Наталья Савицкая
Даже при самом большом желании большинству гуманитарных вузов не осилить норму в 14 квадратных метров на одного студента. Фото с официального сайта РГГУ
На днях вышел новый рейтинг эффективности высших школ. Каждый раз вслед за появлением рейтинга следуют меры по выходу из кризиса вузов из черного списка. Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ) одним из первых испытал на себе тяготы «неэффективного» вуза. О том, есть ли жизнь после рейтинга и как повлиял украинский кризис на жизнь высшей школы, с обозревателем «НГ» Натальей САВИЦКОЙ беседует ректор РГГУ, академик РАН Ефим ПИВОВАР.
– Ефим Иосифович, на днях вышел новый мониторинг эффективности вузов РФ. Он появляется два раза в год, и последствия его для некоторых вузов печальны. Два года назад в такой список попал и ваш вуз. Считаете ли вы, что такой мониторинг – единственный верный путь сокращения количества вузов?
– Мониторинг – всего лишь один из инструментов воздействия на качество образования. Мониторинг эффективен, если он проводится регулярно, районирован и его условия заранее известны его участникам. Мониторинг Министерства образования проводится уже третий год. Имеет свои плюсы и минусы, а также ставит ряд задач, которые нужно безотлагательно решить.
Надо заметить, что сегодня это уже не единственный из подобных ему. К проверке качества образования приступили сегодня и СМИ, и независимые агентства. Но Министерство образования и науки принимает решения, опираясь исключительно на данные своего мониторинга. Конечно, любое измерение качества количественными методами ограничено по результатам. Это неизбежно. Но я также понимаю и то, что те, кто принимает важные для вузов решения, должны иметь для этого какие-то весомые основания.
В нынешнем мониторинге учтены, мне кажется, ряд недочетов его предшественников. Проведено районирование, хотя, к сожалению, и неполное. Гуманитарные вузы так и не выделены в отдельную группу. Этот момент не позволяет в полной мере оценить их уровень. Не может, например, финансовая составляющая быть одинаковой для гуманитарных и инженерных вузов. Плюсом предыдущего мониторинга можно назвать тот момент, что пороговые значения показателей были известны всем участникам заранее. В этом году опять, как и два года назад - нет. И некоторые показатели увеличили свои абсолютные значения существенно и весьма ощутимо. Например, доля иностранных студентов, принятых на обучение в вузе. Для нас даже небольшие изменения в этих цифрах очень заметны.
И даже при самом большом желании не только нам, но и большинству гуманитарных вузов не осилить норму в 14 метров квадратных на одного студента. Даже во времена Советского Союза на одного человека полагалась жилищная норма не менее 9 метров квадратных. Мы довели в прошлом году такой показатель до 10. А норма этого года составляет уже 14. Мы улучшили результат прошлого года за счет сокращения количества студентов. Но нельзя же сокращать студенческий контингент беспредельно, ведь от него зависят другие показатели того же мониторинга. Самое интересное, что мы никогда на тесноту не жаловались и многие вузы нам даже завидовали, потому что где-то положение намного хуже, чем у нас.
К счастью, важный новый критерий, по которому мы сегодня в лидерах, это – качество преподавательского состава. Речь идет о количестве «остепененных» преподавателей на одного студента. Надеюсь, это будет принято во внимание.
– События последнего времени, я имею в виду прежде всего ситуацию вокруг украинского конфликта, обнаружили, на мой взгляд, проблему недооценивания гуманитарного знания. Какие выводы сделали для себя вы?
– Тот же самый вывод, что сделали и многие другие ректоры гуманитарных вузов: настала пора на самом высоком уровне пересмотреть позицию в отношении гуманитарного знания. Пока школьный учитель преисполнен гордости за свою страну, гуманитарное образование будет на подъеме. Это надо использовать. Но сегодня мобилизация общества на служение стране требует еще и совершенно иного уровня гуманитарной подготовки, потому что молодежь другая, потому что иные условия жизни, потому что иная культура чтения. И это тоже надо учитывать.
– Не в комиксах же литературу и историю преподавать?
– Нет, не в комиксах. Но желательно использовать те графические приемы и те формы подачи материалов в Интернете, к которым молодежь уже успела привыкнуть. Возможно, нужно развивать больше диалоговую форму общения со школьником, использовать в полной мере какие-то новые лингвистические достижения.
– Современные войны – это еще и информационные формы. И данный момент меняет не только характер СМИ, но и подготовку рядового специалиста-гуманитария. Намерены ли вы каким-то образом менять программы обучения студентов в вузе, чтобы соответствовать запросам времени?
– Что касается подготовки студентов, то мы уже имеем Институт массмедиа, ориентированный на тележурналистику или электронную журналистику, востребованные временем. Мы имеем возможность сделать эти направления подготовки еще более практико-ориентированными.
Тем не менее значительный упор, как мне кажется, надо в нынешних условиях делать на умении людей работать с архивами. Все большее значение приобретает убедительная аргументация. А правда, первоисточник – лучший аргумент.
Второй важный ресурс в этом направлении – краеведение и подготовка специалистов по краеведению. Ну и, конечно, возрастает сегодня роль филологов и лингвистов. В условиях масштабных миграционных процессов родной язык нужно не просто уважать, но еще и уметь отстоять.
– Ситуация вокруг Крыма каким-то образом коснулась ваших международных проектов?
– Нам очень хотелось бы продолжать отношения с украинскими коллегами, которые по понятным причинам в настоящий момент осложнены. Представители нескольких университетов Украины приезжали к нам последний раз в январе этого года. В то же время присоединение Крыма позволило нам открыть новые аспекты совместной деятельности с крымскими коллегами.
Что же касается сотрудничества с университетами западноевропейских стран, то, вопреки всем пессимистическим прогнозам, 9 мая мы подписали договор о создании двойной докторантуры с германскими коллегами... Эти докторские программы позволят нашим выпускникам защищаться в Москве и Фрайбурге и иметь двойные ученые степени.
– Сегодня продолжается сокращение госсубсидий на гуманитарное образование. Что это означает для вас? Какие программы идут первыми под нож?
– Сокращаются программы экономического блока и юриспруденция, и вот уже второй год подряд нам не дают субсидий на переводческое отделение.
– Чем это вызвано?
– Считается, видимо, что лучше такое образование субсидировать в «профильных» вузах.
– Если бы вы сами руководили процессом, на что вы бы направили средства сегодня?
– Скорее всего на те направления, которые сегодня находятся на стыке наук. Нужно гуманитарное интернетоведение. Я называю его условно, тем не менее направление это сегодня очень нужное. Мусорную корзину Интернета нужно кому-то перебирать и периодически очищать. Лучше, если это будут делать специалисты.
Как ни странно, у нас до сих пор нет «Россиеведения». American studies – такое направление есть в США; у них даже есть Russian studies. А у нас ничего подобного нет. Мы готовим таких специалистов, но «прикрываем» их специальностями «историк» или «филолог».
– Совет родителям абитуриентов: какое будущее ждет их детей, выбирающих гуманитарные специальности?
– Хорошее будущее. Есть несколько компетенций, которые позволят гуманитарию конкурировать на рынке труда и чувствовать себя комфортно при переналаживании своей жизненной траектории.Это: общая гуманитарная подготовка, информационные технологии и иностранные языки. Если девушка и юноша владеют ими, они всегда найдут себе место на рынке труда.
Сейчас возрос интерес к психологии, особенно семейной. Причем большой интерес появился не просто к психологии, а к дисциплинам на стыке наук – психонейролингвистике, науке о мозге, науке об искусственном интеллекте.
