Технологии против цен

Будущее мирового газового рынка выглядит очень неопределенным. Его будут определять не только крупнейшие газовые державы, но и новые игроки, вышедшие на рынок благодаря новым технологиям. О перспективах рынка и факторах, влияющих на него, рассказал корреспонденту «НГ-энергии» Анастасии АСТАХОВОЙ старший редактор Platts, мирового поставщика информации о рынках энергоресурсов и металлов, Вильям ПАУЭЛЛ.

– Каковы основные тенденции на рынке газа, способные в перспективе изменить его?

– На европейском рынке энергетики основная тенденция – это снижение выбросов СО2. Для Европы это означает большую зависимость от ядерной энергетики, затраты на строительство мощностей по улавливанию и удерживанию СО2, использование возобновляемых источников энергии и повышение энергоэффективности. Россия в перспективе столкнется с тем, что ее главный рынок сбыта газа захочет покупать гораздо меньше голубого топлива. Если посмотреть на мировой рынок в целом, то тут основным фактором, способным перекроить существующий порядок, может стать сланцевый газ. Я повторяю, может, поскольку утверждать со стопроцентной уверенностью, что в скором времени пионеры в освоении технологий сланцевого газа – США начнут добывать его в таких количествах, что смогут обеспечить свои потребности и начать экспорт, нельзя. Очень многое в данном случае будет зависеть от мировых цен на газ. Будут ли они достаточно высокими на протяжении длительного периода, чтобы сделать крупномасштабную разработку сланцевых месторождений экономически выгодной? Будут ли технологии добычи сланцевого газа усовершенствованы настолько, что его цена станет конкурентной? Если да, то и США, и Канада начнут его экспортировать, и главными рынками сбыта для них будут Китай, Южная Корея, Япония, однако Европа также может быть привлекательным рынком сбыта, поскольку в настоящее время добыча сланцевого газа в США позволяет получать прибыль даже после затрат на сжижение и транспортировку. Еще один важный вопрос: если технологии будут усовершенствованы, не начнет ли заниматься добычей сланцевого газа Китай? Сейчас он сотрудничает с иностранными компаниями, у которых есть большой опыт работы со сланцевым газом. Китай всячески старается привлечь инвесторов, чтобы получить доступ к необходимым ему технологиям. Поэтому ничего нельзя исключать.

– Что касается трубопроводного газа, считаете ли вы, что России стоит и дальше развивать сеть газопроводов в Китай, в Восточную Европу или через 20 лет они попросту будут не нужны?

– Вот это, в свою очередь, зависит от цен на сланцевый газ. Чтобы Европа перестала покупать трубопроводный газ у России, нужно, чтобы сланцевый газ был очень дешевым. Давайте рассмотрим ситуацию на примере Польши, тогда сразу будет понятно, какое количество факторов приходится учитывать. Итак, давайте представим, что Польша начала добычу собственного сланцевого газ и цены на него ниже, чем на российское топливо. Страна решает расторгнуть контракты с «Газпромом». Это повлечет за собой штрафы и суды и выльется в серьезные суммы. Значит, цены на сланцевый газ в Польше не просто должны быть ниже, они должны быть существенно ниже газпромовских. Второй важный момент: сможет ли и захочет ли вообще Польша всерьез заниматься сланцевым газом? Не стоит забывать, что сейчас энергетические потребности Польши покрываются за счет угля на 90%. В производстве задействованы тысячи человек, которые в случае отказа от разработки угля окажутся без работы. Это уже социальная проблема, которая «играет» против сланцевого газа. С другой стороны, есть и фактор, «играющий» против угля, – общеевропейская политика в области охраны окружающей среды и снижения выбросов СО2. Захоти Польша сохранить долю угля в своем энергетическом балансе, и ей придется строить мощности по улавливанию и удерживанию СО2, что выльется в колоссальные суммы. Как, впрочем, и масштабное освоение сланцевого газа. Есть гораздо более дешевый вариант – покупать трубопроводный газ в России, тем более что основные мощности для этого построены. Единственное, что тут можно усовершенствовать, – это построить необходимую инфраструктуру, чтобы закачивать СО2 в трубы и отправлять в специальные хранилища в Северном море. Это также поможет уместиться в рамки европейских требований по выбросам СО2. Поэтому вряд ли можно говорить, что Европа сможет резко, в едином порыве отказаться от российского трубопроводного газа, хотя, безусловно, новые технологии отнимут у него определенную долю рынка.

– Как вы оцениваете возможности отказа европейских стран от ядерной энергетики? Может ли это сыграть на руку «Газпрому»?

– В данных условиях отказ от ядерной энергетики в Европе выглядит нереалистичным. Многие страны, в числе которых Бельгия, Словакия, Франция, позитивно смотрят на развитие ядерной энергетики на своей территории. То, что произошло в Германии – полный отказ от ядерной энергетики, – это просто паника, вызванная реакцией на происходящее в Японии. Теперь Германии предстоит задуматься над тем, откуда получать недостающую часть энергии, а это почти 30% от всей производимой энергии. Германия должна будет приобрести дополнительно 8 миллиардов кубометров газа в год, чтобы пополнить потерю энергии, образовавшуюся после закрытия АЭС. Немцам предстоит просчитать, сколько придется замещать за счет того же газа, энергии ветра, биотоплива, сколько удастся сэкономить за счет введения энергосберегающих технологий. Германия поставила перед собой очень сложную задачу. Насколько она выполнима, покажет время.

– Какие рынки и технологии могли бы стать перспективными для «Газпрома»? На что ему стоит ориентироваться в ситуации, когда его доля на основном для него европейском рынке снижается?

– Здесь стоит говорить, мне кажется, не столько о географическом аспекте рынков сбыта, сколько о технологических нишах. К примеру, «Гампрому» следует посмотреть на перспективы использования газа в транспортном секторе. Стремление снизить вредные выбросы приведет к развитию газовых технологий в «моторах», что может абсорбировать часть высвободившегося российского газа. Другой аспект использования российского газа – СПГ, который будет набирать популярность в мире. Однако тут по-прежнему трудно подсчитать экономическую эффективность переключения на СПГ, к примеру, в торговле с Китаем.