Фото Gettyimages
Фонд борьбы с коррупцией и его глава Алексей Навальный обещают подать в суд на президента РФ и его администрацию за то, что российские власти не согласовывают оппозиционерам публичные мероприятия. Хотя, конечно, утверждение, что это якобы делается по личному распоряжению Владимира Путина, ни на каких доказательствах не основано. А стало быть, не имеет процессуальных перспектив.
То есть иск в суд – это для Навального не более чем политическая акция, еще один эпизод его неустанной борьбы с режимом, о которой сторонникам время от времени надо напоминать. Так что с этой стороной вопроса в принципе все понятно: никакого судебного рассмотрения жалобы оппозиционера не будет, после чего последуют соответствующие инвективы в адрес российского правосудия и того же Кремля.
Но у данного вопроса есть и другая сторона, а именно – широкая фактологическая база тех действий местных властей, которые действительно трудно считать полноценно законными. Тут и немотивированные отказы в согласовании митингов, и административные дела по сомнительным поводам, и попытки подвергнуть активистов Навального, их родственников и близких людей своего рода остракизму.
Например, навальнисты каждую неделю подают в разных городах около 200 заявок на акции. Многие из них остаются без ответа, что Конституционный суд уже постановил считать согласованием по умолчанию. Но в регионах придерживаются иного мнения – и открывают дела против активистов.
И хотя Путин, естественно, никаких команд никому не дает, за создание в стране соответствующей атмосферы ответственна все-таки исключительно федеральная власть.
В том же случае, если она фактически поддерживает или даже поощряет принцип политической целесообразности, который в какие-то моменты может оказываться выше права, то к власти возникает недоверие. Дескать, а где границы принципа целесообразности? Прошлое России показывает, что их, по сути дела, нет.
Кстати, нынешние действия властей выглядят особенно удручающими на фоне недавнего заявления президента о невозможности никак и ничем оправдать политические репрессии, которые государство проводит против народа. А ведь эти репрессии, заметим, в свое время тоже считались целесообразными в текущих политических реалиях.
Конечно, тут нет никаких попыток провести реальное сравнение нынешней эпохи с событиями 30-х годов прошлого века – они непохожи совершенно. Но при этом речь и тогда и сейчас идет об исторической репутации власти. Скажем, у некоторых прошлых властителей она остается сильно подмоченной как раз из-за их склонности к силовым действиям.
В последние годы Путин, как и полагается политическому исполину, многие свои действия соизмеряет с историей, а точнее, с будущими учебниками по ней. Так вот, о местных властях, которые вступили сейчас в противостояние именно с молодежным протестом, а как ни крути, Навальному возглавить его все-таки удалось, в данных учебниках написано ничего не будет.
Но нельзя исключить риска, что эта молодежь, которая их пока читает, но уже скоро будет сама писать, возьмет и не захочет принять во внимание многочисленные достижения нынешней эпохи. Хотя бы просто потому, что ее менталитет уже не будет воспринимать безграничную политическую целесообразность как приемлемый способ управления современным государством.
Поэтому, как представляется, действующей власти стоило бы подумать по крайней мере о начале выхода из этой проклятой российской парадигмы. Тем более что цифровой XXI век уже создает для этого и многочисленные технологические возможности.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко