Социальный протест – не форс-мажор, а норма

Кадр из эфира т/к НТВ

Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев решил обратиться к властям Екатеринбурга с просьбой не включать сквер у Драмтеатра в перечень возможных площадок для строительства храма Святой Екатерины. Он сослался на свежий опрос ВЦИОМа. Его результаты показали, что 74% жителей города считают идею строительства храма в сквере неудачной. Местная епархия Русской православной церкви критически высказалась по поводу опроса. Тем не менее похоже на то, что активисты и защитники сквера могут добиться своего.

По большому счету это был вопрос принципа: должны ли городские власти выслушивать разные мнения, принимая те или иные решения, или – шире – должна ли власть принимать во внимание точку зрения активного среднего класса. Речь не шла о конфликте верующих и неверующих, хотя для церкви подобные ситуации, конечно, несут репутационные риски. Граждане не защищали памятник архитектуры, заповедник, экологически значимую территорию. Вопрос стоял о механизме принятия решений.

Представители региональных властей время от времени выезжают в Москву на специальные семинары, где знакомятся, в частности, с критериями оценки своей деятельности. Как сообщали СМИ, на одном из таких семинаров в феврале текущего года обсуждалась тема социальных протестов. Их перерастание в политические протесты нежелательно для власти. Если это происходит, значит, губернатор и его команда не справляются со своей работой.

Грани между социальным и политическим протестом, интересами граждан, власти и оппозиции – тонкие. Социальный протест становится политическим, когда граждане не просто озвучивают требования, а начинают думать, что выполнить их можно, сменив власть. Именно на этом этапе региональное руководство, как ожидается, и должно протесты тормозить. Оппозиция, конечно, заинтересована в том, чтобы требования смены власти как можно быстрее становились лейтмотивом любого протеста. Для самих граждан, в свою очередь, важно, чтобы проблема решалась. Если ее может решить власть – хорошо. Если же без смены руководства не обойтись – что же, пусть будет так.

Очень часто протесты глушатся превентивно. Ужесточается законодательство о массовых публичных акциях или же действующие нормы интерпретируются в запретительном ключе. Активистов и участников акций в Екатеринбурге задерживали за участие в несанкционированных собраниях. Зная о возможных последствиях, люди все же не побоялись выйти на улицу. Это означает, что закрученные гайки разбалтываются, если недовольство подлинное, если ставятся принципиальные вопросы. При попытке власти ограничить социальный протест он довольно быстро перерастает в политический.

Если региональное руководство и федеральный Центр желают тормозить этот процесс, законодательство о собраниях и шествиях должно быть более либеральным. Или же более либеральным, разрешительным должно стать правоприменение. Когда против строительства храма высказываются 74% опрошенных, это означает, что власть либо изначально не понимает социальной среды, в которой действует, либо уже в ходе конфликта ведет себя так, что граждане встают на сторону ее критиков. Если власть не знает, что думают граждане, то не проще ли дать им возможность говорить об этом открыто?

Публичные выступления против тех или иных решений властей происходят во всем мире. Людям может не нравиться строительство церкви или мечети, торгового центра или элитного жилищного комплекса, свалка, магистраль, загрязняющее среду предприятие. Их протест – не форс-мажор. Это жизнь здорового общественного организма, и его совершенно не нужно последовательно погружать в апатию.