Нина Пусенкова Как жить дальше? Рекордно высокие цены на нефть поползли вниз. Прозвучал тревожный сигнал для стран типа России, чье теперешнее благополучие и оптимистические планы во многом строятся на благоприятной ценовой конъюнктуре.
Впрочем, не все нефтедобывающие страны рады запредельным ценам на нефть. В отличие от «ястреба» ОПЕК – Венесуэлы, которая хочет поставить Запад на колени, Саудовская Аравия более дальновидна. Она полагает, что заоблачные цены тормозят рост мировой экономики и тем самым – спрос на нефть. И стимулируют развитие альтернативных источников энергии, которые бросают долгосрочный вызов нефтяной промышленности.
Не желая быть заложниками изменчивых цен на нефть, ряд нефтедобывающих стран отходит от сырьевой ориентации. Возьмем богатейших нефтью Саудовскую Аравию и Кувейт: доказанных запасов черного золота там хватит на 70 и более 100 лет соответственно. Но они активно развивают нефтепереработку и нефтехимию с помощью международных компаний. Это позволяет снизить их зависимость от нефтяных доходов, сгладить последствия волатильности цен на нефть (цены на нефтепродукты более стабильны), максимизировать ценность углеводородных запасов, диверсифицировать экономику и создать новые рабочие места. К тому же они получают от иностранных партнеров передовую технологию.
На наш век хватит
На цены влияет множество факторов, и один из них – предложение нефти. Сколько нефти осталось в мире? Вопрос актуальный: алармистские настроения типа «Нефть на Земле заканчивается!» во многом провоцируют рост цен. Эксперты Международного энергетического агентства говорят, что в недрах есть около 10 трлн. баррелей нефтяного эквивалента (НЭ) ресурсов традиционных нефти и газа и примерно столько же нетрадиционных ресурсов типа нефтеносных песков. Из этих 20 трлн. баррелей НЭ ресурсов технически извлекаемыми считается от 5 до 10 трлн. баррелей, а экономика их добычи зависит от коэффициента извлечения, технологического прогресса и цен на нефть. Сравните: за 100 лет освоения углеводородных богатств было извлечено 1,5 трлн. баррелей НЭ и в ближайшие 25 лет будет добыто еще 1,5 трлн. баррелей НЭ.
Мировые доказанные запасы нефти и газа (которые можно извлечь из известных пластов при теперешних экономических и технологических условиях) составляют около 2,2 трлн. баррелей НЭ. А доказанные запасы именно нефти, по данным ВР, в 2007 году равнялись 1,2 трлн. баррелей. Их хватит на 42 года.
Ясно – времена «легкой и дешевой нефти» прошли: все реже делаются крупные открытия, все мельче открываемые месторождения, все больше истощаются легкоизвлекаемые запасы в обжитых регионах с развитой инфраструктурой. Грядет эра «сложной и дорогой нефти» – время Арктики, больших глубин океана, сверхтяжелой нефти и нетрадиционных ресурсов. Но научно-технические достижения упростят и удешевят ее добычу. Да и перспективы, особенно нетрадиционных видов нефти, хорошие – за 2007 год оценка доказанных запасов нефтеносных песков в канадской провинции Альберта удвоилась, составив 21 млрд. баррелей. Соответственно общие доказанные запасы Канады выросли с 17,1 млрд. баррелей в 2006 году до 27,7 млрд. баррелей в 2007 году.
Можно и повышать коэффициент извлечения нефти. Сейчас в среднем по миру он составляет 35%. А рост его в глобальном масштабе на 5% даст запасы, равные по объему черному золоту Саудовской Аравии. Но для этого нужно активно развивать НИОКР. Как мир готовится к эре «дорогой и сложной нефти»? Примеры есть разные.
Назло кондуктору┘
Антипример – Мексика. Истощение мелководного месторождения Кантарелль – трагедия для страны: оно дает 60% ее нефти. С 1997 по 2007 год доказанные запасы Мексики упали с 47,8 до 12,2 млрд. баррелей, а добыча колебалась около 3,4 млн. баррелей/сутки. Доказанных запасов ей хватит на 9,6 года.
В 2004 году государственная монополия Pemex открыла возможные запасы нефти в глубоких водах Мексиканского залива. Нужны сейсмические исследования, чтобы оценить их потенциал, а у компании, удушаемой налогами, нет ни денег, ни технологии, чтобы самостоятельно их провести – Pemex не умеет бурить морские скважины глубже 500 м. А Конституция не позволяет ей пригласить на помощь ни частные, ни иностранные компании. Похоже, Мексике придется импортировать нефть для своих нужд – с соответствующими последствиями для госбюджета. Наверное, когда это случится, правительство откроет отрасль для частных и иностранных инвестиций, но, похоже, будет уже поздно.
Показателен и пример Венесуэлы. Ее государственная компания PDVSA надеется сертифицировать 236 млрд. баррелей запасов сверхтяжелой нефти в бассейне реки Ориноко: тогда страна станет крупнейшим в мире владельцем жидких углеводородов. В бассейне уже работают Petrobras, PetroPars (Иран), CNPC, ONGC, Repsol, «Газпром», «ЛУКОЙЛ», ТНК-ВР.
Ее пример – другим наука┘
Достойный подражания пример – бразильская Petrobras. Запасы нефти Бразилии выросли с 7,1 млрд. баррелей в 1997 году до 12,6 млрд. баррелей в 2007-м. Petrobras увеличила добычу нефти с 868 млн. баррелей/сутки в 1997 году до 1,8 млн. баррелей/сутки в 2007-м, сделав Бразилию независимой от импорта. Стратегическая задача Petrobras – довести добычу нефти и газа до 4,5 млн. баррелей НЭ/сутки к 2015 году. У нее одна из самых крупных инвестиционных программ: 33,5 млрд. долл. на 2008 год. Поскольку нефть добывается на шельфе, Petrobras вкладывает 300–500 млн. долл. в год в НИОКР по морской добыче. Она поставила мировой рекорд, пробурив в 2006 году наклонную морскую скважину глубиной в 6,9 тыс. м.
Особо ценный для России пример – Норвегия. Ее ресурсная база стареет: доказанных запасов нефти осталось на 9 лет. Поэтому нефтяная промышленность пошла в Арктику. Главное – Норвегия использует научно-технический потенциал, который она активно развивала с самого начала освоения углеводородных запасов. Еще в 1985 году Министерство нефтяной промышленности и энергетики запустило 5-летнюю программу НИОКР в сфере повышения извлечения нефти. Теперь Норвегия демонстрирует очень высокие коэффициенты извлечения нефти (до 70%). Норвежцы планируют еще повысить КИН за счет научных исследований.
России есть над чем задуматься: стратегическая задача Норвегии, которая планирует стать ведущим мировым центром нефтегазовой технологии к 2020 году, – не только увеличить ценность шельфовых ресурсов, но и создать новые ресурсы в виде знаний и технологии. Они поддержат норвежскую экономику, когда закончатся углеводороды.
Так Бразилия и Норвегия своим примером доказывают, что к эре сложной и дорогой нефти надо готовиться, вооружаясь технологически.
Мы пойдем другим путем
А с чем идем в будущее мы? Доказанных запасов нефти осталось на 22 года, добыча стагнирует, а запасы замещаются медленно. И это при благоприятнейшей ценовой ситуации. А что будет во время более низких цен? Основная нефтегазовая провинция – Западная Сибирь – стареет. Поэтому Россия осваивает Восточную Сибирь и Дальний Восток и устремляется на шельф.
Правда, Западная Сибирь не сказала последнего слова: с 1964 года она дала стране более 8 млрд. т нефти и может дать 6 млрд. т до 2020 года. Только в Самотлоре остался 1 млрд. т геологических ресурсов. Они трудноизвлекаемые, зато месторождение находится в населенном районе, где есть инфраструктура. Для его возрождения нужны современные технологии и нормальный инвестиционный климат. В Западной Сибири к тому же много мелких месторождений, которые не интересны крупным компаниям. Их могут осваивать малые фирмы – но «малыши» у нас на положении пасынков.
В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке дела идут вяло – регион крайне сложный и в геологическом, и в экономическом плане. С очень большими проблемами строится ВСТО, очень остры конфликты между основными игроками, очень трудны переговоры по ценам поставок нефти и газа с Китаем┘
С шельфом тоже не все просто. Шельф – дело государственное, и осваивать его поручили «Роснефти» и «Газпрому», которым будут передавать месторождения без конкурсов. Но хотя они и будут платить за лицензии, цена окажется ниже той, что можно получить при проведении аукциона, – пострадает бюджет. Раз госкомпании будут одновременно отбирать участников шельфовых проектов и сами вести работы, возникнет конфликт интересов. Колоссальные долги могут помешать «Роснефти» и «Газпрому» делать необходимые инвестиции. У «Роснефти» большой опыт шельфовых работ, а «Газпром» пока его набирается на «Сахалине-2» и на Штокмане. У них не хватает современных технологий, которыми обладают иностранные компании, а тех к шельфу допустят только как младших партнеров или подрядчиков.
Одобрили налоговые каникулы с 2009 года для новых месторождений за Полярным кругом, Тиман-Печоры, Ямала, континентального шельфа. Говорят о налоговом стимулировании добычи на малых и выработанных месторождениях. Прекрасно, но положительный эффект от налоговых льгот, которые нужны были еще позавчера, возникнет не сразу.
Решили делать акцент на инновациях, без которых нефтянке не продержаться в эру сложной и дорогой нефти, но наука по-прежнему в загоне. А в годы суперцен можно было выделить средства на отраслевые НИОКР┘ Ведь наш интеллект – не менее ценное национальное достояние, чем углеводороды.
Так что надо бояться не того, что не хватит нефти, а того, что не хватит ума ею правильно распорядиться.
