Олег Никифоров
Энергетика мироздания изначально энергощадящая, позволяющая нам существовать.
Виталий Ермолаев (Рига). Душа цветка
21 января 2011 года разработанная Минэнерго России государственная программа «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности на период до 2020 года» и распоряжение о ее утверждении, подписанное председателем правительства РФ Владимиром Путиным, были опубликованы на сайте правительства РФ. Основная цель госпрограммы – снижение энергоемкости валового внутреннего продукта Российской Федерации на 13,5%, что в совокупности с другими факторами позволит обеспечить решение задачи по снижению энергоемкости валового внутреннего продукта на 40% в 2007–2020 годах. Кроме того, программа должна обеспечить годовую экономию первичной энергии в объеме не менее 100 млн. тонн условного топлива (т.у.т.) (к 2016 году) и 195 млн. т.у.т. к окончанию реализации программы (конец 2020 года). Конечно, данная программа не является спонтанным мероприятием, призванным повысить шансы у избирателей одного из возможных кандидатов на президентский пост в 2012 году. И ее принятие мало похоже на пропагандистскую кампанию, которыми грешат в последнее время власть предержащие опять же с целью повышения своей популярности в преддверии выборов. Россия действительно отстает от ведущих промышленно развитых стран мира, например, по таким показателям энергосбережения и энергоэффективности, как энергоемкость ВВП. Российский показатель превышает, по данным Института энергетической стратегии, среднемировой показатель примерно в два раза, средний показатель для стран ЕС – примерно в три раза. Эти показатели не новы. Еще в 2006 году Международная финансовая корпорация группы Всемирного банка провела исследование практики энергосбережения на российских предприятиях. Как отмечается в посвященном этой теме отчете ИТАР-ТАСС, была проанализирована деятельность 625 предприятий, расположенных в пяти федеральных округах и принадлежащих к пяти различным отраслям. В отчете отмечено, что Россия является одной из самых энергоемких стран мира, при этом в РФ потребляется порядка 6% мировой энергии. По данным Международного энергетического агентства, говорится в том же отчете, энергоемкость ВВП России в 11 раз выше, чем в Германии, в 6 раз выше, чем в Канаде, в 4 раза больше, чем в Польше.
И нельзя сказать, что в предыдущие годы этой теме не уделялось внимание. Об этом «НГ-энергия» подробно писала все последние пять лет. Ведь в ноябре 2009 года даже был принят специальный закон на эту тему. Он назывался Федеральный закон Российской Федерации от 23 ноября 2009 г. № 261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». В этом плане нынешняя программа представляет собой логическое развитие положений данного закона.
Конечно, первые два месяца 2011 года после принятия новой программы, судя по всему, прошли под знаком энергосбережения и энергоэффективности. Речь идет о конференциях, конкурсах и номинациях. Но главное не в победных отчетах отдельных фирм, общественных инициатив и региональных властей о своих усилиях на пути повышения энергоэффективности. Главное состоит в том, чтобы выявить болевые точки проблемы. В этом плане мое внимание привлекли два круглых стола – в Общественной палате РФ и в Минэнерго, посвященные этой теме.
Темы круглого стола в Общественной палате были сформулированы таким образом, чтобы посмотреть, что изменилось за прошедшее время после принятия федерального закона. Поэтому, наверное, он и назывался «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности. Что изменилось за год?» Руководитель рабочей группы ОП РФ по вопросам энергообеспечения, энергоэффективности и энергосбережения Анатолий Либет нарисовал не слишком радостную картину происходящего. «Перед Россией, – сказал он, – стоит важнейшая задача – снизить в ближайшие годы энергопотребление на 35–40%. Но из 50 подзаконных нормативных актов, которые должны были обслуживать этот закон, принято менее половины, – отметил он. – По итогам 2010 года 46% муниципальных предприятий вообще не представили таких программ. А те, что представлены, за исключением нескольких регионов, очень слабые». Можно проголосовать обеими руками за выводы круглого стола, что Россия идет по интенсивному пути интеграции в мировое сообщество и должна в полной мере соответствовать тем критериям, на которые ориентированы передовые страны. Но важно и то обстоятельство, что в западных странах принципы эффективного энергопотребления формировались и реализовывались на протяжении последних 40 лет. Энергосбережение стало для них нормой жизни. В нашей стране все это находится в зачаточном состоянии. Несмотря на то что в течение двух последних лет внесено большое количество поправок в действующие законодательные акты, принято около 40 документов по вопросам энергосбережения, почти половина которых имеет статус постановления правительства Российской Федерации, последовательного плана действий до сих пор нет.
По мнению участников круглого стола в Общественной палате, усугубляет ситуацию отсутствие специализированного уполномоченного органа, централизованно осуществляющего государственную политику энергосбережения. Разделение полномочий в этой сфере среди различных органов исполнительной власти Российской Федерации существенно снижает эффективность управления процессом.
В Минэнерго господствовали химики, поскольку тема круглого стола была сформулирована как «Нефтегазохимия для энергосбережения». В этом есть определенная логика. Ведь наибольший потенциал энергосбережения (как и наибольшие энергопотери в условиях России) связан с жилым сектором, и именно продукты нефтехимии способны в наибольшей степени «оздоровить» с точки зрения снижения энергопотерь систему ЖКХ, в которую входят не только жилые здания, но и теплосети и система водоснабжения.
 В любой квартире найдется немало узких мест, где можно применить энергосберегающие технологии. По данным пресслужбы «Сибура» |
С точки зрения основного докладчика на этом круглом столе, вице-президента компании «Сибур» Сергея Мерзлякова, основные барьеры повышения энергоэффективности в жилых зданиях сводятся к рекомендательному характеру федеральных норм по теплозащите зданий, системе оплаты ЖКХ без привязки к объему потребления, стереотипам поведения населения, у которого отсутствует привычка беречь воду, тепло, свет, трудностям в организации энергоэффективности в местах общего пользования.
Действительно, структура потребления энергии в жилом секторе России выглядит так, что 4/5 энергопотребления приходится на долю отопления и горячего водоснабжения. Причем 3/4 (то есть максимальный уровень) из этого – тепловая энергия. Та же ситуация наблюдается и для общественных зданий. 70% энергопотребления общественных зданий приходится на долю отопления и горячего водоснабжения, 65% из данной доли – тепловая энергия. Большая часть жилых домов и общественных зданий в России имеют похожие недостатки. Они сводятся к высокому коэффициенту теплопроводности внешних конструкций, тепловые узлы не автоматизированы, что приводит к излишнему или, наоборот, недостаточному уровню отопления при резкой смене погоды. К этому надо добавить отсутствие гибкости в настройке отопления комнат и неэффективную систему рециркуляции горячей воды.
Понятно, что химики ратуют за широкое применение полимеров для достижения требуемого программой эффекта энергосбережения. Они намного эффективнее кирпичей, бетона и дерева. Например, толщина пенополимеров для достижения того же эффекта теплоизоляции, как и у 420-миллиметрового кирпича, или 70-миллиметрового бетона, или 50-миллиметрового дерева, составляет всего около 20 мм. В пользу полимеров говорит и мировая статистика. Так, в Швеции со сравнимыми условиями зимы, как в Центральной части России, на полимеры для теплоизоляции приходится 60%, в США и Финляндии – 52%, а в России – 20%. Конкретно подобное отставание в использовании полимеров наглядно проявляется при сравнении показателей энергоемкости систем отопления жилых домов. Разница с такими странами, как Норвегия, Дания, Финляндия и Швеция, составляет 61–76%. Технический потенциал повышения эффективности систем отопления и горячего водоснабжения в жилых зданиях почти на 30% связан с теплоизоляцией стен, окон, дверных проемов и т.п. А это широкое (на 70%) применение полимеров.
Практически те же доводы в пользу полимеров связаны и с системами теплоснабжения. Тут важны два показателя – теплопроводность, которая у медных труб более чем в 600 раз выше, чем у пластиковых труб (у распространенных в России чугунных труб – в 70 раз, а нержавеющих труб – в 30 раз), и коррозия. Где-то в 80-х годах прошлого века в Австрии мне удалось познакомиться с австрийским инженером Рэдлером, который изобрел простое механическое устройство для очистки металлических труб и от накипи, и от ржавчины. Мне известно, что его фирма весьма успешно сбывала свою продукцию в Европе, пока там на смену металлу не пришел пластик. Ведь пластиковые трубы значительно устойчивее к коррозии, чем металлические. В 90-е годы его наследники пытались организовать бизнес в России. Но, насколько мне известно, значительная коррупционная составляющая этого бизнеса вынудила австрийцев свернуть свои дела в России. А ведь протяженность водопроводных сетей в России превышает 530 тыс. км, большая часть их из металла, а средний износ сети достигает 60–70%. К этому достаточно добавить, что и сейчас доля пластиковых труб при прокладке новых сетей водоснабжения – менее 10%. Потенциал потребности в полимерах, по расчетам химиков, для капитальных ремонтов по программе ЖКХ и нового строительства в 2013–2020 годах составит примерно 870 тыс. тонн в год. Производство же пластиков для ЖКХ пока составляет только 400 тыс. тонн в год.
А что делать, если требуемых полимеров нет или производится недостаточно? Мы знаем, что большинство полимеров синтезируется из простейших веществ – природных и нефтяных газов, углекислоты, азота, водорода, аммиака и многих других исходных веществ. Переработкой попутного и природного газа в России занимаются в основном крупнейшая добывающая газовая компания «Газпром» и ее «дочки». К ним можно добавить и некоторых «нефтяников». В фундаментальном труде «Энергетика России. Взгляд в будущее», недавно представленном общественности Институтом энергетической стратегии (ИЭС), говорится, что в России сложилась неоднозначная ситуация с перерабатывающими мощностями. Это связано с тем, что в период с 2000 по 2008 год в стране не было введено ни одного ГПЗ (газоперерабатывающего завода), а многие уже существующие работают с серьезной перегрузкой. Если исходить из того, что из добытого в 2008 году, по данным ИЭС, 664,9 млрд. куб.м газа нефтехимия потребила всего 8,9 млрд. куб.м, то становится ясно, что идея полимерной революции в ЖКХ вряд ли состоится. Таким образом, реализация энергосбережения в ЖКХ вряд ли будет достижима. В стране надо менять подход к использованию газа и рассматривать его прежде всего как сырье для нефтехимии, а не как топливную составляющую экспорта или внутреннего потребления.
