План спасения детства

Советское детство сегодня в обществе оценивают по-разному.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

В России появится Национальный план действий в интересах детей. Совет Федерации намерен стать объединяющей «площадкой», где будет выработан этот план, который, кстати, в ходе парламентских слушаний «О Концепции формирования национального плана действий в интересах детей Российской Федерации» решили назвать «стратегией». Необходимость стратегии обусловлена международными обязательствами России. Приняв ее, мы тем самым присоединяемся к программам Совета Европы. «Это позволит нам не только получать от наших европейских партнеров советы, но и приходить к ним с нашими наработками», – сказала на заседании председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

Национальная стратегия, когда она будет до конца доработана и подписана президентом страны, станет «документом высокого уровня, обязательным для исполнения всеми». Влиятельные ее инициаторы надеются на «нестандартные подходы и решения со стороны всех уровней власти». И ожидают, «что она не останется только на бумаге в виде умного красивого документа». Предполагается, что стратегия будет «практичной, понятной, с выделенными приоритетами». Ее концепция – современной, а сам документ – «не похожим на многостраничную научную диссертацию».

Как заявлено организаторами, проект Национальной стратегии действий в области детства опирается на требования международных актов, касающихся детей, а также имеющиеся отечественные наработки – идеи и предложения института уполномоченного по правам ребенка, общественных неправительственных организаций, ответственных министерств и ведомств, интересный опыт регионов. И задача состоит в том, чтобы все «обобщить, выбрать самое ценное и сформировать единый документ, который носил бы консенсусный характер».

Выход документа надеются приурочить к 1 июня – Дню защиты детей. Строится она сегодня по шести направлениям: семейная политика и детосбережение; качественное воспитание и проблемы культуры; здравоохранение; равные возможности для детей с ограниченными возможностями; система дружеского судопроизводства для детей; участие самих детей. По каждому из направлений будет разработан перечень конкретных мер. Срок реализации первой стратегии – шесть лет.

Признаться, все выше услышанное вызывает смешанные чувства. Радует, что тема детства звучит с высокой трибуны. И вместе с тем не покидает ощущение, что получится все «опять как всегда». Ведь серьезное к праздничным датам обычно не подтаскивают. И, собственно, не удалось так до конца понять, чем вызван именно такой документ?

Напомню, в Совете Европы, как дала это понять заместитель генерального секретаря Совета Европы Мод де Бур-Букиккио в своем выступлении в Совете Федерации, надеются, что Россия скопирует европейский опыт защиты интересов детей. Например, вслед за 32 странами мира, включая 22 членов ЕС, у нас запретят телесные наказания детей на законодательном уровне.

Еще нам советуют принять европейскую программу «Каждый пятый», где зеленый человечек Кико учит детей не поддаваться на уловки педофилов: «отличать хорошие прикосновения и секреты от плохих, а также просит их назвать трех человек, к которым он может обратиться, если с ним произойдет что-то плохое».

Кстати, согласно данным, приведенным Мод Бур-Букиккио, ежегодно 150 млн. детей в 47 государствах Европы подвергаются насилию в самых разных формах, в том числе психологической и сексуальной. И около 20% детей становятся жертвами сексуального насилия. У нас не ведется статистики по жертвам психологического насилия, но, согласно официальным данным, в январе–декабре 2010 года причинен вред здоровью 100 227 детей.

Или данная Стратегия вызвана в большей степени желанием собрать воедино все то, что делают ведомства, зачастую даже не информируя друг друга о своей деятельности? Разумеется, назначить кого-то одного ответственным «за действия в интересах детей» – очень удобное для власти решение, потому что можно потом и с кого-то спросить. Но какая же это должна быть в таком случае структура, чтобы ей подчинялись другие министерства? Не просто же еще одно ведомство.

А если авторов концепции одолело желание создать логическую систему действий, то здесь они тоже попадают впросак. Возможно ли вообще создать что-то для детей, не меняясь самим. Например, как показывают исследования Высшей школы экономики (ГУ ВШЭ), столичных старшеклассников довольно сильно раздражает двойная мораль общества. А смоленские власти около двух лет тому назад проводили широкую дискуссию по школам (4800 ребят) на предмет участия их в социальной жизни страны. И та дискуссия рассказала о многом...

«Коррупция является злом, потому что небогатый человек, не способный дать взятку, оказывается в неравном положении по сравнению с богатым. Его права нарушаются, поскольку он не в состоянии получить качественную медицинскую помощь или услуги в сфере образования», – говорили школьники. В основе коррупции, по их мнению, лежит низкая зарплата. А милиционеры берут взятки, поскольку им не на что жить. Врачам все суют деньги просто из жалости. Коррупция в России существовала с тех самых пор, как появилось государство, и как ни пытались с ней бороться, все было без толку. И учителя, и школьники назвали Россию патерналистским государством, в котором бороться с коррупцией должна именно власть... Комментарии, как говорят, излишни.

И, похоже, широкая общественная дискуссия, на которую намекают авторы проекта, возможно, не даст желаемого результата, потому что часть общества по-прежнему живет в системе советских координат. Я только напомню некоторые моменты того детства.

Начну с того, что школа того времени была идейно-политической направленности, единая и трудовая. Сохраняла она эти свои черты еще какое-то время и после исчезновения Советского государства. Особое внимание та система уделяла воспитанию коллективизма. Настоящим подспорьем школы была пионерская организация. Она стимулировала активную позицию ребенка, связь детского коллектива с широкой социальной средой, самоуправление в детском коллективе и т.д. (Кстати, перед вами – не что иное, как логичная система действий по взращиванию гражданина той страны.) Сегодня мы имеем дело с другим строем, в котором живет значительная часть людей того общества. Они по-разному оценивают то детство.

Может, поэтому осуществлять детскую политику в РФ на государственном уровне удавалось в последние годы только в ее «парадной» части – утренники, концерты, праздники. Особняком шла забота о детях-сиротах и детях-инвалидах. В течение последних пяти лет заговорили о детях, попавших с трудную жизненную ситуацию. Появились центры помощи подросткам, телефоны доверия и т.д. Инициировали программы помощи одаренным детям. Логически увязанной системы действий в отношении детства так и не появилось. Появится ли она сейчас – сказать трудно. Пока даже непонятно – это национальный план защиты детей или план их развития?

Так и хочется вспомнить рассказ Фрэнсиса Брета Гарта «Дитя Ревущего стана». В городке – колыбели порока и разврата, где смерть считалась явлением обыденным, а рождение – в диковину, появился на свет ребенок. С его рождением стало меняться к лучшему все вокруг: дом, улица, город, люди...

Кстати, чем вам не программа действий?