Фото Gettyimages
Левада-Центр на прошлой неделе зафиксировал ослабление протестного потенциала по сравнению с летом 2018 года. Лишь 34% считают возможным, что в их городе или сельском районе пройдут выступления против падения уровня жизни, в защиту прав граждан. В июле 2018 года так считал 41% опрошенных. 28% полагают, что там, где они живут, могут пройти акции с политическими лозунгами (в июле 2018 года таковых было 34%).
Снижение показателей на 6–7% нельзя назвать резким. Однако наблюдается определенная тенденция, и она контрастирует с тем, что происходило с марта по июль прошлого года. Тогда доля ожидающих акций протеста, в том числе и политических, увеличилась на 22–24%. Это определенно было связано с объявленной правительством пенсионной реформой.
Пока социологи наблюдают за тем, как общество успокаивается, в Москве на проспекте Сахарова 10 марта прошел митинг противников изоляции российского сегмента Интернета. Организаторы объявили его успешным и одним из самых массовых за последние годы. По их данным, на акцию пришли до 15 тыс. человек. Столичное ГУ МВД, в свою очередь, сообщило о 6,5 тыс. участников. Тому, что эти данные различаются, не приходится удивляться, это давно стало нормой.
Едва ли у власти несколько тысяч или даже полтора десятка тысяч человек, выступающих за свободный Интернет, вызывают такое же беспокойство, как потенциальные участники митинга против пенсионной реформы, роста цен, снижения реальных доходов. Свободу коммуникации в Сети воспринимает как ценность меньшинство – образованный городской средний класс. Правящая элита неоднородна, в ней эта прослойка с ее привычками и представлениями о жизни тоже представлена. Однако власть, раз за разом продлевая свой мандат, никогда не ориентировалась на новую буржуазию, специально не боролась за ее голоса. Ориентиром были люди, зависящие от государства, перераспределения бюджетных денег.
Вместе с тем правящая элита в лице президента Владимира Путина провозгласила амбициозную задачу – строительство новой, высокотехнологичной экономики и рост реальных доходов. Одним из критериев успеха такого проекта станет социальная трансформация. Часть «зависимого» класса должна перейти в средний класс, стать новой буржуазией. Этот процесс обычно сопровождается приобретением потребительских привычек среднего класса, принятием его жизненных стандартов. Говорить в связи с этим приходится уже не просто об уровне, но о качестве жизни. Это качество не может быть высоким, если человек не получает нужную ему информацию, если ему не позволено свободно пользоваться Интернетом. Невозможность организовать для себя привычный, комфортный мир негативно сказывается и на желании учиться, работать и зарабатывать в России.
Российское общество, а вместе с ним и власть, уже это проходили. Большие нефтяные деньги нулевых помогли сформироваться той самой новой буржуазии. В 2011–2012 годах власть пережила политическое возмущение этого класса. Вероятно, была упущена важная деталь. Человек, принявший стандарты среднего класса, не считает нужным благодарить за новое качество жизни государство. Он считает это качество естественным и неотчуждаемым. Если на стандарты жизни, включающие свободный Интернет, покушаются, представитель среднего класса возмущается ничуть не меньше, чем пенсионеры или бюджетники – снижением своих доходов.
Власть, судя по всему, понимает, что бесконечно продлевать свой мандат за счет социальных гарантий она не может. В таком случае ей не просто нужно объявить о переходе к новой экономике, но и ориентироваться на ценности и стандарты жизни, значимые для тех, кто эту новую экономику будет строить.
Татьяна Шаумян 
комментарии(0)