней торговли выбросами будет весьма вероятным и вполне логичным шагом со стороны правительства. Сколь большим будет этот рынок, будет зависеть исключительно от установленных правительством «правил игры», и предсказывать цифру, равно как и говорить о шагах правительства по организации такого рынка, сейчас преждевременно. Однако опыт стран ЕС показывает, что наиболее эффективно рынок торговли функционирует при большом количестве участников, представляющих различные сектора экономики. Возможно, поэтому сейчас в рамках общественной организации «Деловая Россия» на экспертном уровне уже разрабатываются основные положения организации торговли квотами в России.

Но это уже будущее. А как оно видится России, рассказал на недавней конференции в ИМЭМО РАН, организованной этим институтом совместно с посольствами Великобритании и ФРГ и посвященной теме «Экономика изменения климата и повышения энергоэффективности: опыт и возможности для бизнеса и политиков», Олег Шаманов, руководитель департамента международных организаций МИД РФ. Подход России, по его словам, связан с тем, что Киотский протокол рассматривается как «важный, очень нужный, но это не последний шаг». Дело в том, что проблема изменения климата в силу своей глобальности требует участия в ее решении всех стран мирового сообщества, которые должны внести конкретный вклад, поскольку, чтобы удержать изменения температуры в пределах двух градусов Цельсия, нынешнего формата Киотского протокола недостаточно. А потому Россия против воспроизводства Киотского протокола в его нынешним виде, и обязательства в рамках старой схемы брать на себя РФ не считает целесообразным. Как известно, и на это указал представитель российского МИДа, в России далеко не все убеждены, что действительно происходит потепление климата на Земле. Это означает, что существует неопределенность по ряду аспектов. И ученые должны эту неопределенность устранить. В целом, по его мнению, на период после Киото предстоит создать режим, который был бы универсальным и всеобъемлющим. Универсальным с точки зрения круга действий, которые будут предпринимать страны, и всеобъемлющим с точки зрения круга участников.

Демонстрация в поддержку конференции в Дурбане. Фото Reuters

Будущее протокола

Срок действия Киотского протокола истекает в 2012 году. Дискуссии о его пролонгации не утихают, но переговоры зашли в тупик. На сегодня перспективы пролонгации договора или замены его новым соглашением пока минимальны. Напомним, что согласно старому протоколу, Евросоюз должен был сократить выбросы на 8%, Япония и Канада – на 6%, Россия и Украина – сохранить выбросы на уровне 1990 года. Соединенные Штаты Америки заявили о неучастии в протоколе до 2013 года, Китай и Индия могли участвовать в соглашении на добровольной основе, но пока не стали этого делать. Среди откровенных противников пролонгации Киотского протокола – Канада, Япония, а также США, так и не ратифицировавшие этот документ. При этом выбросы СО2, обусловленные деятельностью человека, достигли в 2010 году 30 млрд. т, поставив новый рекорд. Именно это, по мнению ряда экспертов, обуславливает постепенное потепление климата, которое грозит глобальными катастрофами населению нашей планеты. Среди них опустынивание значительных районов Африки и связанная с этим угроза голода для миллионов людей. Таким же странам, как Бангладеш, в будущем предстоит приспособиться к предстоящему повышению уровня мирового океана. Для этого им понадобятся новые плотины и дамбы. Вследствие изменения климата могут полностью исчезнуть под водой такие острова, как Мальдивы и Тувалу. Потребуется программа по переселению их жителей в безопасные регионы.

Главные проблемы, по которым трудно пока найти общий язык, связаны с последующими шагами по ограничению выбросов ПГ и созданием специального климатического фонда, который позволил бы беднейшим из развивающихся стран приспособиться к изменениям климата и финансировать соответствующие проекты развития. Кстати, промышленно развитые страны уже приняли решение начиная с 2020 года выделять по 100 млрд. долл. в год на меры по предотвращению возможных последствий глобального потепления в развивающихся государствах. Однако это принципиальное решение требует организационного оформления и конкретизации.

Главная же проблема состоит в том, что, если развивающиеся страны требуют от промышленно развитых стран продолжения предпринимаемых усилий по снижению выбросов парниковых газов, то те, в свою очередь, считают целесообразным расширение правил ограничения эмиссии СО2 на все страны мира, в том числе и на таких крупнейших загрязнителей окружающей среды, как США, Китай и Индию. Ведь только на США и Китай приходится до 40% всех выбросов двуокиси углерода.

Однако, по мнению ряда экспертов, существует проблема, которая обозначается как Carbon Leakages. Дело в том, что промышленно развитые страны перемещают собственные производства со значительными выбросами двуокиси углерода в развивающиеся страны. Поэтому эксперты немецкого Института экономических исследований при Мюнхенском университете IFO полагают, что выбросы надо считать иначе, чем это прописано в Киотском протоколе. Другими словами, для каждой страны надо учитывать те выбросы, которые связаны с собственным производством инвестиционных и потребительских товаров и использованием их внутри страны. Эти величины, названные Carbon Footprint, по их мысли, лучше учитывают ситуацию и должны лежать в основе расчетов выбросов для каждой страны по Киотскому протоколу. Они произвели расчеты по новой методике для 40 стран мира и сравнили их. Получается, что эмиссия СО2 в собственной стране, будь то Германия или Франция, Швейцария, США, Норвегия, вызванная собственным производством, намного ниже, чем та же эмиссия, вызванная потреблением внутри страны. Другими словами, эти промышленно развитые страны импортируют СО2, но в расчетах по уровням эмиссии их не учитывают. Таким образом, по прежним расчетам на Китай приходится 21% мировых выбросов СО2, а по новым расчетам, учитывающим собственное потребление китайцев, – только 15%. Мюнхенские исследователи полагают, что если положить в основу их предложения по расчетам выбросов СО2, то это может побудить такие ориентированные на экспорт страны, как Китай или Индия, участвовать в новой версии Киотского протокола. Но до этого, как показала дискуссия в Дурбане, еще очень далеко.

Подводя итоги, можно сказать, что Киотская модель борьбы с глобальными изменениями климата провалилась. Означает ли это конец борьбы как таковой? Аналитики же известного консалтингового агентства Frost & Sullivan так не считают. На смену киотской парадигме, которая пыталась найти одно глобальное решение для глобальной проблемы, приходит новая модель. Страны поддерживают и инвестируют в «чистые» технологии не потому что так того требует международное соглашение, а потому что это выгодно. Разработка и внедрение углеродно-нейтральных решений в энергетике, автомобилестроении, строительстве и прочих секторах экономики приводит не только к экономии энергии, меньшему потреблению угля, газа и нефти, но и создает новые рабочие места и потенциал для экспорта технологий и ноу-хау. На смену глобальному решению приходит множество национальных политик, основанных на интересах отдельных стран, которые тем не менее приведут к желаемому результату – снижению уровня выбросов антропогенных парниковых газов.