Олег Никифоров
Неоосманская идеология как новый геополитический вызов.
Турецкие всадники. Иллюстрация из книги Александра Ахмади 1689 года
В последнее время Турция часто оказывается в центре внимания международных массмедиа, в том числе специализирующихся на энергетической тематике. Идет ли речь о посредничестве в преодолении иранского ядерного кризиса или о прокладке альтернативных газопроводов Nabucco и «Южный поток», Анкара всегда находится на первых страницах газет и журналов. И это не случайно – географическое положение дает возможность Турции играть роль коридора для потоков углеводородного сырья, направляющихся в Европу из России, Каспийского региона, со Среднего и Ближнего Востока. И, более того, Анкара стремится к тому, чтобы стать своего рода региональным регулятором газовых и нефтяных поставок в Европу. Для турок этот аспект важен и как еще один аргумент, в том числе в пользу ее принятия в ЕС. При этом, как отмечают немецкие эксперты из берлинского фонда «Наука и политика», внешнеполитическая стратегия Турции, названная ее автором министром иностранных дел Ахметом Давутоглу «Нулевые конфликты с соседями», преследует противоречивые цели. С одной стороны, гарантировать бесперебойные поставки углеводородов из Каспийского региона, с другой – осваивать новые источники сырья на Ближнем и Среднем Востоке для их последующей переброски в Европу и одновременно поддерживать хорошие экономические отношения с Россией, включая их энергосырьевые аспекты. В этом плане даже недавний конфликт с Израилем по поводу задержания так называемой Флотилии свободы вполне укладывается в эту политическую линию. Как считает Александр Шумилин, руководитель московского Центра анализа ближневосточных конфликтов, «турецкие исламисты начинают самостоятельную геополитическую игру. Уже тогда, когда провокационная флотилия шла полным ходом к Газе, тот же руководитель турецкого внешнеполитического ведомства на заседании третьего форума Альянса цивилизаций в Рио-де-Жанейро заявил следующее: «Необходимо создать новый миропорядок. К сожалению, все существующие глобальные институты, такие как ООН, Всемирный банк и тому подобные, сформированные в результате Второй мировой войны, не отвечают сегодняшним реалиям». В этом же выступлении он назвал свою страну «региональной сверхсилой». Таким образом, обладание реальными энергопотоками и возможность направлять их в ту или иную сторону представляют собой материальную поддержку «неоосманской идеологии», лежащей в основе всех внешнеэкономических и внешнеполитических аспектов деятельности нынешнего исламистского правительства Турции.
Возможности для регулирования
С технической точки зрения определенные возможности для реализации роли регулятора у Турции имеются. С 2006 года по территории страны проходит нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан (ВТС), контролируемый британской ВР. По нему нефть, добываемая вблизи азербайджанского побережья Каспийского моря, поступает через Турцию на мировые рынки. Эти азербайджанские резервы оцениваются с 5,4 до 9 млрд. баррелей. Дальнейшие надежды турки связывают с разработкой нефтяных запасов на казахском шельфе Каспийского моря. Эти запасы оцениваются уже в 7–9 млрд. баррелей. Босфорский пролив уже давно превратился в дорогу в Европу для российских танкеров, поставляющих ту же каспийскую нефть из казахского месторождения «Тенгиз», поступающую по трубопроводу каспийского консорциума СРС в порт Новороссийск. Турки, в том числе и по экологическим соображениям, хотели бы закрыть Босфор для танкеров и инициируют изучение возможности переориентации поставок тенгизской нефти через ВТС. Сейчас ведущую роль в освоении гигантского комплекса шельфовых нефтяных месторождений Азери–Чират–Гюнешли объемом в 1 млрд. баррелей нефти и расположенного по соседству газового месторождения «Шах-Дениз» объемом в 1,2 трлн. куб. м играет ВР. Однако Баку, который не в состоянии разделить Каспий с прочими странами региона, вынужден сконцентрироваться как раз на добыче и экспорте газа, который он хочет предложить странам ЕС на открытом рынке.
 Азербайджан становится последней надеждой для турецкого участия в Nabucco. Фото Reuters |
Газ Каспия
Похоже выглядит и ситуация с транспортировкой газа. Основные запасы газа Каспийского региона связаны с Туркменистаном, Казахстаном и Азербайджаном. С июля 2007 года функционирует Южно-Кавказский газопровод (SCP) длиной 692 км. Он проходит параллельно ВТС, и по нему газ поступает из азербайджанского месторождения «Шах-Дениз» до турецкой границы. Вопрос о строительстве газопровода Nabucco пока не решен из-за проблемы его наполнения. И на этот счет имеются различные проекты, один из которых подробно анализируется в текущем номере.
Но Турции приходится учитывать противоречивые интересы главных игроков региона: России, США, Европы, а также стран Каспийского региона. Если Россия стремится замкнуть на себя все поставки каспийских углеводородов, то США и Европа, наоборот, хотели бы, как полагают немецкие эксперты фонда, «открыть» этот регион влиянию Запада. А другие прикаспийские страны, как считают те же эксперты, стремятся играть более самостоятельную и независимую от России роль, касающуюся поставок в Европу своего углеводородного сырья. Инструментом реализации полярных политических и экономических интересов главных игроков становятся инвестиции в разработку месторождений и строительство трубопроводов. Вместо военных атрибутов классической холодной войны на сцене появляется инфраструктура. Именно господство над ней и определяет сегодня прохождение фронтов современной холодной войны.
В этих условиях Турции, имеющей только территорию для транзита, приходится лавировать между противоположными устремлениями ее соседей и партнеров. Возможно, этим объясняется тот факт, что, несмотря на несомненный успех последнего визита президента Медведева в Анкару, вопрос прокладки газопровода «Южный поток» турки тогда отложили. А накануне июньской Международной конференции по мерам доверия в Азии с участием лидеров 20 стран, которая проводилась в Стамбуле, между Азербайджаном и Турцией был подписан рассчитанный на 15 лет договор о поставках газа с месторождения «Шах-Дениз-2». Этот договор открывает для Баку возможность приступить ко второй стадии проекта «Шах-Дениз» и продавать газ как в Турцию, так и через Турцию в Европу. Для Брюсселя турецко-азербайджанское соглашение означает фактически, что определен основной поставщик топлива для газопровода Nabucco. По этой трубе, которая станет продолжением газопровода Баку–Тбилиси–Эрзерум, газ должен будет транспортироваться через Турцию в Балканские страны вплоть до Австрии. В этом вопросе интересы Брюсселя и Баку вновь идут вразрез с российскими интересами. Ведь «Газпром», в свою очередь, намерен поставлять по похожему маршруту природный газ в Европу через газопровод «Южный поток». Не стоит сбрасывать со счетов также возможность направления азербайджанского газа не только через Nabucco, но и через газопроводы ITGI (Турция–Греция–Италия) и TAP (Трансадриатический газопровод) в европейские страны.
Несомненно, что в складывающихся условиях вопрос приема Турции в ЕС приобретает решающее значение. С одной стороны, Турция как член ЕС будет втянута в орбиту энергетической стратегии ЕС, и можно будет ожидать переориентации ее энергетической политики на обеспечение потребностей Южной Европы в том плане, как их понимают в Брюсселе. Но, с другой стороны, Европе может грозить исламизация. Тем более что женщин в хиджабах сейчас на улицах Берлина или Лондона намного больше, чем на улицах Москвы.
